Звон колокольчика заставил нас троих обернуться к выходу. Дверь распахнулась, впуская февральский воздух в салон. Гарсия влетел в зал и стряхнул снег перчатками из мягкой замши с чёрного пальто. Наконец, он заметил наши изумлённые лица. – Добрый день, дамы, – сдержанно поприветствовал нас адвокат и подошёл к прилавку. Я зачем-то протянула ему руку. Гарсия чуть приподнял брови, но руку пожал. Его ладонь была тёплой и сухой, а рукопожатие коротким. Мои щёки заалели. Совсем теряю самообладание. – Где мы можем поговорить? – деловито осведомился Гарсия. Ожившая Чалис ответила адвокату за меня: – Мистер Гарсия, рады Вас видеть у нас в магазине. Можете повесить Ваше пальто на вешалку и прошу за мной, – чересчур официально обратилась к Дэвиду гадалка. Мы с Никой проследовали за ними. Уже в кухне, Гарсия с недоверием обвёл взглядом присутствующих: – Разговор планировался быть конфиденциальным, – осторожно намекнул адвокат. Голос его был ровным, а тон практически дружелюбным. Но меня ему не обмануть. Нотки нетерпения звенели в произнесённых словах подобно металлу. Я вмешалась: – Разумеется, Чалис…, – начала я и прикусила язык, заметив, как на меня посмотрела Картер. Волоски на моём теле поднялись, чуя опасность. Я сглотнула. – Вообще-то можем обсудить новую информацию все вместе. И Ника и Чалис всё равно в курсе ситуации, так будет даже безопасней, – завершила я фразу, избегая пытливого взгляда Гарсии. Чалис удовлетворённо кивнула. Лёд в её глазах растаял. – Как скажете, Элис, – не стал спорить Дэвид. Он резко отодвинул стул, проскрипевший деревянными ножками по доскам, чтобы усесться за стол без приглашения. Я расположилась напротив адвоката, Чалис заняла место рядом со мной, а Ника села во главе стола. Прекрасно осознавая, что на столе лежит чистая посуда, да и скатерть тоже не выглядела грязной, Гарсия молча отставил тарелки в сторону и водрузил свой кейс перед собой. Под молчаливые осуждающие взгляды владелиц салона, он вытащил из него увесистую папку, с призывно торчащими из неё листами. Я вытянула шею от любопытства. – Итак, что мы имеем, – адвокат раскрыл документы и мне тоже пришлось убрать свою посуду. Я увидела медицинскую карту с надписью: «Больница Кэйн Хилл»,16 синими буквами. Следующий файл, который достал Дэвид, представлял из себя досье, с приклеенной в углу небольшой фотографией светловолосой женщины, чем-то отдалённо похожей на меня. Я машинально потянулась к документу, но Гарсия проворно отложил досье в сторону. – Нет уж, давайте по порядку, – и адвокат начал свой рассказ. И чем больше он говорил, тем сильнее у меня потели ладони. Глава V Жасмин – Ваш муж явно нечасто упоминал родную мать? Когда она умерла, ему было всего шесть, всё верно? – по-прежнему держа досье в руках, спросил меня Гарсия. Я подтвердила его слова кивком. Адвокат продолжил: – Как Вы считаете, почему доктор Андерсон, – произнеся имя моего мужа, адвокат скривился, – избегал любых упоминаний о родной матери? Я удивилась: – Почему избегал? Я сама не интересовалась… Гарсия возразил: – Потерять мать в столь нежном возрасте, такая травма для ребёнка. И он сам не хотел говорить о маме? Хоть иногда? Дэвид пристально глядел мне в глаза. Я отвернулась, и, смотря куда-то в пол, нехотя согласилась: – Ну… да. Он совсем не говорил о… как её зовут? – Жасмин. Жасмин Андерсон. Во мне проснулось любопытство: – А в девичестве? Она, наверное, тоже из непростой семьи. Гарсия ухмыльнулся и подтвердил: – Более чем. Жасмин Джозефин Андерсон, была представителем той же семьи, что и Ваш муж. И, само собой, её фамилия в девичестве была Андерсон. Очень удобно. Чалис и Ника обменялись многозначительными взглядами. Не заметила ни тени изумления на их серьёзных лицах. Я оторопело посмотрела на Гарсию и не могла вымолвить ни слова. Дэвид моего молчания не нарушал. Наконец, я заговорила: – Они же не могли быть кровными родственниками? Дэвид нахмурился, его глаза потемнели, и цветом теперь напоминали чёрные угольки. – Отнюдь. Доныне я и сам пребывал в сомнении. Полагал, что они лишь однофамильцы, или Жасмин приходилась