– Ладно, ладно. Я виноват, признаю. Но могу всё объяснить, возможно, тебе правда придётся не по вкусу. – О, что ещё может быть хуже? Мы все умерли и теперь в аду? Моя шея и грудь зачесались, и после моих ногтей явно останутся красные полосы, но зуд не проходил. Отчаянно царапая свербящую кожу, я отошла от парамедика на несколько шагов. Майк включил светильник над кроватью. Тусклый свет осветил немного уставшее, но всё такое же привлекательное лицо парамедика. Фиолетовые тени залегли под глазами, кожа была бледной, светлые волосы немного отросли. А лёгкая небритость ему шла. Создавалось впечатление, что он сутками пропадал на работе без выходных. И без сна. Одет он был в свою зелёную форму. Как он вообще оказался у меня в палате? – Я, конечно, рада тебя видеть, но что ты чёрт возьми здесь делаешь? Как ты вошёл в палату? Майк подошёл ко мне, смахнул с моего лица прилипшие ко лбу волосы, и прошествовал к двери, небрежно бросив: – Пойдём со мной и всё узнаешь. У нас не так много времени. Немного оторопев, я тупо пялилась на открытую дверь. Может, это всего лишь сон?.. Стоит перешагнуть порог палаты, и я тут же проснусь. Ну уж дудки. Я крикнула: – Подожди! Парамедик спокойно шёл по коридору в сторону лестницы. Чуть пробежав, я догнала Майка и схватила его за руку. Тут же отдёрнула. Меня словно ударило током. Столько времени в прямом и переносном смысле сходить с ума, гадать, реален ли он, и теперь он обрушивается как снег на голову. Парамедик развернулся ко мне и улыбнулся. – Пойдём. Прошу. Сглотнув комок в горле, я кивнула и покорно проследовала за Майком. В отделении было тихо и безлюдно. Из звуков только потрескивание горящих ламп и наши с Майком шаги, гулким эхом отражающиеся от стен. Двери, ведущие на лестницу, оказались незапертыми, и мы без проблем спустились на первый этаж в отделение неотложной помощи. Не помню, чтобы эта клиника была скоропомощной. На первом этаже холодней, чем в палате, и мне в толстовке и джинсах стало прохладно. Резинки или заколки для волос мне не разрешили иметь, а потому мои несколько спутанные после сна волосы были рассыпаны по плечам. Недавняя стрижка не пошла мне на пользу. Майк провёл меня к стеклянной двери с надписью «Cloud2 M.R. AAP3». – Твоя фамилия Клауд? – я глупо хихикнула, – а второе имя какое? – Хоть парамедик и стоял спиной ко мне, пока открывал дверь, я была уверена, что Майк закатил глаза. – Роберт, – сухо ответил он. Это не помешало моему веселью. – О, мистер Майк Бобби Клауд, – подавляя свои ребяческие смешки, я прошла за парамедиком внутрь кабинета. Не могу сказать, что встречала раньше отдельные кабинеты для парамедиков, но в каждой больнице могут быть свои порядки. На какую-то долю секунды я словно зависла. – Майк, а где все сотрудники? Почему в госпитале, кроме, нас никого нет? – Свои же собственные слова прошлись морозом по коже. От осознания знакомой до боли обстановки хотелось просто выть. Майк включил электрический чайник, стоящий на небольшом белом столике в углу кабинета. – Ты наверняка уже догадалась. Не бойся высказать свои мысли вслух. От этого уже ничего не изменится, – с печальной улыбкой, парамедик достал две кружки. Одну с эмблемой медицинского университета, а другую самую простую, белую. – Хочешь сказать, ты мёртв? – глухо спросила я, медленно опускаясь на кожаный диван рядом со столиком. Майк насыпал молотый кофе в кружки и залил кипятком. Аромат, поднявшийся с паром, перебил висевший в воздухе больничный запах. – Кофемашины нет, уж извини. Помнишь, я писал тебе о происшествии в больнице? – Я молча кивнула, не отводя взгляд от лица парамедика. – Был последний вызов. Мы везли одного пациента, с абстинентным синдромом. Пять лет на игле, нас вызвали родители паренька. В машине он отключился, а пришёл в себя, когда мы его передавали в приёмное отделение. Вот тут-то всё и произошло. Он стал страшно кричать, напал на моего напарника, искал