А тем временем, мне очень хотелось разодрать ногтями себе горло, настолько было невозможно дышать. Голова кружилась и ноги становились ватными. Цепляясь непослушными пальцами за стену, я добралась до кресла. Андерсон Мэнор и правда теперь принадлежит мне. Глава V Чалис Мы разошлись наполовину Страшно сделать шаг Идти ли нам навстречу Или повернуть назад Застряли мы на перепутье Зовёт другая сторона Подобно хлёстким прутьям Огнём горят слова Выжжено на сердце: «Тебя я больше не люблю» Но я, подобно иноверцу Упрямо верю, что смогу Я сидела в небольшой кофейне напротив салона Чалис, набираясь смелости наконец-то покинуть своё убежище и навестить сестру Эйча. Рождественские украшения ещё не убрали, хотя прошёл почти месяц, как праздник закончился. Отложив в сторону погрызенный карандаш, я пробежалась взглядом по написанным строчкам. Мой блокнот почти весь исписан. Такой тонкий и аккуратный при покупке, без всяких рисунков на светлой обложке, сейчас он словно разбух, его срез утратил гладкость, а переплёт приобрёл украшения в виде неведомых символов, неосознанно выведенных моей рукой. Внутри ещё хуже. Каждые пять страниц – разный почерк. Менялся и нажим, и высота букв, и наклон. Некоторые слова я даже не могла разобрать. Побарабанив пальцами по блокноту, я всё-таки убрала его в сумку и проверила себя на предмет оплаты счёта. Проглотив остатки горького кофе, я решительно поднялась с места и облачившись в пальто, направилась к гадальному салону «Мистерия». Снег обрушился на головы лондонцев столь внезапно и город, казалось, был совершенно к этому не готов. На тротуарах образовались сугробы, дороги замело, что повлекло за собой образование пробок. Я переходила на другую сторону улицы под недовольный хор гневных гудков раздражённых водителей. А снег всё шёл, прилипая к моим ресницам и практически ослепляя. Порыв ледяного ветра поднял в воздух мой клетчатый шарф и, набросив его мне на лицо, на мгновение лишил способности видеть. Понадобилось не более двух секунд на то, чтобы убрать с глаз шарф. В это самое мгновение я ощутила удар и очутилась лежащей лицом вниз на холодном, мокром асфальте. Голова звенела. Другие звуки, кроме этого проклятого звона, были для меня недосягаемы. Кто-то перевернул меня. Надо мной нависла Чалис. Даже целых две. Но вскоре, сёстры Эйча слились в одну, и я смогла сквозь звенящую завесу услышать её хриплый голос: – Иисус Христос! Элис, ты в порядке? Как себя чувствуешь? – На шее гадалки в такт её словам покачивался золотой аккуратный крестик на тонкой цепочке. Нас окружало плотное кольцо из любопытных зевак. Болел правый бок и ныло бедро. Я поморщилась. – Чувствую себя так, словно меня только что сбил автомобиль. А ты что здесь делаешь? – Чалис обхватила прохладными ладонями мою голову и сосредоточенно всмотрелась мне в глаза. Я попробовала пошевелить ногой. Та поддалась. Хорошо. Отняв руки Картер от своего лица, я оперлась на них и попыталась подняться. Думаю, жить буду. – Подожди, не вставай, вдруг у тебя перелом, – сильные пальцы Картер впились в моё запястье. Я упрямо продолжала вставать. Толпа чуть разомкнула круг, отступая. – Вышла покурить и увидела тебя, едва двинулась тебе навстречу, как появился этот чёртов «порш», словно из ниоткуда, – Чалис нахмурилась, поддерживая меня одной рукой за талию. – Может скорую вызвать? Я отрицательно мотнула головой. Надоели мне врачи. Осторожно, шаг за шагом, мы с Картер преодолели расстояние до её салона и оказались в тёплом, небольшом помещении, где царил полумрак. В воздухе остро ощущался запах благовоний. Цитрусы и жасмин. Плотные фиолетовые шторы закрывали окна, не пропуская в салон дневной свет, из-за снега казавшийся