Женщина с надеждой посмотрела ему в глаза. Александр Николаевич достал ключи и открыл дверь. — Заходите, садитесь, — быстро просмотрев какие-то листы, он бросил их на стол. — Ну что я могу вам сказать? Состояние по-прежнему расценивается как критическое. Ночью ему было сделано переливание крови, но этого мало, кровь понадобится еще. Возможно, появится необходимость еще в одной операции. Само собой разумеется, к нему сейчас нельзя. Женя попыталась что-то сказать, но Александр Николаевич не дал ей этого сделать. — Да, милая, вынужден вас огорчить. Но пока состояние больного не станет стабильным, доступ к нему будет закрыт. Я понимаю ваши чувства и желание быть рядом с мужем, но, увы, ничем не могу помочь. Поверьте мне, так будет лучше. Женя смахнула платочком слезы с глаз. — Сейчас он находится в отдельной, специально оборудованной для таких случаев, палате. Там созданы все необходимые условия. Я ничего не могу вам обещать, но мы делаем все возможное, чтобы спасти ему жизнь. — Спасибо, доктор, — Женя вытерла слезы и достала из сумочки толстый белый конверт, — возьмите, пожалуйста. Это вам. — Право, это лишнее, — для очистки совести пробормотал Александр Николаевич, пряча конверт в карман халата. — Спасибо. Леонид кашлянул. — Извините, доктор, вы что-то там говорили насчет крови. Я ничем не могу помочь? — Вполне возможно. Было бы очень благородно с вашей стороны. Если, конечно… — У нас с ним одинаковая группа крови. — Вот как? Что ж, отлично. Тогда останьтесь сейчас, будьте так любезны. Я объясню вам, что делать. Женя положила руку на ладонь Леонида. — Спасибо, Леня. А я, доктор, могу? — Нет, ни в коем случае. Вы сейчас и так очень слабы, а силы вам еще ох как понадобятся. Мы найдем необходимое количество доноров, — Александр Николаевич погладил конверт в кармане. — Группа крови у него не такая уж редкая. И еще раз повторяю, мы сделаем все от нас зависящее. А сейчас езжайте домой, отдохните. — Сама доедешь? — Леонид подошел с Женей к двери. — Или меня дождешься? — Нет, Леня, спасибо, я сама. — Хорошо, но если что, обязательно звони. В любое время. Женя качнула головой. — Счастливо, — Леонид поцеловал ее. Закрыв дверь за Женей, он повернулся к врачу. — Я вас внимательно слушаю. В кабинете генерального директора ЗАО «Орион — ИНВЕСТ» Федосеева Игоря Александровича было прохладно и по-домашнему уютно. Чернышев с наслаждением сидел в удобном кресле, вытянув ноги. День беготни по городу давал о себе знать. Задав пару формальных вопросов, Влад огляделся. «Роскошно и со вкусом, — отметил он. — Видно мужик не привык отказывать себе ни в чем. Орех, бархат, мрамор… Дела в компании явно идут неплохо. Хотя не исключено, что это только показуха. Для развода клиентов. Своеобразный способ пускать пыль в глаза. Ладно, разберемся», — Влад переключил внимание на хозяина апартаментов. Федосеев взволновано вышагивал по кабинету. На его широком лбу обозначились глубокие морщины. Это был невысокий коренастый мужчина тридцати лет с открытым располагающим к себе лицом. Несмотря на невысокий рост, физической силой он, судя по всему, обладал отменной. Влад обратил внимание на его ладони. Не ладони а две снегоочистительные лопаты. Скорее руки молотобойца, а не директора фирмы. Такими руками и подковы гнуть не проблема. Влад не мог не заметить, что фигура Федосеева, некогда спортивная, сейчас начала «обрастать» жирком. Видимо сказывалось отсутствие тренировок в последнее время. Влад знал, что Федосеев десять лет назад служил в десанте, командовал отделением, имел звание старшего сержанта и принимал участие в боевых действиях на территории Чеченской республики. Причем служил вместе с родным