Тот расстелил его на столе, достал лупу и тщательно рассмотрел кусочек ткани, а затем осторожно провел по нему пальцами. – Да, любопытно, – произнес он наконец. – В вашем носовом платке крохотные осколки стекла. Как вы это прокомментируете? Режиссер подошел и принялся так же тщательно разглядывать платок. Лицо его приняло серьезное выражение. – Это вообще не мой платок! Я не могу объяснить ни почему в нем осколки, ни каким образом он попал ко мне в карман. – Итак, это не ваш носовой платок? – повторил Чарли Чан, пристально глядя на режиссера. – Нет, и я готов подтвердить это под присягой! Знаете ли, у меня есть обыкновение носить с собой два носовых платка. Видите, один в кармане смокинга, а второй здесь, во внутреннем кармане. – В подтверждение своих слов Мартино вынул из кармана второй носовой платок. – Этот оказался уже третьим! Я машинально сунул руку в карман брюк и нашел его там. Я сам ничего не понимаю! – Звучит не особенно правдоподобно, – с насмешкой произнес Тарневеро. – Знаете, что я вам скажу, господин прорицатель, – возразил режиссер. – Если бы вам довелось снять хотя бы половину того количества фильмов, что снял я, вы бы понимали, что зачастую правда бывает фантастичнее любого вымысла. Кстати, инспектор, обратите внимание: на этом платке есть метка прачечной. – В самом деле, – согласился Чарли Чан. – Буква «Б», нанесенная чернилами. С этими словами китаец перевел взгляд на Уилки Баллоу. Тот демонстративно вынул из кармана носовой платок и медленно вытер им лоб. Глава 10. Кольцо с изумрудом – Мистер Мартино, – продолжил инспектор Чан, – возможно, у вас есть какие-нибудь разумные соображения, каким образом чужой носовой платок мог попасть к вам в карман? Согласитесь, вопрос не праздный. Ответ на него многое объяснил бы нам. Мы вас слушаем. Режиссер погрузился в глубокую задумчивость, а потом сказал: – Когда я выходил из столовой, что-то прикоснулось к моему карману – теперь я это ясно помню. Тогда я решил, будто мне померещилось. – Кто находился рядом с вами? – Не могу ответить. Мы все стояли на довольно близком расстоянии друг от друга… Хотя нет! Мистер Тарневеро точно был очень близко от меня. – Вы что, хотите сказать, что я подбросил вам этот платок? – осведомился предсказатель с видом оскорбленного достоинства. – Вы меня подозреваете? – У меня недостаточно оснований кого-то подозревать, но… – Но, думаю, вы были бы просто счастливы, если бы у вас появились такие основания, особенно в отношении меня, – с вызовом произнес Тарневеро. – У вас на лице написано, как вы меня ненавидите. Почему, спрашивается? В ответ Мартино рассмеялся. – Да, я не питаю к вам особой симпатии и не считаю нужным это скрывать. Будь моя воля, вас бы уже давно выставили из Голливуда. – А так как, к счастью, не все от вас зависит, вы ограничились тем, что попытались настроить против меня всех женщин, для чего вам пришлось тайком обегать весь Голливуд! – И вовсе даже не тайком! Я готов повторить каждое слово вам в глаза. Да, каждой из дам я настоятельно рекомендовал не иметь с вами дела. – Могу я узнать о причине такой нелюбви? – Мне очень не нравится ваш взгляд. Что вы посоветовали бедной Шейле? И какие из личных тайн она имела неосторожность вам доверить? – Я не желаю это обсуждать, тем более с человеком, который в момент убийства разгуливал в одиночку по пляжу. – Нечего вам тыкать всем в нос своим алиби! – взорвался Мартино. – Вы что, его заранее заготовили? Или вы прибегли к своим знаменитым способностям и узнали, что оно вам скоро понадобится? – Господа, успокойтесь, – вступил в разговор Чарли Чан. – Мы все переживаем и волнуемся, и я с радостью объявляю, что ваши страдания закончены. Вы все можете быть свободны. Будто по команде, все устремились в холл. – Но в заключение позвольте вам напомнить, что никто из вас не должен даже предпринимать попыток покинуть остров. Любой, кто осмелится это сделать, неминуемо попадет под подозрение. Постарайтесь получить удовольствие от пребывания в этом райском уголке. Полагаю, мистер Бредшоу с радостью согласится стать вашим гидом. – Точно, – с готовностью подтвердил Джим. – Вы только представьте себе, господа: вы предаетесь сладким грезам