особенно ярким. У стены находился прилавок из тёмного дерева, забитый различными травами, амулетами, рунами и одна Вселенная знает, чем ещё. Центр комнаты занимал большой круглый стол, укрытый бархатной тканью чёрного цвета. Вопреки моим ожиданиям, хрустального шара на нём не было. Чалис подвела меня к креслу рядом со столом. – Сделать чаю? У меня есть обезболивающие, остались после моего падения с лестницы. Я в удивлении приподняла брови. – Буду благодарна и чаю, и таблеткам. Как это произошло? – Сидеть в мягком кресле было определённо удобней, чем лежать на асфальте. Чалис включила электрический чайник. – Заварю прямо в чашке, ладно? Я несколько раз подогревала, пока ждала тебя. – В её голосе слышался упрёк. За временем я следила и опоздала лишь по вине непутёвого водителя. Я только пожала плечами и кивнула. – Это случилось примерно за две недели до оглашения завещания. Мне позвонила леди Андерсон и настойчиво попросила меня приехать. Я уже бывала в особняке, когда умер кузен, забирала вещи. Звонок твоей матери меня весьма удивил. И насторожил. Но отказать я Элизабет не могла. Разговор состоялся в её спальне. Не в гостиной, не в кабинете. – Раздался характерный щелчок. Чайник вскипел. Чалис разлила кипяток по чашкам. Я почувствовала аромат чабреца, который смешался с запахом благовоний, дополняя его. – Предлогом для встречи была завещанная мне книга, каким-то образом миновавшая основную коробку с вещами покойного брата, но истинная причина моего визита была в другом. Она просила меня приглядеть за тобой после её смерти, а взамен завещала домик садовника. – Картер отпила чаю и быстро отдёрнула чашку от губ, поморщившись. Чай, разумеется, остыть не успел. – А ещё, велела остерегаться её сына, поскольку об изменении в завещании он ничего не знал. Мне сказать на эти новости было нечего. И зачем за мной просить приглядывать совершенно незнакомого человека? Да ещё и в обмен на наследство. – У тебя наверняка есть вопросы. – Чалис выжидающе смотрела на меня. Я набрала побольше воздуха и закашлялась от въевшегося в него едкого запаха жасмина и цитрусов. Чихнула. – Надеюсь, ты не заболела? – Представляю, какое впечатление я произвела на Картер. Мало того что меня едва не сбил какой-то маньяк по пути в салон, так ещё и вирусы липли со скоростью света. Я мотнула головой, отрицая это предположение. Уж лучше бы я простыла. – Благовония. Слишком много запахов. Да и головная боль подступает, – пожаловалась я, поднося свои ещё холодные после улицы пальцы к ноющим вискам. Сделав подушечками массажное круговое движение, я прикрыла на мгновение глаза. К нагрянувшей мигрени присоединилась лёгкая тошнота. Как всегда, полный набор. Медленно выдохнув, и стараясь не обращать внимания на то, что меня начало мутить, я спросила гадалку: – Но зачем? Почему именно ты? Должна же быть причина такого странного и что уж таить, совершенно нехарактерного для моей матери поступка? – Слова мне давались с трудом. Я потянулась за чаем. Но выпитая горячая жидкость почти сразу попросилась обратно. – А причина в забытой книге. Под обложкой «Божественной комедии» скрывалась твоя фотография. Вы с Гарольдом сидите за столом, пьёте чай. А на обратной стороне фото подпись: «Моей смелой девочке». – Чалис обхватила свою чашку ладонями. – Фото, чудесно. Мы действительно сделали селфи с Эйчем… в трамвае. Но повторюсь, при чём здесь ты? – Головная боль, тошнота и нетерпение были весьма плохими спутниками светской беседы. Картер хмыкнула. – Во-первых, фото датировалось девятнадцатым годом, мой кузен почил гораздо раньше. А во-вторых, я получила письмо от него. В нём он прощался со мной, писал, что уходит. И теперь навсегда. Но Алисе нужна