— Привет, Кэсси. — Коннор! Привет. Я познакомилась с Коннором на втором этапе. Мы отработали вместе несколько сценок, и несмотря на то, что у нас с ним нет той невероятной энергии, какую я разделила с Холтом, между нами все равно нешуточная химия. Еще он очень милый, и насколько я могу судить, порядочный, что редкость для студентов театрального факультета. Он указывает на место рядом со мной. — Можно? — Конечно. Я представляю его Руби, которая уже сидит со скучающим видом. Коннор устраивается на стуле рядом со мной, и я улыбаюсь ему. Волосы песочного цвета, карие глаза, добродушное лицо, на котором я еще не замечала хмурости. Определенно милашка. — Я так рад, что ты поступила, — говорит он. — Хоть кого-то знаю из всей группы. — Да уж, кроме тебя из знакомых, я еще никого не видела. — Я видел парочку. — Он оглядывается по сторонам. — Но у меня плохо с именами. Видел ту блондинку, которая болтает без умолку… — Зои? — Ага. И того высокого парня с клевой прической. — Холта? — Да. Он прямо вон там. Он указывает на противоположную сторону зала, где я вижу долговязую фигуру Холта, сгорбившуюся на стуле. Его ноги лежат на стоящем перед ним стуле, а голова уткнута в ту же книгу, что он читал на прослушиваниях. Должно быть, он очень любит «Изгоев». У меня возникает странное покалывание в животе, когда я смотрю на него. Я рада, что он поступил. Поступление в это место – много значит для него и, несмотря на явные расстройства личности, он очень талантлив. — Похоже, он одиночка, — говорит Коннор. От моего внимания не прячется, что его рука лежит на спинке моего стула. — Но, блин, его игра впечатляет. Я видел, как он играл Меркуцио на последнем Шекспировском фестивале Трайбека. Он был превосходен. — Не сомневаюсь. — В моем разуме возникает кристально чистый образ Холта в роли современного Меркуцио. На нем одежда из кожи и денима, взгляд наполнен негодованием. В то время, как я пристально смотрю на него, он поднимает голову и перехватывает мой взгляд. Уголок его рта приподнимается, одна рука отрывается от книги, словно он собирается улыбнуться и помахать. Но потом он замечает Коннора, и через секунду снова утыкается в книгу, как будто и не видел меня. Коннор вскидывает брови. — Э-э, я как-то вывел его из себя? У него был такой вид, будто он хотел убить меня. — Не парься, — говорю я со вздохом. — Он такой со всеми. Вскоре к трибуне подходит декан и приветствует нас. Он произносит речь о том, как гордится тем, что мы получили возможность обучаться в одном из престижнейших колледжей искусств страны, и даже несмотря на то, что он, скорее всего, выступает с этой же речью каждый год, его слова заставляют меня надуться как павлин. Впервые в жизни, мне кажется, что я иду к чему-то, чего хочу я, а не мои родители. И это так приятно. Когда выступление декана заканчивается, актовый зал начинает стремительно пустеть, и мы все устремляемся на наши первые занятия. Руби машет на прощанье рукой мне с Коннором, и направляется на занятие по режиссуре. Когда она исчезает, Коннор обнимает меня за плечи и ведет на наше первое занятие по актерскому мастерству. Хоть мне и кажется странным, что он таким непринужденным образом вторгается в мое личное пространство, когда мы едва знаем друг друга, это одновременно и очень приятно. Раньше парни не обнимали меня за плечи своими красиво накаченными руками, но так я могла бы привыкнуть к этому. Мы входим в большое, пустое помещение с голыми кирпичными стенами и грубым ковром. Следуя примеру остальных, мы бросаем наши рюкзаки сбоку от стены и садимся на пол. Я смотрю на остальную часть группы. Со столькими еще предстоит познакомиться, стольким угодить. Моя ничтожная потребность понравиться людям пробуждается к жизни, и от волнения испарина покрывает мой лоб. — Ты в порядке? — спрашивает Коннор, придерживая мою спину рукой. — Да. Просто немного нервничаю. — Давай, — говорит он, садясь позади меня. — Я помогу тебе расслабиться. Он начинает массировать мои напряженные плечные мышцы, и я едва не издаю стон. Несмотря на его умелые ручки, я прекрасно понимаю замысел Коннора. Он хочет показаться заботливым и отзывчивым парнем. Меня это устраивает. Я хочу, чтобы обо мне заботились. Беспроигрышная ситуация. Вся остальная часть группы болтает и смеется, но я вижу только несколько знакомых лиц. В нескольких шагах от нас стоит Зои и рыжеватая блондинка, которую я видела в первый день прослушиваний. Кажется, ее зовут Фиби. Верные себе, они разговаривают громко и добавляют часто выражения типа «О, боже». В углу стоят Трой и Маришка, они брат и сестра, с виду чудаковатые и тихие. В зале также присутствуют девушка по имени Миранда с темными, торчащими во все стороны волосами, с которой я точно сталкивалась на втором этапе, и Лукас, темноволосый парень в кожаной куртке. Он сидит рядом с курчавым шутником Джеком, который смешил всех до коликов на второй день. Он доводит Лукаса до неудержимого смеха, исполняя битбокс9 голосами диснеевских героев. Пока я сканирую