Среди нарциссов места нет Сорняку там не пробиться Гвоздик паршивый цвет Не суждено им зародиться Цветите, жёлтые цветы Не подавитесь желчью Ослепнут все от красоты Оглохнут от злой речи Последние строки вышли особенно жирными, от нажима едва не порвала бумагу. Но мне полегчало. Я откинулась в кресле и, прикрыв веки, стала разминать затёкшую шею. – Элис? – знакомый голос, робко позвавший меня, заставил встрепенуться. Я открыла глаза и увидела перед собой… Еву. Забравшись в кресло с ногами, я тихо предупредила некогда лучшую подругу: – Не приближайся. Лучше уйди. Вид у Евы был жалкий, истощённый. Прошедший год состарил её лет на десять. Мешки под глазами, взгляд потух, между бровями заломы. Как она вообще оказалась здесь? Разве она не должна быть в тюрьме, где ей самое место? Блум уходить не спешила, Ева медленно подошла к соседнему креслу и опустилась в него. Её руки свободно свисали с подлокотников, спутанные медные волосы скрывали от меня лицо, а длинные ноги она вытянула в проход. Поза сломленного, безучастного к жизни человека. Или мне просто хотелось видеть это в ней. Раскаяние. – Почему ты в лечебнице? – спросила я и обхватила поджатые к груди колени руками. Ева повернула ко мне голову, откинула назад непослушные кудри, обнажая шею. На молочной коже виднелись начавшие сходить синяки, похожие на отпечатки пальцев. Я вздрогнула. Заметив мой взгляд, Блум едва слышно хмыкнула. – Ты хотела спросить, а почему не в тюрьме? Адвокат настоял на экспертизе, а прокурор и судья сдались под напором отца. Последнее нападение поспособствовало их вердикту. – Она провела рукой, без всяких следов маникюра, по оставленным на своей шее гематомам. Так что, теперь я пациентка этого чудесного заведения. – Ева хрипло и невесело рассмеялась. Мне смеяться не хотелось. Почему я должна быть в одном помещении с преступницей, которая к тому же пыталась меня убить? От праведного гнева мои ногти впились в колени. Убийцы, переведённые на освидетельствование, явно не могут находиться среди обычных пациентов. Но не думаю, что Блум вернут в тюрьму. Только не её. – Как ты, Элис? – Вопрос, который мог бы спровоцировать ядерную реакцию с моей стороны, был задан таким полным скорби голосом, а слова были произнесены почти шёпотом. Да, она сломлена. Тяжёлый вздох вырвался из моей груди, но из-за позы раздался лишь судорожный хрип. – Лучшая подруга влюбилась в моего мужа, попыталась подтолкнуть меня к самоубийству, а когда ничего не вышло, вонзила мне в живот нож. Как я после этого? Как я, находясь теперь с ней в одной комнате? – Злые слёзы покатились у меня из глаз. Опять становлюсь плаксивой. Сердито вытерев рукавом кофты солёные капли, я устремила яростный взгляд на Еву. Она тоже плакала. – Ты никогда меня не простишь, – сказала Блум скорее сама себе. – Это верно, вряд ли я когда-нибудь смогу, – согласилась я с заклятой подругой. Ева утратила свой шарм, потеряв приличное количество килограмм. Кожа да кости, замотанные в растянутый свитер и джинсы, подвёрнутые до лодыжек. Лоферы с мехом «дополняли» образ. Блум сменила позу, закинув ногу на ногу. Один из лоферов, свободно покачивающийся на мыске соскочил с ноги. Я поморщилась при виде изувеченной кожи на ступне. Неаккуратный, рваный шрам, который я оставила Еве в награду за смелую попытку избавиться от меня. Смотреть на него сейчас было неприятно. – Джозеф попросил тебя? – тихо проговорила я, отводя взгляд от рубца. Ева изогнула бровь, как она делала в уже прошлой жизни. – Попросил что? – Убить меня. Блум расхохоталась. Жёстким, злым смехом. Я ему была даже рада. Он делал Еву снова живой и хоть немного похожей на себя прежнюю. – Он? Попросил? – Казалось, она сейчас задохнётся. – Ему