Глава 50 Гордеев выходит, толкая дверь. Вижу отскочившую в сторону маму, Лешка стоит рядом. Тоже уши грел. Я так вопила, неудивительно, что они пришли подслушивать. Все равно секретного разговора не вышло. Слышу, как Денис шуршит курткой. Вот, значит, как? Смириться? А сам уходит? По его мнению, он суперски аргументировал! Я приехал. Без тебя не уеду. Ага. Разбежалась! Бегу, теряя тапки! – Елена Анатольевна, всего доброго, – мрачный голос не согласуется с пожеланиями. Звук закрывающейся двери. – Ксюх, – начинает Лешка, но я на него даже не смотрю. – Отстань. – В смысле отстань? – заводится брат. – Отвянь, отвали, скройся с глаз! – рявкаю я. Мама тянет калечного от моей комнаты: – Леш, правда, не сейчас… Демонстративно сопя и выражая свое негодование, Лешка все-таки внимает ее совету, а я запираюсь в комнате. С днем рождения меня! Правда, долго побыть одной мне не дают. Кто-то скребется в дверь. – Ну что там? – открываю я, готовая спустить всех собак, настолько мне обидно. За дверями снова брат, и я закипаю еще больше. Ну неужели не понятно, что сейчас не время для нотаций? Но Лешка какой-то пришибленный. – Ты чего ревешь? – грубовато спрашивает он. Реву? Я? Провожу ладонями по лицу – и точно, слезы. Я даже их не почувствовала. Совсем не собиралась я плакать из-за этого Ящера! Бесчувственный, непробиваемый, холодный, эгоистичный! – Ничего, – буркаю я. – Чего надо? Дай мне просто пережить этот день, а? – Я так понимаю, это тебе, – хмурясь, Лешка протягивает мне красиво упакованный сверток. Шмыгая носом, я забираю из его рук что прямоугольное, завернутое в красно-золотую обертку, увенчанное пушистым бантом. Развязывать его не спешу. Для меня это личное, а брательник торчит рядом, по глазам вижу, ему любопытно, что там внутри, но после того, как я зыркаю на него, он смиряется и ковыляет к себе. Усевшись на кровать и размазывая все еще текущие слезы по лицу, я разворачиваю шелестящую упаковку и достаю плоский футляр, обтянутый бархатом густого синего цвета с серебристым тиснением на крышке. Погладив пальцами ворсистую ткань, я решаюсь заглянуть внутрь. На пухлой подушечке лукаво поблескивает изящное колье из белого металла. Не серебро. Подвеска украшена искрящимися в электрическом свете прозрачными, как слеза, камушками. Очень красиво, но перед глазами все расплывается еще сильнее. Дурак! Я пошевелила украшение пальцем. Тоненькое. Мне нравится. Но иррациональное разочарование, что это не коробочка с кольцом, мешает восхититься по-настоящему. И я дура. Какое кольцо? С чего бы? И вообще это все из мелодрам: он встает на одно колено и просит ее руки. Я просто не могу Ящера даже представить за таким поступком. Я же изучала это все. Вся фигня с коробочкой и коленом – маркетинг, чтобы ювелирку продавать. И все равно, грустно. То есть так? Вот тебе цацка, поехали? В горькие мысли врывается телефонный звонок. Вот и вспомнили про меня, сейчас начнутся поздравления. Беру мобилку в руки – Арзамасов. И приятно, и раздражает. Раздражает, что не Денис. Но Костя-то ни в чем не виноват. Глубоко вдыхаю, стараясь выровнять голос, и отвечаю на вызов: – Ксюша? С днем рождения! – бархатистый голос полон искреннего тепла, это чувствуется. – Я не помешал? – Спасибо, нет. Конечно, не помешал, – бодро отзываюсь я. – Не знаю, насколько это удобно, но я бы хотел тебя поздравить. Не хочуу напрашиваться на семейный праздник… – Кость, что-то у меня с семейным праздником не задалось, – хмыкаю я. – Так что я совершенно свободна. – Все хорошо? – я слышу обеспокоенность. – Да, все в порядке, – вру я, разглядывая красные глаза в настольном зеркальце. – Просто подумала, что мне не помешает проветриться. И тут же спохватываюсь, что это уже с моей стороны звучит так, будто я напрашиваюсь, но, кажется, мои слова радуют Арзамасова. – Отлично! Как ты смотришь, если я за тобой заеду? Выйдешь? Боже, это так мило! Как в детстве: я зайду – выйдешь? – Только не раньше, чем через… – я бросаю еще один взгляд на себя в зеркало, – минут сорок. – Договорились. Еще раз с днем рождения, буду ждать возможности поздравить лично. Скоро увидимся. – До встречи. Положив трубку, я еще пару минут вздыхаю печально, позволяя себе поругать Гордеева, а потом принимаюсь приводить себя в порядок. Даже если мы просто посидим на качелях во дворе, это не повод распугивать единственного приличного мужчину. Неприличный сам виноват. Упал, как снег на голову, и вообще… Через сорок пять минут я выхожу на улицу к подъехавшему Арзамасову. Чувствуя себя немного вялой, но чуть более уверенной в себе. Мне удалось нарисовать приличное лицо и найти немятое платье. Костя ждет меня с букетом возле машины, припаркованной у детской площадки. Массивная фигура и белые цветы выделяются в густых осенних сумерках. Он обещал мне сюрприз. Может, хоть кто-то умудрится меня порадовать сегодня? Правда, стоит мне подойти ближе к нему и смущенно поздороваться, как со стороны спортивных снарядов раздается: – Ксюш-ш-ша! Глава 51 Этот голос ни с чьим я не перепутаю. И тон у него сейчас, как у моей мамы, когда я в пять лет собралась изрисовать ее дорогой французской тушью свежепоклеенные обои. Предостерегающие нотки бесят меня. Я, что? Должна впечатлиться и сбежать домой? Ага. Как же. Разбежалась. Закипая все сильнее, я подхожу к Косте: