Я сделала несколько маленьких вздохов. Ноги начали двигаться, ведя меня сквозь неясность, пока несильная тошнота прохладно покалывала мне лицо. Я дошла на ванной комнаты и подняла крышку туалета за несколько секунд до того, как выплеснуть прошлое наружу… *** На Северном мосту покусывал сильный морозный ветер. Он откинул мои короткие волосы назад и обжег холодом щеки. Ощущения были прекрасными. Я улыбнулась Коулу, который шел подле меня. Джо шла немного впереди нас, болтая по телефону с Кэмероном. Три месяца назад. Ну, чуть меньше. Столько я не видела Марко — мое последние воспоминание о нем осталось на Индия Плейс… тот ужасный взгляд, когда он оделся и выбежал из комнаты. Я не ожидала услышать о нем после того, как он забрал мою девственность и отверг меня, но после четырех недель пустоты я, наконец, пошла за Марко в ресторан дяди. Представьте мое глубочайшее чувство горечи и разбитого сердца, когда я узнала, что он улетел в Америку уже как несколько недель назад. Даже не попрощавшись. Семья и друзья заметили мое уныние. Они были обеспокоены. Я была обеспокоена. Когда я не чувствовала себя оцепеневшей, то чувствовала себя дерьмом. Я странно болела, была постоянная дрожь и боль. Я чувствовала себя в не своей тарелке и знала, что если скоро не навещу доктора, то родители насильно затащат меня к нему. Каждый желал поговорить со мной, пытаясь взбодрить. Сегодня была очередь Джо с Коулом. Мы с ним были друзьями, не близкими, так как он был младше меня и ходил в другую школу, но я находила его присутствие успокаивающим. Он не задавал много вопросов, что было всегда приемлемо, когда у меня не было много ответов. Джо улыбнулась нам через плечо и пробубнила что-то в телефон. — Как думаешь, что она говорит? — Коул щурился напротив зимнего солнца. — Что мы похожи на милую парочку, — ответила я с сухой иронией. — Думаешь? — удивился Коул. — Я кое-что узнала, наблюдая за влюбленными женщинами вокруг… это чувство заставляет их думать, что помимо них влюблен кто-то еще. — Не думаю, что мне нравится, куда все это ведет. Я слегка посмеялась. — Не беспокойся. Я не заинтересована в любви. Мы вместе можем бороться с любыми попытками сватать нас. — И почувствовала укол боли в животе, отчего вздрогнула. — Ну у меня так-то есть девушка, — сознался Коул, отвлекая меня от боли. — Я еще не говорил Джо. Я улыбнулась: — Да? Как ее… — Сильная боль выстрелила у меня в брюшной полости, отчего я согнулась пополам, втягивая воздух. — Ханна. — Коул обхватил меня. — Джо! Еще больше боли. Мучительной. Думаю, что кричала. Затем почувствовала влажность между ног. Боль. Тошнота. Страх. Черные точки в глазах, сотни, тысячи… пока все не стало черным. *** Послышались пикающие звуки. Это чертовски раздражало. Выталкивая из темных уголков сна, эти пикающие звуки схватили меня и вернули в сознание. Медленно моргая, я открыла глаза; зрение было туманным. Я осмотрела выцветшие стены кремового цвета. Полистироловые потолки. Где я была, черт подери? Странные ощущения. Сухой рот. Тяжелое тело. Словив уголком глаза движение, я повернула голову на незнакомой мне подушке и увидела маму, сидящую в кресле рядом с незнакомой кроватью, на которой была я. Локтем она уперлась о подлокотник кресла, а подбородком на руку. Ее глаза были закрыты, а щеки бледны. Пиканье позади меня, казалось, набрало темп. — Мам? — попыталась я произнести, но скорее вышло кваканье. — Мам, — попыталась я снова, более удачно. Ее веки затрепетали, и затем она удивленно посмотрела на меня. Удивление сразу же исчезло; ее лицо сморщилось, и она начала плакать. — Мам? — Испуганная я подняла руку, пытаясь дотянуться до ее, и заметила иголку от капельницы на сгибе локтя. — Мам? — произнесла я дрожащим голосом. Она схватила меня за руку. — Ох, дорогая, ты в порядке, — улыбалась мама сквозь слезы. — Что случилось? — Ханна? Я повернула голову и увидела папу, стоящего в дверях. Выражение лица было напряженным, глаза красными. Он поспешил к больничной койке и наклонился ко мне, целуя в лоб. — Дорогая, — прошептал он глухо. Я начала тихо плакать. — Что случилось? Немного погодя пришел доктор, чтобы все объяснить. Она представилась как доктор Тремелл, мой хирург. Она стояла справа, пока родители, обнимаясь, стояли слева. Д-р Тремелл любезно посмотрела на меня: — Ханна, у тебя была так называемая внематочная беременность. Что? Беременность? Нет. Я посмотрела на родителей в отрицании. — Нет… я бы тогда… знала. Доктор не спеша покачала головой. — Иногда из-за внематочной беременности возникает кровотечение, выделения, которые часто путают с месячными. — Она, должно быть, увидела на моем лице, что именно это происходило последние несколько недель. — Внематочная беременность происходит, когда яйцеклетка оплодотворяется вне матки. В твоем случае, Ханна, яйцеклетка оплодотворилась в левой маточной трубе. К несчастью, так как ты не была осведомлена о своей беременности, любые симптомы могли не приниматься всерьез. Недуг. Боль. Я закрыла глаза в неверии. — Клетка продолжила расти в твоей трубе, пока не разорвала ее. У тебя было внутреннее кровотечение, когда тебя доставили в больницу. Нам пришлось незамедлительно проводить операцию. Как я и объяснила твои родителям, мы потеряли твое сердцебиение, но смогли реанимировать. Я была мертвой? Я посмотрела на родителей и заметила, что все написано на их лицах. — Ханна. — Голос д-ра Тремелл стал чуть выше. — Мы удалили поврежденную трубу, и тебе как следует нужно восстановиться после операции. Мы назначим обезболивающее, но, если почувствуешь боль, пожалуйста, дай об этом знать медсестре, и в случае необходимости назначим дозировку побольше. Я вновь посмотрела на родителей и увидела их измученные лица, на которых были видны все последние сорок восемь часов. Я закрыла глаза. Это все не по-настоящему. Не может быть. *** Два месяца. Я села на край кровати, разглядывая вещи в комнате, — я чувствовала себя словно оторванной от человека, которому они принадлежали. Я больше не чувствовала себя той девушкой. Почти умирая от неделей боли и выздоровления, пропуска школы, борьбы со слухами… все проходило без него, без Марко. Единственного человека, который был нужен мне. Это было долгие два месяца. В течение которых изменилась жизнь. А я до сих пор ничего никому не объяснила. Не могла заставить себя рассказать обо всем. Взгляд не сходил с фотографии меня и Джо с прошлого Хэллоуина. Я убедила ее нарядиться со мной. Джо была сексуальной медсестрой, а я злобным ангелом смерти. На фото я обнимала ее за плечи и драматично надула губы на камеру, хотя в глазах читались смех и радость.