помощь. – Тёмные глаза Чалис гипнотизировали. Я на некоторое время даже забыла, что не все в курсе моих загробных путешествий. Но Картер не выглядела озадаченной, напуганной или вовсе скептически настроенной и как любой нормальный человек на её месте, отрицающей всю эту мистику. Нет, напротив. Она пребывала в спокойном, даже несколько умиротворённом состоянии, что заставляло меня нервничать. Я судорожно сглотнула скопившуюся во рту слюну. Запила чаем. Желудок выдержал. – Тебе это не кажется… ну хоть немного странным? Гадалка улыбнулась. – Я гаитянка. Странность – у меня в крови. Я недоумённо захлопала ресницами. – А при чём здесь национальность? Заметив моё непонимание, Чалис пояснила: – Магия Вуду. Моя прабабушка, родилась на острове Гаити, в одной из деревень, где культ Вуду особенно почитался. Вместе со своим мужем и сестрой, они перебрались в Новый Орлеан, что весьма предсказуемо. А моя мать, в свою очередь, в Нью-Йорк. Сама я выросла в Бруклине. – Я слушала Картер, не перебивая её. Хотя понять к чему она ведёт, было сложно. – Мы с Гарольдом только кузены, но росли под одной крышей и делили одну фамилию. Он был мне невероятно дорог. И разница в возрасте не помешала нам стать лучшими друзьями. Нашу семью вполне можно было назвать обычной и даже счастливой, пока мой брат не умер. А вот странности начались потом. Поэтому придётся начать издалека. Я закурю? – И не дожидаясь моего ответа, Чалис зажала губами тонкую коричневую сигарету и через секунду пламя зажигалки «Зиппо» озарило её лицо. – Так о чём это я? Родная религия была оставлена прабабушкой за океаном. Но её сестра не торопилась терять знания, впитанные с молоком матери. Прабабушку звали Алида, а её сестру – Эме. Они вдвоём были как олицетворение Рада и Петра1. Мои предки поклонялись лоа – духам, которые могли помочь связаться с высшим божеством. Одержимость являлась нормой жизни. – Картер стряхнула пепел в опустевшую чашку. Клубы дыма туманом повисли в воздухе. – Один из таких лоа, наиболее доброжелательный – Легба. Или как его ещё принято называть – Папа Легба. Вот ему в основном моя дорогая прабабушка Алида и поклонялась. Её сестра тоже разделяла любовь к лоа – правда, к его тёмному двойнику Кальфу. Этих лоа объединяет одно – они являются своеобразными проводниками, между смертным и божественным. Между смертью и жизнью, позволяют проникать в другие миры. Я почувствовала ускорившееся сердцебиение, что неприятно напомнило ритм барабанов в ритуалах Вуду. В ушах зашумело. А Чалис, смотря куда-то за мою спину, продолжила свой рассказ: – Пусть от корней отрекаться нельзя, но я никогда не слышала от матери и намёка на Вуду, кроме упоминания об истории иммиграции в Америку. Мы были из тех семей, для которых поход в церковь каждое Воскресенье был не просто для галочки. Вера – неотъемлемая часть нашей жизни. Неважно во что. Только она придаёт нашему духу силу, а разуму ясность. – Картер подцепила изящными пальцами золотую цепочку с крестиком. – Но после смерти брата моя вера пошатнулась. Я начала глушить боль зелёным змием, потеряла из-за этого работу, и воровала у матери деньги из кошелька на очередную бутыль с зельем. Это продолжалось довольно долго, пока я не увидела его. Будучи в пьяном бреду, я забрела в один из паршивых Нью-Йоркских переулков, насквозь пропитанный запахами мочи и блевотины. Тот самый закоулок, куда уходят извергнуть из себя отравляющий организм алкоголь и перепихнуться неизвестно с кем, пока этого хочет осквернённое ядом тело. Пока я цеплялась за решётку забора и мой желудок выворачивало наизнанку, сзади кто-то подошёл. Я помню, как страх сковал меня, когда я почувствовала холод стали на своей шее. «Не