комнату, заходит Холт. Когда он замечает, что Коннор массажирует мне спину, он закатывает глаза и садится как можно дальше. Пофиг. Я не понимаю Холта. Обычно, мне требуется пара секунд после знакомства с человеком, чтобы понять, чего он от меня ждет. Хочешь, чтобы я смеялась над твоими шутками. Хорошо. О, пожалуйста, расскажи мне о своих надеждах и мечтах! Было бы здорово! Хочешь поплакаться на мое плечо? Без проблем. Но Холт… он словно хочет, чтобы меня не существовало. И это из разряда того, что я не знаю, как осуществить. По идее его поведение должно меня ранить, но ничего подобного. Это просто делает его огромной, угрюмой, источающей приятный аромат головоломкой, которую я намерена разгадать. Немного погодя, в аудиторию заходит Эрика, и все замолкают. — Итак, этот курс называется «Продвинутый уровень актерского мастерства», известный по-другому, как «Оставьте свои проблемы за дверью или я дам вам пинка под зад». Здесь, меня не волнует, устали вы или напуганы, с похмелья или под кайфом. Я требую, чтобы вы выкладывались на все сто. Если вы не способны на это, не приходите. Я не хочу иметь с этим дело. Несколько человек начинают нервно переглядываться, я в том числе. — Вы все здесь, потому что мы увидели в вас что-то, что заслуживает развития, а не ласк и нежности. Если вы полагаете, что обучение будет простым и легким только потому, что вы можете произнести пару строк, вложив в них капельку эмоций – подумайте еще раз. Это именно то место, где вы поймете, какие ваши слабые места. Я собираюсь обнажить вас до костей, а потом слепить заново, слой за слоем. Если это и звучит болезненно, то только, потому что так и есть. Но в конце, вы будете знать каждого человека, присутствующего в этой комнате лучше, чем свою собственную семью. И ко всему прочему, узнаете, кто вы есть на самом деле. На последних словах она смотрит на меня, и внезапно у меня возникает глупое желание выбежать из комнаты и никогда не возвращаться. — Так. Все встаем. Пришло время узнать друг друга. Она говорит нам встать в два ряда. — Правила просты. Тот, кто стоит у окна задает вопрос своему партнеру, и тот должен честно на него ответить. Потом вы меняйтесь. Вопросы можно задавать, пока не закончится время, и далее вы переходите к следующему. Задача состоит в том, чтобы узнать о другом человеке как можно больше за отведенное время, и я не говорю об имени, возрасте, и любимом цвете. После выполнения этого задания, вы должны будете суметь сказать мне какой-нибудь один интересный факт обо всех в этом зале. Время пошло. Я поворачиваюсь к человеку напротив меня. Это Маришка. Ей на лицо спадают идеально прямые, черные как смоль волосы. Глаза у нее такие же темные. Она выжидающе смотрит на меня. Ох, точно. Я же должна задать вопрос. Затруднительно о чем-либо думать. Ее вид слегка обескураживает. — Хм… как ты развлекаешься? — Я наношу себе порезы, а ты? Я потрясенно смотрю на нее целых пять секунд, пытаясь переварить услышанное. — Э-э… я читаю. Почему ты себя режешь? — Я получаю удовольствие от боли. Почему ты читаешь? — Я… ну… получаю удовольствие от слов. Следующие две с половиной минуты мы говорим о книгах и фильмах, но я по-прежнему потрясена информацией о порезах. Когда время истекает, я с удовольствием перехожу к следующему. Таким образом, я узнаю много интересного о моих одногруппниках. Миранда поняла, что она лесбиянка в восемь лет, и, по ее мнению, у меня красивая грудь. Лукас был арестован за вооруженное ограбление в шестнадцать, потому что был зависим от крэка, но сейчас он уже завязал с тяжелыми наркотиками и лишь слегка балуется травкой. Высокая афроамериканка по имени Айя, эмигрировала в Соединенные Штаты, когда ей было двенадцать, после того как ее бабушка с дедушкой и еще двое родных были убиты в их деревне в Алжире. Зои встретила Роберта Де Ниро в магазине два года назад, и уверена, что он запал на нее. А у Коннора есть два старших брата, которые служат в армии и считают его педиком из-за выбора профессии. Они колотят его на каждой семейной сходке. Я чувствую себя идиоткой. Абсолютно бесполезной, изнеженной пустышкой. До этого дня, я никогда не встречала лесбиянку. Или наркомана. Или кого-то, кто потерял половину своей семьи. Я только и делала, что находилась в безопасности и комфорте в своем крошечном городке, и ныла из-за того, что родители слишком многого ждали от меня. Боже, какая же я жалкая! К тому времени, когда я становлюсь перед Холтом, у меня уже трещит голова от моего нового и еще более усовершенствованного комплекса неполноценности. Я поднимаю на него взгляд. Он хмурится. Возможно, и у него болит голова. — У тебя болит голова? — спрашиваю я со вздохом. — Нет, а у тебя? — Да. Почему рядом с тобой мой фильтр слов работает на нулевом уровне? — Понятия не имею, но не стесняйся исправить это. Ты испугана, потому что в сравнении со всеми этими людьми, ты просто избалованная нюня? — Э-э… да. Именно это я и чувствую, спасибо, что так красноречиво подметил это. Сильно заметно?