— Выполняй! Идея здравая, но отдает беспомощностью и попахивает паникой, а паника вкладчиков худшее, что может случиться с банком. Если нам легко найти другие банкоматы, то пошатнувшемуся банку непросто удержать клиентов. Через несколько дней Голиков уже докладывал боссу: — Борис Евгеньевич, у нас наблюдается отток депозитов. Вот статистика. Клиенты закрывают вклады досрочно. — Сам знаю! — рявкнул Радкевич. — Как только ты заблокировал прием пятитысячных, о нас раструбили в прессе. И пошло-поехало, припомнили все наши трудности, еще больше насочиняли. Конкурентам только дай повод, черт бы их побрал! — Я лишь исполнитель. Это вы приказали заблокировать… — попытался оправдаться Голиков. — Потому что ты не смог ничего предложить! — прервал его Радкевич. Банкир брезгливо толкнул пачку бублей, лежавших на его столе. — Вот твоя зарплата за месяц. Можешь сунуть их в чужие банкоматы или подтереться. 26 В самолетах есть первый класс, в отелях — президентские люксы, а в ресторане «Восточная сказка» имелась особая комната для хозяина. Вообще-то Анзуру Хамидову принадлежал не только ресторан, а все двухэтажное здание на одной из московских улиц в крупном жилом массиве. На первом этаже располагался магазин «Восточные сладости». Помимо продуктов, заявленных в названии, в магазине продавались орехи, сухофрукты, овощи-фрукты, специи и бакалея. Алкоголем и пивом Хамидов не торговал по принципиальным соображениям. Алкоголь напрочь отсутствовал даже в меню ресторана «Восточная сказка», который занимал второй этаж здания. Разумеется, столь вызывающая дыра в ассортименте сказывалась на посещаемости, однако согласно бухгалтерской отчетности и магазин, и ресторан давали очень хорошую прибыль. Дело в том, что легальные предприятия прикрывали настоящий бизнес Хамидова. Юный Анзур прибыл в Москву из Таджикистана в конце девяностых под покровительство дяди. Поначалу он часто мотался на родину, перевозя в мешках с орехами афганский героин и марихуану. Анзур был смышленым парнем и быстро понял, что дядя его использует на самом рискованном этапе, платя сущие гроши. Ржавчина несправедливости разъедала душу парня, порождая изощренные планы. И однажды в мешке с фундуком оказалась взрывчатка и шарики от подшипников. По странному совпадению мешок взорвался именно в тот момент, когда товар осматривал дядя вместе с подручными. Стальные шарики изрешетили их тела, а у тех, кто чудом выжил, оказалось перерезано горло. Молодому Анзуру повезло — он укрылся за бетонной колонной. Так ему досталась крупная партия чистейшего героина. Он сбавил цену, и оптовые покупатели закрыли глаза на произошедшее. С тех пор прошло много лет, но Хамидов по-прежнему выглядел молодо. Худой таджик с утонченными чертами лица всегда был одет в темный костюм и белую рубашку с расстегнутым воротом. Имя Анзур — означает необыкновенный. Таким он себя и считал. Свой моложавый вид Анзур объяснял правильным питанием, полным запретом на спиртное, сигареты и наркотики. Греха в своем нелегальном бизнесе он не видел. Хамидов презирал европейцев за пьянство, порочный секс и наркотики. Он ни при чем, это их выбор. Ведь очевидно, чем меньше останется испорченных европейцев, тем будет лучше для остального мира. Их вытеснят добропорядочные мусульмане. Особую комнату ресторана Хамидов использовал в качестве офиса. Комната была увешана коврами, в ней были мягкие диваны, низкие столики, позолоченная утварь и приглушенный свет. Никаких компьютеров или телевизора. Электроники Хамидов опасался — это глаза и уши шайтана. Отобедав, Анзур качнул ладонью, и старая тетка убрала со стола всю еду, включая фрукты и сладости. Днем ничто не должно искушать мужчину. В кабинет вошел рослый смуглый крепыш по кличке Тайсон. Дальний родственник Хамидова когда-то занимался боксом и гордился своим прозвищем. Он отвечал за розничный сбыт наркотиков, а это дело хлопотное — в клиентах числилась, как золотая молодежь, так и неадекватные торчки. Однако супервыгодное — товар уходил с максимальной наценкой. В преддверии важного разговора Анзур взял в руки четки. Темные бусинки четок были выполнены из натурального камня, добытого около его родного аула, и помогали ему сосредоточиться. На четках было девяносто девять бусин, каждая одиннадцатая не круглая, а плоская для удобства счета. Посмотрев в глаза Тайсону, Хамидов сместил пальцы с удлиненного первого камня и дошел до одиннадцатого. Только после этого он спросил: — За прошлую неделю ты принес втрое меньше денег. В чем дело? — Возникла проблема с бегунками. Они сваливают от нас, не хотят работать, мрази. Новость оказалась неожиданной, тонкие пальцы Анзура перебрали еще одиннадцать бусин. Он предположил: — Пару уродов загребли менты, остальные испугались? — Я проверил — ничего такого. Но бегунки сдают выручку, а новый товар не берут. С помощью четок Анзур приучился сдерживать эмоции, мысль должна предшествовать словам. Каждую фразу он начинал, перебрав одиннадцать бусин. — Конкуренты переманивают, хотят войти в наш район? — предположил наркобарон. — С соседями у нас гладко, никто не хочет войны. — Тогда я не вижу проблемы. Запугай бегунков, найди новых. — Мы делаем и то и другое. Но на них словно эпидемия нашла, бегут, гады. На улице еще есть кому