ампулы с морфием, я хотел оттащить парня, – Майк сделал паузу и прикрыл глаза, – но тот набросился на меня. Такая всепоглощающая ярость…Помню только, как осколок стекла впился мне в шею. Я ничего не мог сказать, дальше темнота. Вскоре я очнулся в трамвае. В лесу. Дальнейший исход событий тебе известен наверняка. – В повисшей тишине я услышала тиканье старых часов на запястье Майка. – И ты остался? Не пошёл дальше? – Подобные беседы становились для меня своеобразной нормой. Парамедик покачал головой. – Я не мог тебя бросить. Да и было такое чувство, что ещё не всё кончено. Хорошо, когда есть выбор. Теперь привыкаю к новой жизни. Нежизни. – Майк спрятал лицо в ладонях. Я поднялась с дивана и подошла к парамедику. Прижавшись к его груди щекой, обняла. Почему все дорогие мне люди умирают? Если верить картам, то вечная луна воцарилась над головой, проливая свой яркий, но мёртвый свет на мою жизнь. Майк обнял меня в ответ. В кольце его рук я ощутила умиротворение, а спокойный ритм его сердца усмирил участившееся биение моего. – Не жалей меня, Элис. Смерть – это ещё не конец. Я хочу помочь тебе. Поделись со мной, расскажи мне, как ты оказалась здесь. – Майк неспешно поглаживал мою спину. От этой нежности у меня защипало в глазах. – Придётся начать издалека. Моя подруга… – Рассказ занял добрых два часа. Мы давно уже переместились с парамедиком на диван и допили кофе. Майк длинными пальцами обрисовывал эмблему на своей кружке. – То есть, Джозеф тебя просто закрыл, чтобы помешать разводу и сохранить дом? И какие его дальнейшие действия? Держать тебя в психушке? Из-за особняка? Дороже выйдет. – Я не могла с ним не согласиться. – Может, это временное решение? Вдруг осмелится на шантаж, чтобы я переписала дом на него или даже спланирует убийство… Экономия, – я невесело усмехнулась. Брови парамедика сдвинулись к переносице. – Так, возможно, это вовсе не Ева хотела тебя убить. Точнее, её руками, но идея твоего мужа. Ты уверена, что он ничего не знал о завещании? Я нахмурилась и покачала головой. – Только если он гениальный актёр. Такую сцену разыграл при оглашении последней воли Элизабет. – А если причина не в наследстве? Если всё дело в твоей матери? Он же её и своей считал. Я перевела взгляд с его кружки и посмотрела ему прямо в глаза. Увидела в них неподдельное беспокойство. – У тебя остался хоть кто-то, кому ты можешь доверять? Кто сможет тебе помочь? – Хочешь сказать, остался ли у меня кто-то среди живых? – Улыбка против воли появилась на моих губах. О Чалис я ему не говорила, но как раз она-то и могла мне помочь – Есть. – Тогда тебе стоит поспешить. – Майк опустил руку в карман формы и вытащил на свет… мой сотовый. – Держи, пригодится. Я забрала телефон. – Как? А, впрочем, неважно. – Смысл задавать вопросы, на которые ты всё равно не получишь ответ. Парамедик встал с дивана. – Пора возвращаться. – Он протянул мне руку, помогая подняться. – Мы ещё увидимся? – Не хочу показаться невежливым, и поверь, я бы хотел всей душой, но только не так. Поэтому, надеюсь, что нет. – По моему лицу вновь потекли слёзы. Майк приблизился ко мне, стирая большим пальцем каплю с моей щеки. – Элис… Я всегда с тобой, – он наклонился, и его губы нашли мои. Наш поцелуй вышел солёным от слёз. Белая вспышка света разлучила меня с Майком. Возможно, уже навсегда. Глава III Безумная Ева Белые стены осточертели, как и белая кровать, стол, стул, кафель в ванной. Днём двери в палатах были открыты, и моя в том числе, видимо, меня зачислили в список тех, кто «прошёл адаптацию». Правда, выходить я не хотела. Пробуждение настигло меня утром, и потому звонок Чалис я решила отложить на ночь, спрятав выключенный телефон в одной из свёрнутых кофт. Сегодня зимнее солнце было особенно ярким. Я лежала на кровати с закрытыми глазами, пряча лицо от ослепляющих лучей. Штор не было. Действительно, зачем, ведь психически больные люди совершенно нечувствительны