под пальмами, а где-то в это время хлещет холодный дождь, воют снежные бури… – В июле месяце? – подчеркнуто издевательски спросил его Ван Горн. Первыми, кто буквально выскочил из дверей, стали супруги Баллоу, за ними тут же последовали Мартино, Ван Горн и Джейнс. Джим Бредшоу вместо этого пошел в столовую, где о чем-то тихонько шептались Диана и Юлия. В гостиной остался только инспектор Чан в компании Тарневеро. – Позвольте выразить вам мое сочувствие, – произнес предсказатель. – Задача, которая стоит перед вами, совершенно неразрешима. На этом откланиваюсь. – Но вы же обещали мне свою помощь, – удивился китаец. – Передумали? Собеседник лишь покачал головой. – Вы несколько переоценили мои скромные возможности. Я не отказываюсь от своих слов и по-прежнему полностью в вашем распоряжении. Когда мы возобновим наше увлекательное общение? – Завтра утром я загляну к вам, – ответил инспектор. – Мы снова обо всем поговорим. Возможно, этой ночью вас посетит какая-нибудь идея, тогда… – Я приложу все силы, чтобы принести вам пользу, – заверил Тарневеро, направляясь к двери. Чан проводил его долгим задумчивым взглядом, а затем встал и пошел в столовую. – Мисс Диксон, могу я еще раз вас побеспокоить? Я бы очень хотел, чтобы вы поднялись со мной наверх и показали мне комнаты. Перед уходом мне нужно кое-что уточнить. – Да, пожалуйста, – ответила Диана. – Но прошу вас сперва осмотреть мою комнату. Честно говоря, я умираю от усталости и просто мечтаю лечь спать. Едва за ними закрылась дверь, как Юлия без сил опустилась в кресло. – Несчастное дитя! – еле слышно прошептал Джим. – Боже мой, Джим, как все это ужасно! – Дорогая Юлия, вы знали мисс Шейлу гораздо лучше, чем мы все вместе взятые. У вас есть хоть какие-то предположения, кто бы мог это сделать? Девушка отрицательно покачала головой. – Нет, я даже представить себе такого не могу. Конечно, недоброжелатели у нее были. У всех, кто, подобно Шейле, добился успеха, они неминуемо появляются. Да, многие ей завидовали, многие ее даже ненавидели. Но чтобы убить… – Юлия, скажите, что вы теперь собираетесь делать? Есть ли у вас какие-то планы на будущее? – Скорее всего, я поеду в Сан-Франциско или в Чикаго. Я вам не успела рассказать, что мои родители были актерами, а я сама какое-то время училась в Чикаго в театральной студии. Моя мама родилась в Сан-Франциско. В этом городе живет моя бабушка. Может, я постараюсь устроиться там секретаршей или стенографисткой. – А что бы вы ответили, если бы я вас попросил остаться в Гонолулу? Юлия молча посмотрела на него. – Прошу вас извинить мою прямоту, – упрямо продолжал Джим. – Но я люблю вас и умоляю серьезно подумать о моем предложении, прежде чем вы сядете за письмо к своей бабушке. Пожалуйста, Юлия, можете вы мне это пообещать? – Да, Джим, обещаю. – Пока что я счастлив и таким вашим ответом, – улыбнулся молодой человек, увидев, что по лестнице с верхнего этажа спускается инспектор Чан. – Чарли, вы закончили? – обратился он к китайцу. – Сегодня я без машины и буду рад, если вы согласитесь захватить меня с собой. – Конечно. Еще несколько минут, и я буду готов ехать. В этот момент вошла горничная и приблизилась к Чарли Чану. – Сэр, мисс Диксон говорит, что вы желаете о чем-то побеседовать со мной. – Да, вы тогда сказали, что с руки мисс Фейн пропало кольцо с изумрудом. Посмотрите, это не оно? – спросил инспектор, протягивая ей платиновое кольцо с восхитительной красоты камнем. – Совершенно верно, это то самое кольцо, – ответила горничная. – Юлия, – повернулся китаец к девушке, которая слушала, затаив дыхание. – Мне крайне неприятно, что я вынужден задать вам такой вопрос, но все же, почему это кольцо оказалось в вашем туалетном столике? Джим уставился на Юлию изумленным взглядом. – На самом деле все очень просто, – ответила девушка. – Полностью с вами согласен, – кивнул Чан. – Но мне хотелось бы узнать об этом несколько подробнее. – Буду с вами откровенна, – нерешительно заговорила Юлия. – Шейла совершенно не дорожила деньгами; все, что она зарабатывала, тут же просачивалось у нее сквозь пальцы, как вода. Так что на Таити она прибыла с пустым кошельком. – А как же гонорар за фильм? – не понял Чан.