никогда не нужно было ни о чём просить. О, Джо. Хватало одной надежды, намёков, что не будь тебя, мы с ним могли бы обрести счастье. – Она покачала головой. – То есть, ты просто решила прикончить меня и думала, тебе это сойдёт с рук? Станешь счастливой? И как? Стала? – Я резко поднялась с кресла, а «стала» прозвучало несколько громче, чем я хотела, что неизбежно привлекло к нам внимание персонала и пациентов. Одна женщина, с растрёпанными седыми волосами указала на меня кривоватым пальцем и что-то пробормотала. Я поспешно отвернулась и снова села в кресло. Ни к чему поднимать шум. – Да я и не хотела тебя убивать, конечно. Но сколько про тебя рассказывал Джозеф. Как ты его унижаешь, изводишь день ото дня, изменяешь в конце концов. И не счесть, по его словам, литров грязи, что ты лила на меня. Я просто не выдержала в тот вечер, когда после всего, он тебя снова обнимал и вы вместе принимали гостей. Не знала, как мне быть и что делать. – Ева замолчала. Мой пульс участился. Джозеф навешал лапшу на уши любовнице, обвинил меня во всех смертных грехах, и по сути, подвёл Блум к покушению на убийство. Чужими руками да жар загребать, а, Джозеф? – Тебя это не оправдывает, – горько процедила я. Ева и не думала возражать. – Я не жду прощения. Ничто не исправит содеянного. Но, возможно, я могу тебе помочь остаться в живых. Твой муж близко к сердцу принял известие о твоём родстве с его матерью, мачехой, если точнее. Есть некоторые подозрения, что это не последняя тайна в семье Андерсон, но что ещё за скелеты у них в шкафу пылятся, не могу сказать. Копать нужно в сторону Чарльза. Не в буквальном смысле, конечно. – Блум сама посмеялась со своей шутки. Ага, очень весело. Обхохочешься. Что же такого мог скрыть покойный Чарльз? За нашей увлекательной беседой я не заметила, как стемнело за окном. Зима, солнце садится рано. И хорошо. – Ужин! – громко объявила Софи Фрост. Повод отделаться от Евы меня весьма обрадовал, я едва не подорвалась с места. – Элис, – Блум вновь вернулась к тону скорбящей вдовы. – Ну, что? – я теряла терпение, и была готова сорваться в любую минуту. – Дело не только в сэре Чарльзе, но и в его первой супруге. Больше ничем помочь не могу. – Спасибо, – поблагодарила я Еву, собрав крупицы спокойствия на это сухое слово. – Будь осторожна, – Блум поджала полные, искусанные губы, и вновь её копна волос скрыла от меня лицо бывшей подруги. Решительным шагом я направилась в столовую. Главное, когда все уснут, не забыть позвонить Чалис. Я выберусь, чего бы мне это ни стоило. Глава IV Миру – Мира В отделении воцарились покой и тишина. Свет был погашен, время за полночь, но мне не до сна. Сбросив с себя одеяло, я свесила ноги с кровати, и ступила на пол. Холод от дешёвого ламината заставил меня поджать пальцы на ногах. Я осторожно приблизилась к выходу и приложила ухо к двери. Звуки по ту сторону не раздавались. А это значит, пора звонить Чалис. Телефон, хвала Всевышнему, был заряжен, быстро включился. Оставалось только набрать Картер. После трёх долгих гудков, на другом конце провода раздался немного сиплый голос, видимо, гадалку я разбудила: – Да? Элис? – В её голосе слышалось беспокойство. И ведь небеспричинное. Она прокашлялась. – Чалис? Ты не представляешь, что со мной произошло. Если коротко, муж отправил меня в психушку, и мне нужно выбраться отсюда. Больше не к кому обратиться. – Стало противно от себя самой. Шаблонные фразы, жалобный тон. Но у меня и правда никого не осталось. Только Мария. В Москве. – Подожди, подожди. В каком смысле отправил? – серьёзно спросила Картер. Вздохнув, я в двух словах описала события последних дней. – Понятно, – протянула Чалис, – это объясняет, почему ты пропала, я