работать, наших земляков привлекаем. Но самые выгодные точки: клубы, отели, рестораны, университеты — мы теряем. Хамидов снова перебрал четки и изрек: — Ничего просто так не бывает. Что-то должно было случиться. — С парой беглецов я поговорил лично, только что вернулся. — Тайсон сжал кулак и продемонстрировал красные костяшки пальцев. — Неужели им не нужны деньги? От того, что плывет в руки, трудно отказаться. — Я узнал, что они теперь делают бабло на махинациях с банкоматами. — Наши бегунки? У них мозгов не хватит на такое. Кто перешел нам дорогу? — Они переметнулись к каким-то Апостолам. — Кто такие? Сколько их? — По слухам двое. Кто именно, пока не знаю. — Апостолы… — Хамидов задумался. Он неспешно перебрал четки и дошел до начальной бусинки. За полный цикл из девяносто девяти бусин мудрому руководителю полагалось решить любую проблему. И Анзур принял решение. — Я для них стану дьяволом. Объяви всем бегункам: кто выведет на Апостолов, получит вознаграждение. А ты держи бойцов наготове, и как только получишь сигнал, приведешь ко мне этих Апостолов. Хочу познакомиться. 27 В свой дом я конечно заглядывал, в основном, ради встречи с дочерью. Жена по-прежнему дулась, я не тратил время на примирение, молча кивал ей, если Катя была дома, проходил к Юле и как мог обнадеживал дочь, уверяя, что все будет хорошо. Мы ждали, когда немецкая клиника найдет подходящего донора, а я тем временем копил деньги на операцию. Пачки купюр я прятал в тайнике за обшивкой стены на мансардном этаже. Это надежнее, чем держать их в багажнике моего «пежо». В очередной раз пополнив тайник, я завинтил саморезы и придвинул к стене стеллаж. Я проделывал это тайно. Придет время и близкие узнают, на что я пошел ради них. Одобрят или нет — неважно, но в глубине души я надеялся на их понимание. Спустившись к Юле, я застал бедняжку в постели, где она по-прежнему проводила большую часть времени. Сел рядом, пересказал новости от Гелашвили: в немецкой клинике удовлетворены ее анализами, и вот-вот вызовут на операцию. Глазами она спросила, я понял, о чем, и заверил: деньги будут. Мы помолчали, похожие слова я говорил и в прошлый раз. Коснувшись ее руки, я тяжело вздохнул, Юля не могла проделать и этого, и задал мучавший меня вопрос: — Ты его видела в «Гонконге» в тот вечер? Свободной рукой я продемонстрировал смартфон с фотографией Олега Голикова. Юля просипела: — Не помню. Она уже могла говорить, но звуки, исходившие из ее поврежденного горла, заставляли сжиматься сердце. Какая мразь искалечила мое чадо? — Приглядись, посмотри внимательнее. — Я передал ей смартфон, куда скопировал несколько снимков Голикова из соцсетей. Юля пролистала фотографии и покачала головой: — Он обычный, ничего примечательного. Слышал бы Голиков свою характеристику. Молодой человек из кожи вон лезет, чтобы выделиться, а в глазах юной модели он тень из безликой толпы офисных клерков. Ответ Юли меня разочаровал, но я не успокоился. В конце концов глупо рассчитывать, что тайный злодей оставит очевидный след на месте преступления. Голиков признался, что был в ночном клубе в тот вечер, правда, не сказал в каком именно. Не придал значения или пытался скрыть факт посещения «Гонконга»? Если он действовал ловко, то и я способен на хитрость. Я переоделся, покинул дом в голубой джинсовой куртке и поехал в главный офис «Юпитер-банка». У меня сохранился старый пропуск, я на ходу предъявил его охраннику, тот привычно кивнул, и я прошел в здание. Через минуту сонный охранник сообразил, что пропустил уволенного сотрудника из черного списка и бросился в погоню. Его оплошности мне было достаточно, чтобы улизнуть из прямой видимости и спрятаться в туалете. Запершись в кабинке, я от имени Радкевича послал сообщение Олегу Голикову: «Срочно зайди ко мне». С моими знаниями внутренней сети банка проделать это было не трудно. Послание сработало — через приоткрытую дверь я увидел, как Голиков спешит к боссу. Так торопится, что даже пиджак не одел и дверь оставил на распашку. Я подождал, когда по коридору пробежит охранник в поисках нарушителя в джинсовой куртке, и проник в свой бывший кабинет. Пиджак Голикова, как обычно, висел на плечиках. Офисные работники, как белки в колесе, живут по стандартной программе. Это был тот самый пиджак, в котором он вернулся из клуба. Я стянул куртку и повесил ее на кресло у компьютера. На мне остались черные брюки и белая сорочка с галстуком, типичная одежда Голикова, которую я дополнил его пиджаком. Всего несколько секунд — и я превратился в типичного банковского служащего. Для пущего сходства сгорбился, согнул плечи и — рысцой назад в коридор. Там я чуть не столкнулся со рьяным охранником, но он не признал во мне нарушителя. Зато успел заметить в закрывающуюся дверь «спину» за компьютером в джинсовой куртке. Дверь с кодовым замком захлопнулась перед ним, и охранник схватился за телефон для доклада начальству — нарушителю некуда деться! Моя цель была достигнута, я беспрепятственно покинул банк. В кабинете Радкевича Голиков понял, что его провели. Это был не банальный розыгрыш со звонком по телефону, ему пришло электронное письмо якобы от босса. Такое мог проделать опытный айтишник, точнее, только один человек — Серов! Зачем его выманили из отдела?