– Но вы сами могли сочинить это письмо, – усмехнулся инспектор Чан. В ответ на эти слова Ван Горн рассмеялся. – Право, вы слишком высокого мнения обо мне! Я бы не додумался до такой хитрости. – Что же, посмотрим. В любом случае, благодарю вас за ценные показания. Попрощавшись с артистом, Чан торопливо направился в полицейское управление. Мысли о том, что рассказал Ван Горн, не давали ему покоя. Кажется, он был искренен и не лгал. Но насколько можно доверять этому человеку? Вне всякого сомнения, ему, Чану, противостоит хитрый и расчетливый противник, борьба с которым не обещает быть легкой. К тому же он умеет искусно заметать следы, попутно расставляя ловушки. Сперва китаец думал немного передохнуть и пообедать, но затем, усилием воли подавив чувство голода, направил свой автомобиль прямо к городской библиотеке. «Надо, не теряя ни минуты, прочитать все газетные статьи об убийстве Денни Майо», – решил он. К счастью, подшивка все еще лежала на столе в читальном зале – там, где ее оставил Ван Горн. Зная дату смерти Денни Майо, Чарли Чан открыл нужную газету и с первого взгляда понял, что его опередили. Все заметки были аккуратно вырезаны. Над одной из дыр издевательски красовался оставшийся заголовок «Убийство известного киноактера». Перелистав подшивку, Чарли Чан заметил, что из газет исчезли не только тексты. Там не осталось ни одной фотографии артиста. Глава 17. По следам Денни Майо Чарли Чан предавался невеселым размышлениям. Вне всякого сомнения, кому-то очень не хотелось, чтобы он увидел фотоснимки Денни Майо. Под некоторыми из дыр виднелись надписи, свидетельствующие о том, что здесь было фото погибшего в какой-то из его ролей. Но кто мог исполосовать газеты? Неужели все-таки Ван Горн? Что за наивный поступок: вот так прийти в библиотеку, спросить газетную подшивку, а потом испортить ее практически у всех на глазах! Ведь порчу газет рано или поздно обнаружили бы! Тяжело вздохнув, инспектор принялся штудировать оставшиеся заметки, посвященные знаменитому актеру. Он приехал в Голливуд из Лондона, поселился в особняке, окруженном большим садом. Всей прислуги у него был один камердинер. В день убийства слуга закончил работу в восемь вечера и ушел, оставив хозяина в хорошем настроении. Вернувшись в полночь, он проник в дом через черный ход. Увидев, что в гостиной горит свет, он решил заглянуть туда и спросить, не будет ли у хозяина каких-нибудь приказаний. Но Денни Майо лежал мертвый. Судя по заключению экспертов, смерть наступила около десяти вечера. Артист был застрелен из револьвера, который всегда хранился у него в ящике письменного стола. Орудие убийства находилось здесь же, рядом с телом, но никаких следов на нем не обнаружили, даже отпечатков пальцев убитого. Из-за недобросовестной работы полиции в доме на следующий день было слишком много посетителей, и отыскать после этого какие-либо следы стало невозможно, поэтому убийство так и не раскрыли. Сведения о жизни, которую вел Денни Майо до приезда в Голливуд, оказались более чем скудными. Найти его английских родственников не удалось. Говорили, что в Лондоне он был женат, но много лет не виделся со своей женой, и никто даже не слышал, чтобы он упоминал о ней хоть одним словом. Образ жизни у него был спокойный и размеренный. Несмотря на постоянное внимание женщин, никаких романтических историй за ним не числилось. Судя по многочисленным свидетельствам, врагов у знаменитого актера также не было. Вдруг в одной заметке Чарли Чан увидел знакомое имя. Речь шла о Рите Монтень, которая снималась в том же фильме, что и Денни Майо. Она же упоминалась в качестве невесты Уилки Баллоу из Гонолулу. По слухам, Денни Майо пригласил Риту в развлекательную поездку, что послужило причиной для нешуточной ссоры между ним и вспыльчивым Уилки. Но, как утверждал автор заметки, конфликт был довольно быстро исчерпан. Больше никакой полезной информации из оставшихся статей было не извлечь при всем желании. Захлопнув газетную подшивку, Чан отдал ее библиотекарю. Положив газеты перед ней, он раскрыл один из изрезанных номеров и молча указал на него пальцем. – Какое безобразие! – возмущенно вскричала библиотекарь. – Мистер Чан, кто испортил газету?! – Благодарю вас за высокую оценку моих талантов, но в данном случае я знаю об этом столько же, сколько и вы, – печально произнес инспектор. – Последним, кому выдавался этот комплект, был актер Ван Горн. Но у нас не разрешается так поступать с литературой! – Он ушел, оставив газеты на столе, ведь так? Значит, любой мог зайти, сесть за стол и сделать вырезки. Неужели вы считаете, что Ван Горн способен на такой глупый поступок? Он ведь уважаемый человек! – Нет, но… – Хорошо, я его спрошу. Не исключено, что мне и в самом деле удастся выяснить, кто виновен в порче. Не теряя времени, Чарли Чан тут же позвонил Ван Горну и рассказал, в каком виде он нашел оставленные им газеты. – Какой вандализм! – возмутился тот. – Я на такое не способен. – Когда вы покинули