писала тебе и звонила, – укоризненно заметила гадалка. Отняв телефон от уха, я пролистнула меню, в поисках списка входящих звонков. Да, семь пропущенных. Два из них пришлись на то злополучное утро, в которое меня привели в эту богадельню. Ладно. – Прости, я уже не имела возможности ответить. – А откуда у тебя телефон? – О призрачном молодом человеке, передавшим мне мобильный, я умолчала. Пока с доверием у меня были проблемы. – Это не важно, я потом расскажу. Ты мне поможешь? – Картер вздохнула. – Как можно оставить тебя в этой ситуации. Разумеется, я помогу. У тебя есть адвокат? – И как я сама не догадалась. Гарсия бы уже рвал и метал. За время нашей с ним совместной работы над бракоразводным процессом, у него вырос на Джозефа здоровенный зуб. Он даже как-то в шутку, я надеюсь, предложил нанять киллера, потому что убийство обойдётся дешевле развода, пусть юристу это и не выгодно. Я в тот момент юмора не оценила. Хотя сейчас его очень хорошо понимаю. Каким бы Джозеф не был, смерти я ему не желала. – Да. Дэвид Гарсия, адвокат по семейным делам. Я тебе пришлю его номер и адрес. Если будешь звонить в офис, Тамми, его секретарь, скорее всего, проморозит тебя долго. – Элис, я вытащу тебя, слышишь? Джо ответит за всё, рано или поздно. Если судебная система не сможет восстановить справедливость, то уж, по крайней мере, карма его настигнет. Я поверила Чалис. Да, судьба Джозефа Андерсона не минует. Повесив трубку, я, не теряя драгоценного времени быстро отправила контакты юриста Картер. Может, и его предупредить? И только мои пальцы перенеслись к «Контактам», как экран погас. Я безуспешно потыкала в образовавшийся квадрат Малевича. Ну хоть Чалис позвонить успела. За спиной раздался скрип. Содрогнувшись всем телом, я обернулась на звук. Ещё минут двадцать назад дверь была надёжно заперта. Теперь она отворилась. Белая полоска света, струящегося из больничного коридора, легла на мою кровать. Ох, не к добру это всё. Сбегать из отделения и наживать себе проблем я не собиралась, но разведать обстановку посчитала необходимым. Я вновь убрала ставший бесполезным телефон в кофту, и вышла из палаты. Коридор встретил меня безмолвием. Лампы мерцали, персонала и пациентов в отделении не было. От снизившейся температуры я поёжилась. На коже проступили мурашки. Может кто на посту есть? Почему в больнице такой холод? Чтобы мы сразу из психиатрии перебрались в пульмонологию? Сердито натянув рукава до самых пальцев, я двинулась в сторону сестринского поста. Издалека я увидела высокую женскую фигуру. Наверное, пришла на смену Софи. Но каждый шаг, что приближал меня к неизвестной медсестре, увеличивал мой пульс на удар. Когда я достигла своей цели, и незнакомка повернулась ко мне, обнажив в неприязненной улыбке свои мелкие зубы, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Потому что, я увидела кто передо мной. Ну почему не Майк. Я не сдержала болезненного стона, словно у меня вдруг заныл зуб. – Скучала? – Улыбка Миры превратилась в оскал. Самый жуткий ночной портье. Медицинская сестра из фильма ужасов, а у меня в нём главная роль. К слову, белая форма ей не шла. Стала как вся как сплошной белый лист. Даже цветной бэйдж не спасал. Разглядывать надписи на нём желания не было. – Мира, не обижайся, но я скорее напугана, чем рада. – Бесцветные глаза медсестры загорелись недобрым огоньком. Она сделала сложное лицо, будто принимала важное решение. Мира нахмурила свои тонкие брови и закусила нижнюю губу. Спустя несколько секунд, внутренняя борьба медицинской сестры была окончена, но кто в ней победил, оставалось неясным. – Жаль, у меня не было цели тебя пугать… в очередной раз. Я здесь скорее для того, чтобы помочь тебе. – Уголки