– Ладно, это неплохо, – оценила я, хотя поначалу орудовала вилкой с осторожностью. Вторым шло мясо с аппетитной корочкой. И опять начальник угадал: никакой крови или баранины, которую я категорически не ем. На десерт он выбрал сочный, влажный брауни со смородиной, и он, опять же, зашел мне идеально. За ужином Андрей рассказывал о себе, сыпал шутками и открылся мне как легкий в общении, приятный мужчина. Похоже, самодурские замашки он оставил на работе, что не могло не порадовать. Что скрывать, я хорошо провела время, вкусно поела и даже сумела не вспоминать о расследовании. Было приятно представлять нас просто парой, которую объединяет лишь только взаимная симпатия и желание составить компанию друг другу, безо всяких принуждений, обязательств и хитрых расчетов. – Ты специально меня так откормил, чтобы я больше никогда в эти в штаны не везла, – я сыто откинулась на спинку кресла и положила ладонь на чуть округлившийся живот. – Хороший план, – оценил Измайлов и прожег меня взглядом. – Но я всего лишь хотел доставить удовольствие понравившейся мне женщине. – Ты тут уже бывал? – поспешила я сменить тему, что получилось не очень-то гладко, но меня спас пиликнувший телефон Измайлова. Тот вчитался в сообщение и коротко скомандовал: – Поехали, у нанятого детектива для нас есть кое-что интересненькое. Весь романтический флер тут же слетел с начальника, оставив сидеть напротив привычного уже мне деятельного Директора с немного бесцеремонным поведением в отношении меня. Он жестом подозвал официанта и расплатился, этого времени мне хватило, чтобы отлучиться в дамскую комнату и в превентивных мотивах наглухо застегнуть штаны по бокам. Контора частного детектива – не то место, где я бы хотела щеголять обнаженными бедрами. Уже через несколько минут Андрей накидывал пальто мне на плечи. Детектив, который по поручению Измайлова следил за телодвижениями аспиранта, несмотря на поздний час, ждал нас в офисе, что расположен был на первом этаже жилого дома. Домчала нас до туда «Ауди» Измайлова минут за пятнадцать, благо ехать оказалось недалеко. Мы вошли в приемную, и навстречу нам из-за двери в соседнее помещение вышел мужчина. Невысокий, подтянутый брюнет лет сорока пяти-пятидесяти в классических джинсах и неброской темной водолазке. «Интересно, он нормы ГТО сдает?» – подумалось почему-то мне при взгляде на него. Глава 20 Мужчина поздоровался, пожал руку Директору, мне же представился Владимиром, я назвалась в ответ. Краткое приветствие состоялось, и мужчина жестом пригласил нас в кабинет, из которого совсем недавно вышел нас встречать. – Секретаря я уже отпустил, но могу предложить чай или кофе, – детектив вопросительно уставился на нас. Я отрицательно качнула головой, Измайлов же отказался вслух. – Отлично, – продолжил Владимир. – Тогда предлагаю перейти сразу к делу, – он протянул Андрею черную пластиковую папку, когда мы устроились возле рабочего стола и пояснил: – Тут материалы дела, описано все подробно, ознакомитесь позже. Сейчас же я вам расскажу на словах и покажу фотографии. Распечатанные копии вы также найдете в папке. – Слушаем, – коротко кивнул Измайлов, после чего детектив продолжил: – Объект наблюдения покинул здание университета около семи вечера, – открыл детектив первую фотографию на ноутбуке и повернул тот экраном в нашу сторону. Мы увидели, как вполне безмятежный на вид аспирант спускается по ступеням с крыльца, закинув уже знакомый нам рюкзак на плечо. – Пешком добрался до метро. Контактов по пути с кем-либо не было, по телефону не говорил. В метро нигде не задержался, без пересадок и странностей доехал до нужной станции, затем пересел на трамвай и уже на нем добрался до Цветочного бульвара. До дома под номером семь, – на фотографии я увидела знакомую уже пятиэтажку. – Я проводил его без проблем и подозрительных происшествий. Внутри он пробыл не более получаса, на улицу вышел с велосипедом, на нем и поехал в парк, находящийся в паре кварталов от дома. Я чуть его не потерял, – с усмешкой признался детектив, сбившись с официального тона. – Хорошо, помощник успел к тому моменту на автомобиле приехать, а там у меня в багажнике всегда самокат лежит. Выйди объект из дома минут на пять пораньше, и я бы его упустил. А в парке началось самое интересное, – детектив сменил изображение, и мы увидели спину химика, прикрытую рюкзаком. – Парень заехал вглубь, спустился к ручью и прикопал сверток, упакованный в полиэтилен, рядом с огромным валуном. Сфотографировал место, навернул еще пару кругов и вернулся домой. И грош мне цена как специалисту, если ваш мальчик не приторговывает на досуге наркотиками. В крупных размерах, заметьте. Покупателя мы, кстати, тоже дождались, – детектив показал фотографию паренька лет двадцати в спортивном костюме, каких можно встретить в каждом