— Уже скоро. Дай мне минутку. Я невольно кидаю взгляд через порог и резко втягиваю воздух при виде его обнаженной спины. Его плечи напрягаются, когда он прислоняется руками к стене. О, боже. Обнаженный Холт. Обнаженный и мокрый. Я опускаю взгляд на его превосходную задницу. Да поможет мне Бог! О, да, Руби, я смогу провести с ним ночь. Смогу контролировать себя. Без проблем. Я не могу отвести взгляда от воды, стекающей по его мышцам. — Идиотка. Он поворачивает голову. — Ты что-то сказала? — Нет. Просто разговариваю сама с собой. — И заодно пялюсь на твою классную задницу. Я поспешно отворачиваюсь и сосредотачиваю внимание на его кровати. Простыни скручены и смяты, и кажутся влажными. Закрываю дверь и принимаюсь стаскивать их. Пока я застилаю ему постель, я прикладываю море усилий, чтобы не думать о его красивой спине, ногах и заднице, и о том, как бы они смотрелись в растянутом положении на этих свежих простынях. Попутно я оглядываю его комнату. Царит небольшой бардак, но не в плохом смысле. На столе лежат груды книг и DVD-дисков, ворох бумаг и лэптоп, а на полу разбросаны диски с видеоиграми рядом с последней версией «X-Box». Но в остальном, здесь вполне чисто и не пыльно. Далеко не самая худшая комната парня на моей памяти. Достаю чистую футболку из его комода, и только я начинаю увлеченно рыться в ящике с нижним бельем, как душ выключается. Испытывая немалое чувство вины, хватаю ближайшую пару боксеров и задвигаю ящик. Когда доносится звук открывающейся двери, я поворачиваюсь и вижу Холта лишь в одном полотенце. Ореол пара клубится позади него. Меня внутренне передергивает, когда песня Бейонсе начинает звучать в моей голове и все вокруг словно замедляется. Капельки воды поблескивают на его мышцах. Я чувствую, как у меня округляется рот, когда на моих глазах одна капелька проделывает путь вдоль его ключицы к пупку. Черт. Так красиво! — Хей, — произносит он почти севшим голосом. — Хей! — Я выбираюсь из сладостных грез и с чрезмерным энтузиазмом машу ему чистой одеждой. — Это для тебя. Как прошел душ? Ты все еще мокрый. Тебе надо вытереться. Конечно, не с помощью полотенца, обернутого вокруг твоего пояса, ведь тогда ты будешь голым и… ну, если хочешь, можешь воспользоваться этим полотенцем. В смысле, это же твоя спальня, и если тебе хочется побыть здесь голым, то пожалуйста. Я могу посмотреть, то есть – уйти. Если хочешь побыть наедине с собой голым, я могу подождать в гостиной. Или сходить на прогулку. Как тебе будет угодно. Он смеется, или же я принимаю это за смех, потому что его голос настолько осипший, что напоминает персонажа из мультфильма. — Тейлор, хватит болтать. — Конечно. — Дай мне одежду. Я протягиваю ему одежду, и он идет обратно в ванную и закрывает за собой дверь. Плюхаясь на кровать, я хватаюсь рукой за голову и вздыхаю. Мое непомерное влечение к нему, – даже когда он, по сути, рог изобилия для слизистых бактерий – просто ужасает. Дверь ванной открывается, и он подходит ко мне, его волосы уже более сухие, и тело не столь обнаженное. Встаю и притрагиваюсь к его лбу. — Уже не так горишь. — Да? Здорово. Он с мгновенье смотрит на меня, и мне приходится напомнить себе, что если я хочу держаться от него подальше, то не должна позволять ему смотреть так на меня. — Полезай в постель. — Мой голос звучит прерывистее, чем того хотелось бы. Он хмурится. —Тейлор, я польщен, но сейчас мне нездоровится. Может оставим это на потом? — Обхохочешься. Нет, серьезно, забирайся под одеяла. Ты весь дрожишь. — Потому что холодно. — Вовсе нет. — Будь по-твоему. — Он забирается в постель и натягивает одеяло по самый подборок. — Я вздремну минутку. Это стояние под душем немного выбило меня из сил. — Ну а как же! Ты же актер, и не привык так сильно напрягаться. — Он с упреком смотрит на меня. — Нуу, пойду принесу тебе еду и лекарства. Чуть погодя, я возвращаюсь с подносом, нагруженным супом быстрого приготовления, стаканом ананасового сока, баночкой лекарства от кашля, антибиотиками, и тайленолом. Холт крепко спит. — Эй, просыпайся. Он стонет и переворачивается на другой бок. Ставлю поднос на ночной столик и осторожно трясу его за плечо. — Ну же, Холт. Твой наркодилер прибыл. Ты должен проснуться. Его голова сползает в сторону, но сам он не шевелится. — О, нет! — охаю я. — Я пролила на себя суп в кухне, и мне пришлось снять кофту и лифчик. Срочно накрой мои голые сиськи своими огромными руками! Он тотчас же просыпается и несколько секунд озирает мое полностью одетое тело, потом валится обратно на подушки и вздыхает. — Это было низко и излишне. Нельзя обещать умирающему человеку сиськи, а потом обломать. — Ты не умираешь. — А если бы умирал, ты бы показала мне сиськи? — Нет. Это право принадлежит моему парню, а поскольку это не ты… Черт, Кэсси. Не шантажируй его своими сиськами. Это удар ниже пояса. — Извини, это было… — Все нормально, — говорит он, прочищая горло и потирая глаза. — Ты права. Он опускает взгляд на свои руки, я понимаю, что нам надо многое обсудить, но сейчас не время. — Сядь прямо, — говорю я, взяв тайленол и сок. — Прими это. А потом поешь суп. Он делает, как велено. Через пятнадцать минут он уже уминает большую часть супа, принимает антибиотики, лекарство от кашля, и выпивает весь ананасовый сок. Я уношу поднос на кухню, а когда возвращаюсь, его веки уже подрагивают. Накрываю его одеялом. — Как ты себя чувствуешь? — Малым ребенком, — отвечает он зевая. — И немного под кайфом. Что, черт побери, в этом лекарстве от кашля? — Волшебное снотворное. — О, а я-то думал, что это просто успокоительное. — Да, в том числе. — Оно сильное. — И хорошо. Тебе надо поспать.