к дневному свету. Нехотя поднявшись с постели, я решила посидеть немного в общей комнате. Там даже стоял телевизор, вызывавший ажиотаж среди пациентов. Я надела спортивные штаны и натянула длинную вязаную кофту поверх футболки. Комфорт предпочтительней стилю, особенно в сложившихся обстоятельствах. Зато впишусь в обстановку. Зевая, я вышла из своей палаты. Меня заметила пухлая медсестра. Сузив свои бесцветные глазки, она уверенно направилась ко мне. Я цокнула языком от досады. – Миссис Андерсон? Как Вы себя чувствуете? – Её тон был любезен, даже слишком. Не думаю, что в этом месте ко всем такое отношение. Не-е. – Солнце яркое сегодня, не находите? – Я мило улыбнулась сестре милосердия. Она, по-прежнему не сводя с меня внимательного взгляда, продолжила: – Пройдёмте со мной на медицинский пост, Вам нужно принять лекарства. Не стали Вас будить. О, это невероятно. Сколько Джозеф заплатил? Изображает заботливого мужа? Впрочем, его любимая роль. – Конечно. – Даже спорить не стану. У меня больше нет прав. Пока что. Мы прошли к посту. У сестры на бэйдже я прочитала: «R.N.4 Frost Sophie». – Софи, скажите, когда я смогу поговорить с врачом? И собственно кто мой лечащий врач? – Очень надеюсь, что мой вопрос звучал столь же любезно, сколь и обращение ко мне миз5 Фрост. – Ваш лечащий врач – доктор Ди́белл. Я не сдержала смешок и неумело замаскировала его приступом кашля. Дибелл. Сестра, нисколько не смутившись, протянула мне картонный стаканчик. В нём была одна крупная розовая таблетка и одна поменьше, белая. Не задумываясь, я положила их в рот. Софи, протянула мне прозрачный пластиковый стакан, уже с водой. Я покорно запила таблетки и открыла рот, доказав, что я не обманываю. Миз Фрост кивнула. – Очень хорошо, спасибо. Действительно, забавно получилось. У Вас в карте указана доктор Белл, как Ваш психотерапевт, а теперь психиатр, доктор Дибелл. – Я с некоторым сочувствием воззрилась на медсестру. Мой смех был вызван не созвучием фамилий, а скорее схожестью с очень характерным русским словом. Но объяснять случившийся каламбур я вовсе не собиралась. Как только я вернулась в палату, сразу же зашла в ванную комнату. Спустя несколько секунд розовая и белая таблетки плавали на дне унитаза. Никаких препаратов, так действительно можно сойти с ума. Слушая зашумевший бачок, я горестно вздохнула, задумавшись о своих не радужных перспективах, и ополоснула лицо прохладной водой, тёплая шла еле-еле. Настроение присоединиться к местному контингенту за просмотром унылой телепередачи улетучилось, словно его смыло в унитаз вместе с лекарствами. Чем же заняться? В палате по-прежнему свирепствовало солнце, от которого так и хотелось зажмуриться. Ладно, будем бороться с социофобией. Моё возвращение в общий зал вновь приковало ко мне внимание сестры Фрост. – Миссис Андерсон? Всё в порядке? – Да, в моей комнате некуда деться от солнца, – пожаловалась я, и внезапно на ум пришла идея, как себя занять, – Миз Фрост, могу я попросить у Вас листок бумаги и ручку? – Софи нахмурилась. – Ручку? – Миз Фрост подошла к своему посту и, выдвинув ящичек, вытащила из него шариковую ручку с защитным колпачком у низа корпуса. Видимо, чтобы пациенты не проткнули себе глаз или сонную артерию. А может, и не только себе. Она протянула мне ручку. – Держите, и вот пара листков. Хотите написать письмо? – Нет, – отрицательно покачала головой я, – надо применить один метод, которому научила меня доктор Белл. Медсестра улыбнулась. – Если Вам понадобится помощь, я на посту. – Поблагодарив Софи, я направилась к синему кожаному креслу в углу комнаты. Искусственный материал заскрипел подо мной. Я согнула листки пополам и приготовилась излить бумаге все свои душевные переживания. Приступив к этому нелёгкому делу, я с удивлением обнаружила, что ручка тоже гнётся. В глазах твоих я вижу тьму Пустота так неизбежна Открыть сердце простаку Столь быстро и небрежно