— Просто оставь это, ладно? — Ты и вправду не собираешься говорить мне? — Нет. — Почему нет? — Потому что это личное, ладно? Только потому что мы встречаемся, не значит, что тебе дозволено знать обо мне все. — Хм, вообще-то, я думала, что в этом и весь смысл. — Я подхожу к нему и кладу руку на его грудь. — Разве не предполагается, что мы должны показывать друг другу некрасивые стороны себя и смотреть, нравимся ли мы друг другу и такими? — Он напрягается, когда я просовываю руку под его рубашку, чтобы коснуться его теплой кожи. — Тейлор… — Его глаза становятся тяжелыми, когда я исследую его мышцы. — Я это к тому, что помимо того, что ты мог убить кого-то и зарыть на заднем дворе, нет больше ничего, что отвадило бы меня от тебя. Ты же знаешь это, верно? Он тяжело дышит. Я провожу руками по его бокам, потом пробегаю ладонями по его ребрам вверх к лопаткам. Он закрывает глаза и опускает голову. — Что ты делаешь? — Убеждаю тебя. — Я пробегаю ногтями по его спине, и с его губ срывается стон. — Итан, пожалуйста, скажи мне, что находится в комоде? Он выдыхает, и мне видно, что он колеблется. — Если ты скажешь мне, я поцелую тебя. Много раз. — Удар ниже пояса. — Туда я тоже доберусь. Он крепко зажмуривается. — Я скажу тебе это при условии, что ты мне дашь слово не подкалывать меня. — Когда это я…? — Я обрываю себя и вздыхаю. Да уж, этого отрицать нельзя. — Ладно. Обещаю. — И ты должна сдержать обещание, что поцелуешь меня. Много раз. — Непременно. А насчет того, что ниже пояса? Взгляд, которым он награждает меня, вызывает во мне дрожь. — Не искушай меня. Моя мама внизу. — Ну ладно. По рукам. Он вздыхает, потом подходит к комоду. — Помни, никаких подколов. Я скрещиваю руки на груди. Он выуживает связку ключей из кармана и маленьким медным ключом отворяет нижний ящик. — Черт побери, не верю, что я делаю это, — бормочет он, выдвигая ящик. Я подаюсь вперед и заглядываю внутрь. Ящик полон гладких книг в тканевых обложках. — Хм-м… ладно. Он ждет моей реакции. Но сейчас я могу выразить только замешательство. — Прости, Холт, я не понимаю. Он вздыхает. — Помнишь, когда я прочел твой дневник? Я был полным придурком и накричал на тебя за то, что ты записала всю ту ерунду туда, где люди могут обнаружить это? Ну, вот почему. Я боялся, что кто-то может найти мои записи. Что ты можешь найти их когда-нибудь и… Его слова начинают приобретать смысл. — О, боже. Он наклоняется и берет одну из книг. — Это все…? — Ага. Он приоткрывает корешок и показывает мне: Записная книжка Итана Холта. Руки прочь. — У тебя есть дневники! Он бросает книгу обратно в ящик и задвигает его ногой. — Записные книжки, Тейлор, не дневники. Есть разница. — О, да ладно тебе. Чем записная книжка отличается от дневника? — Просто отличается, ясно? Мужчины не ведут дневников. — Ну, очевидно, ведут. — Черт побери, ты сказала, что не будешь подкалывать. Я поднимаю руки. — Ты прав. Прости. — Мы молчим с мгновенье, потом я спрашиваю. — Так что ты пишешь в них? — Примерно то же, что ты пишешь в своем, полагаю. — Правда? Так, ты тоже сексуально неудовлетворенный девственник, одержимый красивым актерским пенисом? Он вздыхает и опускает голову. — Прости, — смеюсь я. — Но ты устроил мне такую нелегкую жизнь, после того как прочел мой дневник. Разве мне не должно перепасть чуточку веселья? — Если только чуточку, — говорит он неохотно. — Ну и? Я фигурирую в твоем дневнике? Его уши розовеют, и он засовывает руки в карманы. — Может быть. В этих нет, но есть в том, что хранится в моей квартире. — Ты когда-нибудь дашь мне прочесть что-нибудь? Услуга за услугу, и все такое. — Не в этой жизни. Или следующей, на всякий случай. — Он смотрит в пол, и мне становится не по себе из-за своих подшучиваний. То, что он делится этим со мной – огромный шаг для него, и мне не стоит шутить над этим. Я подхожу к нему и касаюсь его лица, потом приподнимаюсь на цыпочки и легко целую его. — Спасибо, что показал мне. Это многое значит. Он отводит взгляд. — Да. Не вопрос. Я снова целую его, в этот раз дольше, и после секундного колебания, он отвечает. Сильные руки обвивают меня, в то время как поцелуй становится более страстным, и только я понимаю, что его огромная рука касается моей задницы, как слышу покашливание позади нас. Мы оба поворачиваемся и видим в дверях Мэгги, которая сдерживает свою улыбку. — Простите, что прерываю, но обед готов. Не говоря больше ни слова, она исчезает. Холт выдыхает и кладет голову мне на плечо. Я замечаю, что его рука по-прежнему на моей заднице. — Ну, сдается мне, теперь нам не нужно говорить маме о том, что мы встречаемся.