ему дальней родственницей. Она являлась двоюродной сестрой Чарльза и определённо произошло кровосмешение. Я вновь перевела взгляд на Чалис, затем посмотрела на Корсу. Негласное понимание ситуации читалось в их глазах. Ну к чёрту. Дэвид не дал мне сделать ошибку и вытрясти правду из владелиц салона: – Но главного Вы точно не можете знать… Начну, пожалуй, с самого начала. Подходящей невесты для Чарльза долго не могли найти, пока он не завёл роман с девушкой, представившейся ему под другой фамилией, Уинтер, и она не забеременела. Вскоре тайна имени была раскрыта, представители почтенного рода Андерсон находились на грани истерики. В семье религия занимала особое место и потому речи о прерывании беременности не шло. Так родился Джозеф. Бракосочетанию суждено было свершиться. Молодожёны счастливы. С годами у Жасмин начали проявляться признаки параноидной шизофрении. Голоса, тени, преследования. Чарльз, укрывая правду от прессы, поместил жену в психиатрическую лечебницу – Кэйн Хилл, где в скором времени при загадочных обстоятельствах та скончалась. – При загадочных обстоятельствах? – переспросила я, подаваясь вперёд, – как это понимать? – Слышали про пожар в этой больнице? – ответил вопросом на вопрос Дэвид. Выглядел он расслабленным и спокойным. – Нет, – честно призналась я, – и про лечебницу тоже не знала. Гарсия удовлетворённо кивнул. Похоже, мой ответ его устроил, словно наша беседа проходила по запланированному адвокатом сценарию. – Пожар был в две тысячи десятом году, из-за него рухнула башня с часами. Можно сказать, она и делала Кэйн Хилл узнаваемой. Так вот, официальная версия пожара не являлась криминальной и в целом не казалась подозрительной. Поджог в ходе расследования исключили. Однако… мой очень хороший знакомый, юрист по семейным делам на заслуженной пенсии, имел несчастье поработать с сэром Чарльзом Уолтоном Андерсеном. Его несчастье и недовольство деловым союзом было столь велико, что он осмелился нарушить этику, да что там, закон по своей сути, и поведал Вашему покорному слуге некоторые щепетильные моменты. Дэвид с торжествующей улыбкой посмотрел мне прямо в глаза. Я не издала ни звука, эта напускная театральность стала меня утомлять. Что случилось с холодным и резким адвокатом? К чему такая драма? Гарсия запустил свои длинные, кривоватые пальцы в портфель. Он извлёк из него фотографию, на которой было изображено охваченное огнём здание, похожее на особняк. – Это и есть Кэйн Хилл? – спросила я, не находя в фотографии никакого повода для гордости. Гарсия, вернувшись к своей привычной манере, нетерпеливо стукнул указательным пальцем по серому пятну в нижнем углу фото. – Присмотритесь хорошенько, – холодно велел Дэвид. Я постаралась всмотреться в «пятно». Пятном оказался человек в серой толстовке, чей капюшон был натянут на голову, полностью скрывая лицо незнакомца. – Свидетель? – наивно предположила я. – Но какое отношение пожар вообще имеет к делу? Гарсия вновь полез в дипломат. Теперь передо мной лежало ещё одно фото, явно увеличенное, и внимание автора снимка было нацелено на человека в серой толстовке. – Узнаёте? – поинтересовался адвокат. Я отрицательно помотала головой. Фото серое, лицо молодого человека юное, а выражения лица довольно агрессивное. Смутная догадка пронзила сознание, и озвучивать её я не решилась. – Около полыхающего здания, прямо перед приездом пожарных, видеорегистратор стоящего неподалёку автомобиля, засёк Вашего будущего мужа. Молодой Джозеф так некстати прогуливался около уже закрытого с две тысячи восьмого года Кэйн Хилла, как раз во время пожара. Не находите это совпадение интересным? Я непроизвольно выдохнула сквозь крепко стиснутые зубы. Мои руки, оказывается, всё это время были сжаты в кулаки, и теперь отпечатки ногтей в виде полумесяцев начинали саднить. Пора заканчивать самовредительство. Негодование, что так яростно пыталось вырваться из меня наружу, утихать не желало. – Так что это всё значит? Хотите сказать, что это Джо поджёг здание? Но зачем? Потому что там лежала сто лет назад его матушка? – прошептала