двигайся» – всё, что я услышала от незнакомца. Всплеск адреналина включил инстинкт, и я поступила наперекор приказу. А дальше последовала вспышка боли и темнота. Очнулась я, лёжа на земле, у чьей-то могилы на кладбище, похоже, местном. Передо мной стоял, как я тогда подумала Легба, или его двойник. Найдя в себе силы встать с мокрой травы, я подошла к лоа. Передо мной был не Легба, и даже не Кальфу. Гарольд, собственной персоной. Кузен курил, и с привычной усмешкой произнёс: – Чали, моя милая Чали. До чего ты себя довела. – Чалис вытерла скопившуюся в уголках глаз влагу. – Так я и узнала, что смерть, это ещё не конец. Глава VI Луна, Башня, Смерть Я хранила молчание. Ещё в Калифорнии мне удалось себя в собственном психическом здравии, но окончательное подтверждение реальности пережитых событий получила только сейчас. Если раньше и закрадывались в голову сомнения, а внутренний голос украдкой шептал: «Может, всё же стоило пить таблетки?», то теперь этот голос затаился и, по всей видимости, выжидал удобного момента, чтобы вновь дать о себе знать. Чалис по-прежнему смотрела расфокусированным взглядом. Правой рукой она стала перебирать браслеты, отчего те стали позвякивать. Я сделала последний глоток чая и с громким стуком отставила чашку в сторону. Резкий звук вывел Картер из транса. – Может ещё налить чаю? – медленно протянула Чалис. Я отрицательно помотала головой и скривилась. – Только если чего покрепче, – не подумав брякнула я и тут же прикусила язык, – прости, нет, ничего не нужно, спасибо. – Гадалка понимающе улыбнулась. – Меня это не задело, мой дух сильнее, чем кажется. – Она грациозно поднялась из-за стола. У меня так никогда не получится. Картер подошла к прилавку и выдвинула один из множества ящиков. На свет божий была вытащена деревянная шкатулка. Со шкатулкой в руках Чалис вернулась на место, положив свою добычу на стол. – Что это? – полюбопытствовала я. Картер вновь обнажила белые зубы в улыбке и открыла шкатулку. В ней хранилась колода карт, немного потрёпанных, старых на вид. – Гадать будем? – я тоже не смогла сдержать улыбки. Чалис взяла колоду в руки и начала её медленно тасовать. – Почему бы и нет? Это гадальный салон, нам нужно немного отвлечься, не так ли? Ты позволишь взглянуть на твоё прошлое, настоящее и будущее? – Несмотря на явный сверхъестественный характер недавних событий, в душе я всё ещё оставалась скептиком. Уж, по крайней мере, насчёт всяких гаданий. – Ну, попробуй. – Получив разрешение, Картер сосредоточилась на картах. Я вновь не удержалась от комментария: – А мне подержать колоду в руках или посидеть на ней не нужно? – Гадалка коротко мотнула головой, не отвлекаясь от процесса. Колода шелестела, картинки мелькали как в ускоренной съёмке. Чалис наконец остановилась. Вытянула первую карту. – Прошлое, – с мрачным торжеством в голосе объявила она, выложив карту на скатерть рубашкой вверх. И снова зашуршала колодой. Я обратила внимание на рисунок рубашки. Узоры в фиолетовом пламени, по углам картон был чуть порван. – Настоящее, – вторая карта легла рядом с первой. Вновь шорох. – Будущее, – вытянув третью карту, Чалис перевела взгляд на меня. – Готова? – Какая театральность, наверное, издержки профессии. Я кивнула, подавив смешок. Картер стала переворачивать карты. На первой были изображены два волка, на тёмном фоне, воющих на луну. На второй – разрушенная башня. На третьей, и я вздрогнула – смерть. – И что весь этот ужас значит? Может, мне и вовсе не стоит выходить из твоего салона? А то и до дома-то не доеду. – Чалис не оценила шутку. Её чёрные брови сдвинулись к переносице, а кончики пальцев прошлись по разложенным картам. Дошли до смерти и вновь вернулись к волкам.