На кухне за праздничным столом, держа в огромной лапище крошечшую кофейную чашку, сидит Гордеев. У меня вырывается: – А где Костя? Глава 49 Повисает пауза. Сузившиеся глаза Ящера подсказывают мне, что он, мягко говоря, не в восторге от моей реакции. А меня накрывает осознанием, что я выгляжу ужасно. Дуля на голове, спортивный костюм, общая взмыленность… носки с инопланетянами! Чистый секс, блин. Гордеев, конечно, видел меня и в состоянии похуже, но мне все равно неприятно, что мой мужчина… Нет, теперь не мой! Я одергиваю себя. Что Денис видит меня такой, и я стараюсь на него не смотреть. Очень стараюсь. Я обвожу глазами кухню, отмечаю два букета, подозревая, что вон – тот из коралловых роз – мне. В ожидании хоть чьей-то реплики, разглядываю праздничный сервиз на столе, нарядные салфетки… Пытаюсь сосредоточиться на кружочках нарезанного апельсина. Но Денис так и притягивает мой взгляд, и я сдаюсь. Надеюсь, мне удается сохранить лицо, когда я смотрю на него. Не хочется, выдавать себя взглядом побитой и брошенной собаки. В ушах шумит. Во рту пересохло. – Ксюха, голова два уха! – ругается сзади Лешка, и я пропускаю его на кухню. Его реакция на Гордеева более сдержанная, но я буквально кожей чувствую, что напряжение на кухне усиливается. И только мама ничего не понимает. – Ксюша, это мой бывший ученик, – лепечет мама, видно, как она волнуется. Еще бы! Мрачный, как туча, Ящер кого хочешь заставит волноваться. – Я тебе о нем рассказывала… А это – моя младшая, у нее сегодня день рождения… Немного дико звучит, мама еще не старая совсем, и бугая, вроде Гордеева, представить ее учеником сложно. Кажется, она тогда совсем молоденькая была. – Здравствуйте, – опять ляпаю я, и внутренне сжимаюсь, потому что к разъяренному взгляду Ящера добавляются раздувающиеся крылья носа. – Елена Анатольевна, мы с Ксюшей знакомы, – густой баритон с хрипотцой молчавшего до сих пор Гордеева вспарывает неловкость этой встречи. Денис аккуратно ставит кофейную чашку на блюдце без единого звяка, но почему-то это выглядит зловеще. Я вспыхиваю. Он ничего такого не говорит, но у меня ощущение, что сейчас он предъявляет на меня права, давай понять, что между нами что-то есть. – Откуда? – хлопает глазами мама. – Вы простите, Елена Анатоьевна, что не заходил раньше, надо было, наверное, но я и в этот раз к Ксюше приехал. У меня начинает клокотать в груди. Приехал он ко мне. Посмотрите на него. Свалил, не попрощавшись, когда истек наш договор, а теперь припылили обратно! Что? Дела наклюнулись, и он решил, что я ему эскорт обеспечу? Пусть валит к своей Тане! Или нет! Ни к кому пуст не валит! Нечего на секс отвлекаться! Пусть делами занимается! – Что же ты, Денис, сразу не сказал? – мама теряется еще больше. Я прям вижу, как у нее в голове никак не укладывается мысль о моем знакомстве с Гордеевым. Оно и понятно, в ее понимании мы из разных миров и не могли пересечься. Хоть и живут его родители в соседнем доме. – Елена Анатольевна, за Ксюшей приехал, – огорошивает он. И я отмираю. – Денис Сергеевич, можно тебя на минутку? – цежу я, еле сдерживаясь. Меня так штормит, что я чувствую потребность высказаться. И недовольное сопение брата и, мамино молчаливое осуждение мне мешать не должны. Я вижу, как Гордеев поднимается из-за стола, и, развернувшись, иду в свою комнату. При семье я высказываться не стану, а вот за закрытой дверью – вполне. Денис следует за мной молча, но в сопровождении той самой давящей ауры. И меня это раздражает еще сильнее. Да что там раздражает! Бесит! Царь не доволен! Охренеть! Гордеев заходит в мою комнатку, где с последнего его посещения ничего не изменилось, и я закрываю за ним дверь. – Это что сейчас такое было? – начинаю шипеть с ходу. – Я привык расставлять все точки над «и» сразу», – набычивается Гордеев. А где «здравствуй, Ксюша», «рад тебя видеть», «я скучал»? – Какие точки? Что значит, ты приехал за мной? Какого хрена, Денис? – повышаю я голос, уже не задумываясь, что Гордеев не тот человек, на которого стоит орать. – Я не понимаю, в чем проблема, – с каменным лицом сообщает мне Ящер. – В чем проблема? – не верю своим ушам. – Серьезно? Может, в том, что я не игрушка? Не девочка по вызову? Может, у меня есть свое мнение? Или своя жизнь? Возможно, личная? – Мне не нравится твоя личная жизнь без меня, – высекает он. У меня пропадает дар речи. Даже не «не нравится его личная жизнь без меня», а именно мне другой не положено! Таращусь на него в полном шоке от такой наглости! Видя, что я пока не могу подобрать слов для возражений, Денис продолжает: – Тебе будет со мной хорошо. Я же тебе нравлюсь. Почему нет? О мой бог! Дай мне сил не пристукнуть этого чурбана! – Мне много, кто нравится, – Денис скрипит зубами. – Это не повод ни для чего! Ты свалил в закат, не объявлялся, а теперь появился типа «за мной»? Почему нет? Может, потому, что я не резиновая кукла в дорогу? Я уже почти кричу в голос, и, сдается мне, меня слышно по всей квартире, несмотря на закрытую дверь. – А может, потому, что и недели не прошло, как тут трется Костя, – рявкает Гордеев, выплевывая имя Арзамасова, как ругательство. – Ты откуда знаешь? – я упираю руки в боки. – И что из того, что трется? Ящер нависает надо мной опасной скалой и, обхватив мой подбородок сильными пальцами, говорит мне в лицо: – Я все знаю, Ксюша. Я привык за своим следить. – Своим? – я перехожу на позорный ультразвук. – Ты совсем с ума сошел? Я луплю его груди, мне сейчас так обидно, что по-другому я выплеснуть это не могу. – Да, своим, – рубит он. – И никаким домашним маменькиным хренам я свое не отдам. – Это не тебе решать! Я могу выбрать его и все, и ничего ты не сделаешь! Сердцу не прикажешь! Или ты об этом не знаешь, потому что у тебя сердца нет? – Сердца? А хочешь, я прям сейчас, сделаю так, что ты сможешь говорить только «да»? – Гордеев придвигается ко мне вплотную, и я ощущаю жар раскаленного тела, и нечто твердое упирается мне в живот. – Не все решается через койку! Мы орем друг на друга. Плевать, кто и что слышит. – Ну если только так можно тебя пронять, – огрызается Денис. Ах, я еще и черствая? Скотина! Бесчувственный болван! Сволочь! – Уходи, – я заставляю себя говорить спокойно. – Я тебе благодарна за все, но уходи. – Сейчас я уйду. Тебе надо подумать, Ксюша. И смириться. Я без тебя не уеду.