библиотеку, газетная подшивка была в порядке? – Разумеется. Она лежала на столе. – Может быть, поблизости вы заметили кого-то из знакомых? – Не обратил внимания. Инспектор, чем больше я размышляю об этом происшествии, тем больше прихожу к выводу, что тот, кто послал мне это письмо, как раз того и добивался. Я закажу в библиотеке газеты, посмотрю и оставлю их на столе. Он же после этого возьмет их и сделает все, что ему нужно, не демонстрируя своего интереса именно к этой подшивке. Вам это не кажется очевидным? – Это сделал не мистер Горн, – произнес Чарли Чан, когда, закончив разговор, снова подошел к библиотекарю. – Когда он ушел, газеты оставались целыми. Вы не заметили, может, кто-то садился за этот стол после него? – Утром в читальном зале дежурила другая сотрудница, она сейчас обедает. Мистер Чан, я вас очень прошу: найдите того, кто испортил газеты! Пообещав сделать все возможное, как только освободится, Чарли Чан посмотрел на часы и понял, что времени на еду у него уже не остается: надо спешить в полицейское управление. – Вот и вы, Чан! – воскликнул начальник, едва увидев китайца. – А я уже забеспокоился, что вас так долго нет. Ну как, вы что-нибудь выяснили? – Самое главное: кто убил Шейлу Фейн, мне пока еще неизвестно. – Вот именно – самое главное! – Если у вас найдется время, чтобы меня выслушать, я расскажу, какую информацию мне удалось получить. Надеюсь, ваша мудрость поможет мне связать разрозненные сведения воедино. Получив милостивое разрешение, Чан принялся подробно докладывать о новом алиби Файфа, о его неожиданной покупке картины у Смита. Затем он перешел к библиотеке и газетным заметкам, посвященным Денни Майо. Под конец своего повествования он так же детально описал свою беседу с пожилой парой, которая полностью подтвердила показания прорицателя Тарневеро. – Далеко не факт, что они сообщили вам правду, – недоверчиво покачал головой Джексон. – Нет, не думаю, что они солгали. Если бы вы сами их увидели, то согласились бы со мной, что Макмастеры – воплощенная добропорядочность. – И все же вам стоит проверить их показания. Что-нибудь еще? Чан рассказал о найденном под окном окурке. – Дело становится все более и более запутанным! – простонал начальник, хватаясь за голову. – По крайней мере, отпечатки пальцев Джейнса у вас есть? – Да, я смог снять их незаметно для него. Но отпечатки на подоконнике оставлены не им, а Смитом. – Я получил ваше уведомление и отдал распоряжение, чтобы Смита привезли сюда. Затем Чарли Чан поведал историю о таинственных перемещениях кольца с изумрудом, продемонстрировал начальнику записку, обнаруженную Ван Горном под дверью своего номера и заставившую того немедленно направиться в библиотеку, облегчив задачу неизвестному, вырезавшему из старых газет все заметки, касающиеся убийства Денни Майо, и даже его фотографии. Долгое время Джексон не произносил ни слова, обдумывая сказанное инспектором. – Добытый вами материал заставляет подозревать сразу нескольких. К каким выводам вы пришли? – Пока ни к каким определенным. – И это говорите вы – гордость полиции Гонолулу?! – Простите глупого толстого китайца. Таким людям, как я, требуется чуть больше времени для размышлений. – Опять ваши шутки, Чарли! Лучше ответьте, чем вы в ближайшее время намерены заняться? – Нанести визит чете Баллоу. – Только я вас очень прошу: действуйте деликатнее. Уилки Баллоу – очень влиятельный человек, и его отношение к нашему ведомству не назовешь благосклонным и доброжелательным. – Не беспокойтесь, я буду осторожен подобно канатоходцу над пропастью. В это время в кабинет, вежливо постучав, заглянул Касимо. Его расстроенный вид говорил яснее всяких слов. – Насколько я понимаю, Смита ты не нашел, – поморщился Чарли. – Увы, он бесследно исчез, будто растворился в воздухе. – Всему тебя надо учить! – в сердцах крикнул Чарли Чан. – Торопливо написав несколько слов на листе бумаги, он протянул его своему помощнику. – Вот, готов поспорить, ты разыщешь его по этому адресу. Касимо поклонился и поспешил выполнять поручение. Инспектор Чан вслед за ним вышел из здания полицейского управления и отправился навестить семейство Баллоу. Рита Баллоу радушно приняла Чана и сказала, что ее супруг сейчас переодевается после гольфа. – Я очень сожалею, что вторично беспокою вас. Прекрасно понимаю, что мой визит не доставляет вам удовольствия. Но, тем не менее, я должен еще раз пообщаться со всеми гостями покойной мисс Фейн. – Да, я понимаю вас, – вздохнула Рита, ничуть не удивленная его словами. – Как продвигается ваше расследование? Боже мой, бедная Шейла! – Оно потихоньку движется вперед. А сейчас, если вы не возражаете, я попросил бы вас ответить на несколько вопросов относительно того периода, когда вы проживали в Голливуде. – Спрашивайте, пожалуйста. – Знаете, моя старшая дочь – настоящая поклонница вашего таланта. Она до сих пор расстраивается, что вы так внезапно ушли из кинематографа. Она убеждена, что вы – самая оригинальная актриса.