дворе. – Уехал на такси, адрес, по которому вышел, найдете в папке. – Спасибо, – Андрей встал, сгреб папку со стола и помог подняться мне. Расплатился карточкой и вновь пожал руку детективу. Тот проводил нас до двери и распрощался. В машине Измайлов не спешил трогаться с места и барабанил длинными пальцами по рулю. Я сбивать человека с мысли не стремилась, а потому смиренно помалкивала, ожидая, когда тот сам начнет диалог. Может и мне поведает, по какому поводу его так разобрало. Наконец, Директор очнулся, вернул осмысленность во взор и перевел его на меня. – Домой? – спросил он. – Ко мне домой, – занудно уточнила я. Все-таки у нас было свидание, и мало ли что он там мог себе напридумывать… – Помню, моя пуританская спутница, – поддел начальник. Я же решила быть мудрой, а потому направила разговор в совсем другое русло: – Тебя можно поздравить? Источник наркотиков найден, доказательства на руках – самое время отправиться в полицию. Измайлов отвечать не спешил. Включил поворотник, встроился в поток автомобилей и только потом раскрыл рот: – Мы не выяснили главного, – удивил он. Я вопросительно уставилась на Директора, тот «разжевал»: – А именно – кто организовал всю эту грязь. Вообще-то он был прав, но так уже хотелось вернуться к обычной жизни, оставить интриги позади, а вместе с ними сопутствующие скандалы и расследования… На свидания опять же начать ходить вместо того, чтобы торчать по кладовкам или подслушивать учащихся. – Так может, пусть специальные люди и выясняют? – внесла я робкое предложение. – Не очень-то я в их рвение верю. Это мы с тобой на чистом энтузиазме, а там люди за оклад трудятся… Попробуем для начала сами, посмотрим, как пойдет. Ты, кстати, с понедельника отправляешься на больничный в превентивных мерах. Завтра на Дне первокурсника отработаешь, а дальше я своими силами, – поставил перед фактом Директор. – Да пожалуйста! – сложила я руки на груди и отвернулась. Почувствовать себя отработанным материалом, выкинутым за ненадобностью, при достижении чужой высокой цели, оказалось обидно. Таскал с собой, чтобы в одиночку не напрягаться, а как только потребность в девочке на побегушках отпала, тут же поспешил отослать под благовидным предлогом, даже свидание прощальное организовал! И не то чтобы я хотела обязательно засветиться на передовой, но ощутить себя вместо боевой подруги вдруг ненужным балластом в самый напряженный момент – согласитесь, уязвляет в самую сердцевину. Слезы так и норовили пролиться позорными ручейками на горевшие от гнева и обиды щеки, но я упорно твердила про себя аффирмации, как учил Игорь Семенович. Раза с пятидесятого смысл повторяемой фразы потихоньку начал доходить до раненного глубочайшей обидой сознания. До моего дома доехали молча. Измайлов негромко включил радио, и песни на иностранном языке наполняли салон ложным впечатлением безмятежности. Нетрудные техники помогли успокоиться, но задетые за живое чувства требовали сатисфакции и просто так улегаться не спешили, так что на любую попытку Измайлова заговорить я с гордым видом бурчала что-то невразумительное. – Что не так? – он заглушил мотор напротив моей десятиэтажки и повернулся ко мне, расположив правую руку на спинке пассажирского сиденья и нагло нарушив границы моего личного пространства. – Все так, – вздернула я подбородок, в глазах же у меня явно плясал огонь, что и не позволило начальнику поверить в произнесенную с равнодушным видом ложь. – Ты из-за отпуска, верно? – Нет. Наоборот, с удовольствием отдохну от твоей компании, – сложила я руки на груди, и, чувствуя себя до ужаса глупой, разозлилась еще сильнее. – А ты сильно устала? – Еще как, – продолжала держаться я выбранной линии. – Спасибо, что довез, – не дожидаясь ответа, я схватила сумочку и выскочила из машины, потопала к подъезду на пример сильной и независимой, не оборачиваясь и расправив плечи. Далеко уйти не успела – уже через пару мгновений раздался короткий писк сигнализации и меня в несколько широких шагов нагнал Измайлов. Подхватил под локоток и процедил: – Провожу до квартиры. Спорить, как и вырывать руку не стала: не люблю привлекать лишнее внимание, а уж со стороны соседей – тем более. В звенящей тишине начальник довел меня до двери, подождал, пока отопру замки и вместе со мной протиснулся внутрь. Дальше придверного коврика я не собиралась его пускать, а потому, как только поставила сумочку на трюмо, сложила руки на груди и с апломбом заявила: – Можешь уже идти. – Не раньше, чем мы поговорим, – уперся Измайлов и демонстративно стянул ботинки. Я сузила глаза и с минуту буравила начальника настолько тяжелым взглядом, насколько хватало способностей. Не помогло, способности у меня ниже среднего. – Свалился на мою голову! – проворчала я, поняв, что этот поединок остался за ним, и принялась раздеваться – в уличном пальто становилось жарко. Движения получались дергаными, все же воспринимать происходящее с холодным рассудком – не мой конек. Измайлов же демонстрировал чудеса выдержки и самообладания, молча снял собственное пальто и проследовал за мной на кухню. Я включила свет и поставила чайник, хотя угощать Директора ничем не планировала. – Сядь! – приказал он. – И прекрати валять дурака! Я вытащила табурет и устроилась настолько далеко от Измайлова, насколько позволяли габариты небольшого помещения. Спиной пришлось упереться в ручку духовки, но, как говорится, имидж – ничто… – Что, по-твоему, плохого в том, что меня волнует твоя безопасность? – сложил руки на груди Директор. Его белоснежная рубашка натянулась на широких плечах, которые скорее бы подошли преподавателю физкультуры, нежели профессору, призванием которого являлись компьютеры и цифры. – Знаешь, в какие бы красивые слова ты не обернул свои действия, суть остается одна: как только надобность во мне отпала, ты тут же решил от меня избавиться, слить, как говорит Машка. Заявление по собственному уже сейчас попросишь написать или после больничного? – Что в твоей голове, женщина? – повысил голос начальник, спасибо, не постучал мне по темечку. – Я всеми силами стараюсь ее уберечь, оградить от грязи, в которую, чую, придется нырнуть по самую маковку, а она обижается, что с собой не беру! – Я что, по-твоему, совсем дура? – вскочила я с табурета. – Хочешь избавиться, так прямо и говори! – Так прямо и говорю! – подошел вплотную Измайлов, схватил меня за плечи и прорычал: – Наркотики ты больше искать не будешь, поэтому и отправляешься на больничный. Дальше я сам. Найду негодяев, передам их заинтересованным лицам и с распростертыми объятиями встречу тебя уже на безопасной территории, понятно? – Понятно, – пробурчала я. – Еще раз, – приблизил свое лицо к моему Измайлов так, что между нашими носами не пролез бы и мизинец. – Я от тебя не избавляюсь, я пекусь о твоей безопасности, потому что ты мне не безразлична. Не как превосходный кадр и редкий специалист, а как сильно интересующая меня женщина. И именно поэтому я не позволю тебе быть там, где может быть даже намек на опасность, уж слишком далеко мы зашли. – Правда? – пискнула я, боясь поверить в слова начальника и в собственную удачу. Тот закатил глаза и заверил: – Правда. А потом взял мое лицо в ладони и, неторопливо поглаживая щеки большими пальцами, поцеловал. Я даже не сопротивлялась, последняя речь Директора начисто снесла все мои баррикады, оставив вместо них рой кружащихся сердечек перед глазами. Так что я ухватилась за его рубашку и с полной отдачей включилась в процесс. Измайлов умудрялся что-то бормотать про мои ноги, что весь вечер сводили его с ума, про несносный характер и про излишнюю упертость. Я же сосредоточенно исследовала тело начальника везде, куда могла дотянуться ладонями, и где-то на периферии сознания задавалась вопросом: как человек, который работает маркером, компьютерной мышью и шариковой ручкой, может иметь столь рельефное телосложение? Дать фору любому штангисту ему конечно не под силу, но пощупав Директора, и правда начинаешь верить, что взрослел тот в неспокойном районе. Неожиданно со стороны кухонной двери донесся недовольный кашель, и я вдруг обнаружила себя в объятиях Измайлова, сидящей прямиком на кухонном столе и распутно обхватившей мужчину теми самыми ногами, что весь вечер сводили его с ума. Машка – как я, блин, могла про нее забыть! – раздраженным тоном произнесла: – Вы же не собираетесь заниматься ЭТИМ прямо при мне? Потому что, хочу напомнить… – К себе иди, – грубо оборвала я, оттолкнув ладонями трясущегося от смеха начальника и спрыгивая со стола, выпущенные полы блузы болтались поверх пояса моих штанов. Как я могла настолько забыться? Определенно, от близкого присутствия Измайлова что-то сдвигается в моих мозгах. И он еще планирует работать вместе! Девчонка фыркнула, но послушалась. – Е-мое! – я уткнулась лбом в торчащую из полурасстегнутой рубашки грудь начальника, чувствуя, как пылают от неловкости мои щеки. – Нас застукали на горяченьком. И кто? Ребенок, которого мне вверили под опеку. – Можем поехать ко мне, – предложил Андрей, перебирая мои волосы. – Не думаю, что на самом деле готова к этому, – призналась честно и подняла лицо к Измайлову. – Так что все даже к лучшему. Чаю? – Он мне сейчас не поможет, – легко хмыкнул тот, а я расслабилась, так как исподволь ожидала как минимум раздражения. – Придется сегодня опять засыпать одному. Возле входной двери я получила на прощание еще один поцелуй, который почти заставил все бросить и отправиться вслед за мужчиной в закат. Чувствуя жар во всем теле, заварила себе ромашку в надежде снизить градус впечатлений от происходящего. На середине чашки на кухне нарисовалась Машка.