Я сжимаю пальцами его футболку и противостою желанию сорвать ее с него. — Если да, это бы тебя напрягло? Он выглядит разъяренным. — Черт, нет. Слишком пресно. — А как тебе Лукас? — Слишком обкуренный. — Трой? — Думаю, он гей. — А что, если нет? — Слишком неоднозначный. — И ты говоришь, что не ревнуешь. — Я не ревную. — Тогда назови мне имя, — говорю я. — Скажи, с кем мне разрешено спать? Он вскидывает руки. — Какого хрена ты так помешана на сексе? — Потому что у меня его ни разу не было! И если дать тебе волю, то никогда и не будет! Он сглатывает и опускает голову. — Что, черт побери, тебе от меня надо, Тейлор? А? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Или ты просто ищешь первый попавшийся член, чтобы тот сорвал твою вишенку? Я куплю тебе чертов вибратор, если это все, что тебе нужно. — Это не все, что мне нужно, и ты это знаешь. — Тогда мы возвращаемся к тому, почему нам надо держаться подальше друг от друга. Ты хочешь того, что я не способен тебе дать. Почему ты никак не поймешь это? — Чего я действительно не понимаю, так это того, как ты чувствуешь это, — говорю я, подходя к нему ближе и прикасаясь рукой к его груди, — и просто притворяешься, что этого не существует. Он даже глазом не моргает, когда я провожу рукой по его мышцам. — А ты не заметила? Я очень хорош в притворстве. Качаю головой и вздыхаю. — Вот значит как. Только ты можешь решать быть нам вместе или нет, и по-другому быть не может. — В общем-то, да. — И думаешь, ты сможешь следовать своим собственным правилам? — Ты имеешь в виду, смогу ли я держаться подальше от тебя? Он наклоняется, его губы прямо над моими, так близко, что я ощущаю его дыхание, такое теплое и сладкое. — Да, — шепчу я, желая только приподняться на цыпочки и поцеловать его. Он выдыхает медленно и размеренно. — Тейлор, думаю, ты недооцениваешь мой уровень самоконтроля. Помимо моего промаха во время постельной сцены, я продемонстрировал выдержку гребаного Далай-ламы рядом с тобой. Наш первый поцелуй? Инициатором была ты. Сегодня во время сцены смерти? Всё ты. Прямо сейчас? Ты. — Так твоя теория заключается в том, — начинаю я, — что не запрыгни я на тебя, то ты бы и пальцем меня не тронул? — В точку. — Чушь. — Пожалуйста, заметь, что твои руки на данный момент находятся на мне, а свои я держу при себе. Я опускаю взгляд и вижу, как рассеянно поглаживаю его пресс. Я тут же отступаю назад. Боже, он прав. Это я. Я была инициатором всего. — Ну, хорошо, — говорю я, отступая назад. — Я не буду прикасаться к тебе вне сцены, пока ты сам не попросишь меня. — Думаешь, ты способна контролировать себя? — спрашивает он, и клянусь, он вкладывает в свой голос нотки сексуального шарма, вызывающего во мне желание облизать его. — Или может, добавим интригу? — Типа пари? — Почему бы и нет? На секунду я задумываюсь. — Ну ладно. Тот, кто первым прикоснется к другому в интимном плане, проигрывает, и должен будет победителю оргазм. Он смеется и проводит руками сквозь волосы, но от меня не ускользает, как его взгляд блуждает по моему телу. — Если так, то пари лишается смысла. — Не для меня. Мы оба выйдем победителями. Он хватает рюкзак и перебрасывает его через плечо. — Иди домой, Тейлор. Выпей. Постарайся перестать думать обо мне. — Пари заключается в касаниях. Я могу представлять тебя в сотнях сексуальных позах, если мне вздумается, и ты не в силах меня остановить. Он опускает голову и вздыхает, и я знаю, что этот раунд за мной. — Увидимся на следующей неделе. — Само собой. И он уходит. 11 СТРАХ СЦЕНЫ Наши дни Нью-Йорк Мы с Холтом направляемся в винный бар неподалеку от театра, чтобы «поговорить». Идя рядом с ним, я чувствую одновременно отчужденность и близость с неким намеком на обреченность: это так похоже на большую часть времени, что мы провели вместе. Осторожная часть меня шепчет, что быть с ним – это словно носить самую удобную в мире пару туфель, в которой время от времени наворачиваешься и влетаешь головой в стену. Или словно страдать аллергией на моллюсков, но не отказываться от употребления омаров. Это подобно знанию, что с секунды на секунду ты угодишь в заросли ядовитого плюща, но отказываешься останавливаться. Его рука слегка задевает мою во время ходьбы. Боже, какой же зуд он вызывает в моем теле. Когда мы доходим до винного бара, он открывает мне дверь и заказывает столик в дальней части зала. Старшая официантка трахает его глазами чуть ли не до потери пульса, прежде чем провожает нас к столику. Он не замечает. Как обычно.