губ Миры вновь поднялись. – Твой альтруизм поражает. – Мне надоело стоять рядом с бывшей портье, и я опустилась в кресло, в котором сидела днём. Мира процокала следом. Мира без шпилек – не Мира. Она заняла соседнее. Воспоминание о Еве невольно вызывало содрогание. – Как ты попала сюда? – полюбопытствовала девушка. А её вообще можно называть девушкой? Я скривилась. – История стара как мир. Муж возжелал заполучить дом, завещанный мне матерью, и его мачехой волею судьбы. Чтобы не допустить развода, раздела имущества запихнул меня в психиатрическую лечебницу. Очень удобно. Может ещё и на недееспособность уповать мою будет. – От усталости я запустила пальцы в свои волосы. Мира неопределённо хмыкнула. Еле слышно скрипнула кожаная обивка кресла, а затем раздался стук шпилек – медсестра, точнее, тот образ, что представляла собой Мира, направлялась к посту. Она щёлкнула мышкой. Вот кто уж точно с техникой на «ты». – Подойдёшь? – нетерпеливо бросила мне Мира, на секунду оторвав пристальный взгляд от монитора. Я нехотя поднялась. И зачем только садились. – Ну? – недовольно буркнула я. Ровно так же, как и когда-то в «Золотой Лилии», Мира развернула ко мне экран. Она явно жаждала что-то мне показать. Монитор бесстрастно отобразил… мою спальню. Только меня в комнате не было, зато там находился Джозеф с худощавым, незнакомым мне парнем в очках. Они обошли спальню, зачем-то приподняли тяжёлое зеркало, висящее над комодом и опустив его обратно, переглянулись. Колонок у компьютера не было, и звук не слышен. Но я совершенно отчётливо видела, как плечи обоих мужчин подрагивали от смеха. Ну да, моё зеркало просто уморительное. Затем приятель благоверного удалился, оставив Джозефа в спальне одного. Тот, пользуясь случаем, опёрся руками о несчастный лакированный антикварный комод и уставился на себя в зеркало. Если бы Нарцисс оставил после себя хоть какое-нибудь потомство, возможно, кто-то из этих красавцев вполне мог оказаться пра-пра-предком моего благоверного. Тем временем друг Джозефа вернулся с небольшой коробкой и ноутбуком, разместил это всё на многострадальном комоде, явно поцарапав гладкую поверхность. Я прикусила губу от досады. Ноутбук включили, зеркало вновь приподняли и на его заднюю поверхность прикрепили небольшой чёрный кругляшок. – Можно увеличить? Твоё потустороннее оборудование впечатляет. – Мира ощерилась и клацнула когтистым пальцем по клавише. В новом масштабе я смогла разглядеть, как на экране ноутбука запустилась программа с аудиодорожкой. Додумывать более не было необходимости. Я выдохнула. Медленно, стараясь совладать с эмоциями. – И что же там за музыка звучала? От вида мелких зубов Миры уже начинало мутить. – Ты же сама прекрасно знаешь. Они узнали про пожар, про Джулию, наняли актрису и сделали эту чудесную запись, чтобы выставить меня сумасшедшей. А потом, муж показал ночную съёмку, предварительно стерев с него запись включённого аудио, своим дружкам-психиатрам и упёк сюда. – Надо же, – непритворно восхитилась Мира, – растёшь. Ни истерики, ни отрицания, спокойное логическое рассуждение. – От похвалы этого лишённого красок создания мне легче не стало. Но я была ей благодарна за подтверждение собственной гипотезы. – Спасибо, – кивнула я. Медсестра продолжала молча смотреть на меня, правда, уже не улыбаясь. – Где Майк? Это же не твоя территория! Мои запоздалые возмущения лишь рассмешили Миру. Её колкий, отрывистый смех наполнил пустое отделение. Ядом. – Ты думаешь, мы словно медики, работаем по территориальному признаку? Я пришла, потому что ты нуждалась во мне. И это так, даже не думай отрицать. – Смех оборвался. – У Майка тут полно работы, а я могу вывести тебя отсюда, только попроси.