я, и если бы мой голос звучал чуть громче, то он бы уже сорвался на крик. Адвокат снова проигнорировал мой вопрос: – А что Вы знаете о навязчивостях или ещё их называют «обсессиями»? – Мы с Вами в викторину играем? – вот я и закричала. Просто отлично, Алиса, молодец. Дэвид оставался хладнокровным. Он лишь с лёгкой, понимающей улыбкой ещё раз вкрадчиво осведомился: – Так что Вы о них знаете? Поразительная настойчивость. Я сердито фыркнула и откинулась на стуле. Ника, коротко рассмеялась, прикрыв рот ладошкой. Уморительная ситуация. – Какая-то навязчивая идея, зацикленность. Иногда связано с обсессивно-компульсивным расстройством, но для чего Вы об этом меня спрашиваете? Гарсия в первый раз за этот вечер не сдержал усталого вздоха и практически с мольбой посетовал: – И правда, для чего… Разве в Вашей прелестной светлой головушке не складывается очевидная картина? Мать Джозефа – двоюродная сестра его отца, Вы сводная сестра самого доктора Андерсона. Ах да, я Вам не сказал самого главного. Будучи уже взрослым, Джозеф узнал тайну своего происхождения, повинуясь внезапному порыву, узнать о своей матери больше. И надо же, какое совпадение, в том же возрасте, он появляется возле горящей психиатрической лечебницы, где скончалась его мать, – победоносно закончил адвокат. Я же, ощущая кожей, как возросло напряжение в кухне, смотрела на блестевший пустой бокал и не желала поднимать глаз на Дэвида. Тем временем Гарсия обратился к Чалис: – Миз Картер, будьте так любезны, включите новостной канал. Чалис молча потянулась за пультом от телевизора, лежащим на кухонной тумбе, и лениво щёлкнула кнопкой. Вспыхнувший экран отразил тощую корреспондентку с зализанными волосами, быстро тараторившую новость, которая меня привела в замешательство. Одна Вселенная знает в какой раз. – «Сегодняшний несчастный случай, произошедший в Больнице имени святого Рафаила, поверг в ужас как сотрудников, пациентов госпиталя, так и местных жителей. Пожар в отделении для пациентов с психическими расстройствами был вовремя замечен и, к счастью, никто не пострадал. Но отделению нанесён серьёзный ущерб…». Мороз пробежался по спине. Я ощутила, как проступила гусиная кожа. Сгорело отделение, где стараниями мужа, я совсем недавно проходила принудительное лечение. Далее уже не вслушивалась в речь журналистки. – Это не совпадение, верно? Сколько ещё фокусов Вы подготовили, мистер Гарсия? – будничным тоном обратилась я к адвокату. Дэвид поднял на меня глаза, почти отравляющие меня своей темнотой. Я поёжилась. Гарсия выставил раскрытые ладони вперёд и проникновенным голосом заверил: – Ну что Вы, какие фокусы! Но момент я подгадал, верно. Это повтор утренних новостей, только и всего. Он показал включённый смартфон, беззвучно транслировавший новости. Всё рассчитал. – И всё же, к чему это? – настойчиво торопила я адвоката. Адвокат устало выдохнул и запустил пятерню в чёрные, как смоль волосы. Этот жест напомнил мне о Джозефе и меня передёрнуло от внезапно нахлынувшего отвращения. Моя неприязнь отразилась в глазах адвоката. – Вам муж устроил поджог. Очередное фото упало передо мной на стол. Ох, бедный, мой бедный Джозеф. После короткого предостережения о грозящей мне опасности, что и так было очевидно, Гарсия поспешил удалиться, разумеется, не тратя ни секунды драгоценного времени на прощания. Ника вызвалась проводить Дэвида, и мы остались с Чалис в хрустальной тишине. Казалось, стукни кто в воздухе ложкой, раздастся пронзительный звон. – Ты знала? – тихо спросила я Картер, словно и, правда, боялась разбить воцарившееся молчание. – О чём? – столь же негромко уточнила гадалка. Чаша терпения оказалась переполнена. – О визите Гарсии, о том, что у Джозефа снесло чердак, из-за повторившейся семейной драмы, да, мать его, обо всём! – мой ор не смог стереть непроницаемое выражение лица Чалис. Она с некоторой жалостью посмотрела на меня, и её ладони неспешно скользнули по гладкости дерева стола. – Знала ли я? Не-е-ет, – протянула Картер, – я могла лишь предполагать. И, увы, мои догадки оказались верны. Я недоверчиво хмыкнула: