– Где я тебе сейчас другое пальто возьму? – Денис Сергеевич, пожалуйста… – Что, пожалуйста? – Ящер переходит на рык. – А если ты домой не придёшь, её инфаркт не трахнет? – Я… У подружки. Я ей напишу, пока не поздно. – Блядь, адрес подружки, говори, – звереет Гордеев. – Тухачевского, девять. Коля подаёт голос: – Это в другой стороне от Лютаева. – Коля я в курсе, где живет Макс, – ледяным голосом одергивает его Ящер. – Может сначала к нему? Пусть он её пробьёт. Мутная она… – Коля, из нас двоих покушаются на меня, а параноик у нас ты. Как так выходит? – Я на посту, положено так, – упрямо бубнит охранник. – Какие все вокруг меня умные, – злится Гордеев. – Сил нет! Что ты, что она! – Денис Сергеевич, – упирается принципиальный Коля. – Пусть пробивает, – встреваю я. – Только не отказывайте, я отработаю… – Господи, Чиччолина уездного разлива, – закатывает глаза Ящер. – Ты себя в зеркало видела? Давай, Коля, через минимаг этой за мороженым, а потом к Лютаеву. – Я не хочу мороженое, – вяло подаю голос. – Я не смогу сейчас есть. – А мы, блядь, его не есть будем, а по лицу тебе размазывать, идиотка! Но Коля приносит не мороженое, а упаковку с пельменями, и, как я не морщюсь, Гордеев заставляет меня прижать её к лицу. – Травмпункт нужен? Мотаю головой, и Ящер теряет ко мне интерес. Так и сижу всю дорогу с пачкой, прижатой к лицу, боясь поднять на злющего Гордеева глаза и разглядывая его сжимающиеся кулаки. В какой-то момент, видимо, отключаюсь, потому что меня тормошат: – Приехали. Сиди тут. Оказывается, я нагло приваливаюсь к Ящеру и зажимаю между щекой и его плечом пельмени. Судя по тому, что у меня воротник мокрый, то и его джемпер тоже промок. Ни слова мне не сказал. Может, пожалел? Теплится у меня надежда. – Простите, – вскидываюсь я. – Я от… Гордеев морщится, как от зубной боли. – Что ж ты такая впечатлительная? На кой хрен ты мне сдалась? – и он выходит из машины, а я меня накрывает ужас. Не сдалась… Значит, помогать не будет… У меня же больше ничего нет… И всё. Меня заклинивает на этой мысли. Никому я не сдалась. Мне больше никто не поможет. В полиции меня почти послали. Взять нормальный кредит на такую сумму? Кто мне даст? С зарплатой лаборанта это нереально. Быстро-займы ничем не лучше того, во что я сейчас вляпалась… Надо что-то делать. Как-то его уговорить. Прерывая мои горестные мысли, открывается дверь и в машину заглядывает мужская блондинистая голова. – Документы есть? – сурово спрашивает молодой красивый мужчина, сверля меня подозрительным взглядом. – Да, – я дрожащей рукой протягиваем ему сумочку. – Дэн, она у тебя малахольная? – спрашивает он у Гордеева. – Походу, да, – доносится до меня ответ Ящера. Мужчина снова переводит строгий взгляд на меня: – К тебе подходит незнакомец и просит паспорт. И ты безропотно даёшь? – он смотрит на меня сурово. – Так мне сказали, что это… – облизывая губы, оправдываюсь я, – пробивать будете… – Слушай, – блондин снова обращается к Ящеру. – Моя и то не такая дурная. На кой хрен тебе с ней возиться? – Каринка-то? Ну да, как же! Она вообще отбитая, Макс. Достаточно вспомнить, как я с ней познакомился. – Из рук покажи, – вздыхает Лютаев. Заметавшись, куда положить мокнущие пельмени, я пристраиваю их рядом на кожаное сиденье, вроде обычная вода не должна испортить, и показываю ему разворот паспорта. Макс хмыкает и исчезает. Похоже, это тот, который отвечает за то, что в городе происходит. Из окна машины вижу, как он кому-то звонит. Гордеев курит рядом. Вот странно, от него не воняет прогорклым сигаретным дымом, как от постоянного курильщика. Он очень вкусно пахнет. О чем я думаю? О вкуснопахнущем пугающем Ящере? Мужчины что-то обсуждают, наверняка, и меня в том числе, но под взглядом Коли я стесняюсь приоткрыть окно, чтобы послушать. Максу кто-то звонит, убрав мобилу после разговора, он перебрасывается еще несколькими фразами с Ящером. Но вот Гордеев выстреливает пальцами бычок и идёт к машине. – А я бросил, – слышу я завершение разговора, когда он открывает дверь. – Что так? Каринка мозг сожрала? – Она детей хочет. Я почитал: там, если бросать, то лучше за полгода. – Через полгода поздравлю, если ты не бракодел, – ржёт Гордеев. Они ручкаются, и я торопливо подбираю пельмени и прикладываю к лицу, демонстрируя, какая я послушная, чем вызываю смешок у Коли. – Блядь! Ой! Гордеев сел прямо в мокрое пятно от пельменей. Он ещё раз глубоко вдыхает. – Так, Ксюша Егорова. Звони своей подруге, и мы едем на Тухачевского. Я опять мечусь с этой пачкой, пока психанувший Гордеев у меня её не отбирает. – Звони. Набираю Ленку, ближайшую подругу, у которой планирую переночевать. Мама с утра на работу уйдет, и я успею прошмыгнуть, чтобы не напугать. К моему ужасу, когда Ленка отвечает, несмотря на то, что время уже к одиннадцати, у нее на заднем фоне гвалт и шум. – Ксюх, я на сеструхиной днюхе! – весело говорит она, пытаясь перекричать музыку. – Плохо слышно. Говори громче! – А ты скоро домой? – холодея спрашиваю я. Господи, ну кто отмечает день рождения в понедельник? – А я с ночевой, мы тут на турбазе! Вселенная против меня. Она меня ненавидит. Попрощавшись с Леной, я кладу трубку и затравленно смотрю на Ящера, который всё слышит. – Блядь, и как я так встрял-то? Глава 6