— Доктор — почти легенда. Да, да. Стыдно признаться, но я почувствовал, как в груди нарастает щекочущая волна самолюбия — да что там, чуть слезу не прошибло. Кем я был недавно? Унылым банковским клерком. А сейчас — легендарный изобретатель быстрого способа обогащения. — За Доктора! — провозгласил Лис, заметивший перемену в моем настроении. И Петр наконец выпил. Я тоже опустошил бокал. Оказывается, я теперь знаменит. Даже не знаю, как к этому относиться. В молодости слава кружит голову, и в сорок еще как льстит, но в моем положении надо быть осторожным. — Быть тайной легендой я согласен, но если проболтаетесь, голову сверну, — неожиданно сказал я. Меня поняли. После веской фразы и колющего взгляда говорить о пустяках — терять только что завоеванный авторитет. Я отставил бокал и перешел к делу: — Со следующей недели открыток будет вдвое больше. Ваша задача — обеспечить сбыт. Я снова посмотрел каждому в глаза. — Сделаем. Ноу проблем, — наперебой заверили компаньоны. — Мозги не пропейте, — посоветовал я, забрал свою долю выручки и отправился спать. Проснувшись следующим утром, я поначалу не понял, где нахожусь, но тут же пришло осмысление — как же приятно спать по-человечески. Широкая кровать в спальне с кондиционером это не матрас в душном подвале. Я спустился вниз. Вчерашний стол никто не убрал, бардак в доме только увеличился. Я нашел чистую чашку из старинного сервиза и выпил капсульный кофе. Апостолы дрыхли в гостиной, повалившись на угловом диване, и даже не слышали моих передвижений. Послал же бог помощников. Я погладил свою постиранную одежду, облачился во все чистое и врубил телевизор на полную громкость. Апостолы заворочались. Сверху спустился Лис, растирая сонные глаза. — Интересно, как к этому отнесется дядя? — спросил я, демонстрируя последствия вчерашней пьянки. — Дядя у меня покладистый, — пробормотал Лис, тыча пальцем в телефон. В следующие мгновения он потер лоб, проморгался и завопил: — О, черт! Смываемся! — Он пнул Апостолов и стал натягивать на себя одежду, отдавая команды: — Наши вещи в сумку — и в машину. Пошевеливаетесь! У нас пять минут. Я взглянул на оставленный Лисом на столе телефон: что такого он там увидел? Снимок девчушки лет пятнадцати на фоне московского такси и подпись: «Прилетели из Италии». Я ничего не понимал. Спустя пять минут мы погрузились в машины. Фургон Апостолов выехал первым, за ними мы с Лисом в его «субару». — Ты можешь мне объяснить, что происходит? — злился я. — Хозяева вернулись, — буркнул Лис, поглядывая на дорогу. — Твой дядя? — Нет у меня дяди. — Чей же это дом? — Их. — Лис показал на такси, проехавшее нам навстречу. — Мы позаимствовали домик на время. Я узнал машину по снимку в телефоне и потребовал: — Рассказывай. — Школьницы выкладывают фотки в интернете: где, когда отдыхают и прочую муть. Перед подружками хвастаются, дуры, а я этим пользуюсь. — Как? — Нахожу подходящий дом или квартиру, из которой семья уезжает в отпуск. Дальше дело техники. Ставлю блокаут, чтобы отключить связь с сигнализацией, если она имеется. Апостолы вскрывают замок. — И ты меня притащил в такой дом. Это же грабеж! — Мы ничего не берем. — Я видел. — Алкоголь не в счет. Мы спасаем их здоровье. — Принимаете удар на свою печень, робин гуды, — выругался я. Лис остановил машину, уткнулся в телефон. Я нервно сжимал и разжимал кулаки, мы чуть не вляпались. Проворачивая большое дело, можно погореть на мелочах. — «А мы еще десять дней в Испании», — неожиданно сказал Лис. — Что? — Это комментарий к фотке подружки, которая вернулась. Сейчас посмотрим… О, да у девочек много общего, одна школа, значит, живет где-то рядом. Вот фотка ее дома, он еще круче, сейчас найдем. Лис поколесил по поселку, поглядывая по сторонам поверх заборов, вскоре остановился и показал на коттедж: — Как вам этот домик? — Ты хочешь снова его захватить? — с ужасом прошептал я. — Одолжить на время. — Как не назови, а это… — Никакого риска, Док. Хозяева еще десять дней в Испании. Заселяемся? Я вспомнил про сауну, джакузи, вино, комфортный сон, вздохнул и не стал возражать. С кем поведешься, от того и наберешься. — Когда увеличим объемы, я буду снимать жилье, — пообещал Лис и позвонил Апостолам: — Вы далеко умчались, охламоны? Возвращайтесь, есть новая хата. 25 Отныне я ночевал в комфортных условиях, а по утрам отправлялся в подпольную лабораторию. Моя жизнь стала похожа на будни обычного служащего с одной существенной разницей — я был кровно заинтересован в результатах своей работы, поэтому выкладывался полностью. Весь день я печатал бубли, за ночь они высыхали, утром их забирал Лис и передавал Апостолам, те распределяли среди сбытчиков. Братья Носковы организовали сеть бегунков из наркоторговцев. Те охотно бросали свое рискованное занятие и переходили к нам. Мы позаимствовали их структуру. С Апостолами контактировали пять старших сбытчиков, у каждого из них также имелось по пять подчиненных, которые знали только свою пятерку. Уровни иерархии можно было наращивать по мере роста производства. Для ускорения процесса мы теперь не заморачивались с кредитами и не мелочились — печатали самые крупные купюры, пятитысячные. Бегунки распихивали свежие подделки по банкоматам «Юпитер-банка», пополняли счета карт, а затем снимали настоящие денежки в банкоматах других банков. Сторонние банки получали свою комиссию, а «Юпитер-банк» за все расплачивался. Почему именно мой бывший «Юпитер-банк» оказался крайним? Во-первых, из-за мнимой экономии Радкевича банк использовал устаревшее оборудование. На старых моделях банкоматов сканеры считывали не все элементы безопасности, что было мне на руку. Во-вторых, я знал, как работает программное обеспечение считывающих устройств, потому что сам его создавал. И в-третьих, это принципиально, у меня были личные счеты с Радкевичем. Я подозревал его в организации нападения на Юлю. Ведь его любовница заменила мою дочь на обложке модного журнала. По мере того, как багажник моего «пежо» пополнялся пачками банкнот, активы «Юпитер-банка» истощались. Нетрудно представить, как негодовал Радкевич, получая ежедневную сводку. — Какого хрена это продолжается! — отчитывал он Голикова, потрясая пачкой наших «открыток». — Ты же обещал поставить заслон. — Я делаю все возможное, но существуют технические трудности, — мямлил Голиков. — Тысяча купюр в день. Пять миллионов! Шестой день подряд! — хватался за голову банкир. — Как на конвейере, будто кто-то план выполняет. — Борис Михайлович, у наших сканеров ограниченные возможности по идентификации… — А может дело в твоих мозгах? Я тебе зарплату буду этими бумажками выдавать. Что на это скажешь? — Я разработал защиту от первых бублей, что попадали в наши платежные терминалы. — Так в чем же дело? — рычал Радкевич. — Мошенники усовершенствовали подделки, — понуро признался Голиков. — Вот это фуфло ты называешь совершенством? — Радкевич схватил бубли и веером швырнул их в лицо подчиненного. — Любая бабка распознает подделку, а ты с хваленой техникой ни черта не можешь. — Если бы мои рекомендации учитывались при закупке банкоматов… — То я разорился бы еще раньше! — Радкевич перевел дух, покрутил головой словно пытался избавиться от болезненных ощущений, устало хлопнул ладонью по столу. — Действуем так. Введешь программный запрет на прием пятитысячных купюр. Хоть это ты способен сделать? — Да, конечно.