братом потерпевшего Леонидом Плотниковым. Глубокий шрам на левой щеке от подбородка до мочки уха, подергивающийся глаз, отсутствие среднего пальца на левой руке, откровенно говорили о его непосредственном участии в вооруженных столкновениях. Дополняла картину татуировка «За ВДВ» на пальцах правой руки. «Уж больно много особых примет, — мелькнула мысль у оперативника, — с такими в криминал лучше не соваться». Вдобавок ко всему Федосеев немного заикался. Слегка тянул гласные и спотыкался на буквах «к» и «п». Впрочем, это не мешало ему говорить бойко и помногу. Одет Игорь Александрович был в строгий деловой костюм черного цвета, который его явно сковывал, и темно-синюю рубашку. Солидности добавлял широкий галстук в сине-белую полоску. — Так значит, Плотниковых знаете давно? — задумчиво переспросил Влад. Федосеев, не останавливаясь, бросил быстрый взгляд на милиционера. — С детства, — быстро ответил он, — в садике на соседних горшках сидели. С Костяном я особо не братался, а вот с Ленькой довелось пуд соли съесть и пороху понюхать. Он правильный пацан, путевый. Во время разговора Федосеев принимался оживленно жестикулировать, размахивая руками, как лопастями голландской ветряной мельницы. — Профессиональная деятельность Плотниковых сильно мешала вашей фирме? — в лоб спросил Влад. Федосеев криво усмехнулся. — Круто заворачиваешь, командир, — после минутного молчания ответил он. — Мы хоть и стали крутыми перцами, но общий язык находить умеем, свои пацаны, как ни как. Топить друг друга из-за паршивых бабок или власти не стали бы. Мы привыкли играть в открытую, камней за пазухой не прячем. А золотую середину, как говориться, всегда находили, если дорожки наши пересекались. Понимаешь, о чем я? — Ваше предприятие процветает? — Влад еще раз окинул взглядом кабинет. — Ну уж ноги протягивать, или на паперть выходить пока не собираемся! Федосеев подошел к окну и остановился, заложив руки за спину. Мыслями он был далеко отсюда. «М-да, не есть гуд! Нахрапом здесь ничего не добьешься, — пришел к выводу Влад. — Подкованный тип. Требуется более серьезная подготовка», — хлопнув себя по коленям, Влад встал. — Что ж, Игорь Александрович, спасибо за беседу. Но мне кажется, это не последняя наша встреча. Федосеев, развернувшись на каблуках, внимательно посмотрел в глаза оперативника. — А ты только свистни, командир, — слегка улыбнувшись, ответил он. — Всего доброго! — кивнув, Влад вышел из кабинета. Обойдя стол, Федосеев тяжело опустился в кресло. Его взгляд упал на стоявшую на столе фотографию в рамке. Это был армейский снимок десятилетней давности. Чечня 95-го. Федосеев, оперевшись локтем о корпус БМП, наливал из фляжки в кружку Леониду Плотникову разбавленный спирт. На обоих камуфлированные брюки, заправленные в высокие десантные ботинки. На голое тело надеты бронежилеты, на головах стальные каски. На плече Леонида висит АКС. У ног дымится костер с подвешенным над ним котелком. На корпусе БМП позируют три сослуживца. Лица у всех радостно сияют. Федосеев притянул к себе фотографию и аккуратно извлек снимок из рамки. Перевернув его, прочел надпись, написанную красивым четким почерком — «Федоту — 20!» Женя села в машину и опустила голову на руль. Глаза наполнились слезами. — Господи, он же не сделал никому ничего плохого. За что ты его наказываешь? Я прошу тебя, помоги ему. Помоги ему, Господи! Не оставляй его. Не оставляй нас, — плечи женщины вздрагивали от рыданий. Перед Женей пронеслась вся их совместная жизнь… … Осенний день выдался чудесным и незабываемым. Золотым дождем, порхая, падали листья. Ярко-голубое небо казалось бездонным. Многочисленная мошкара, радуясь последним теплым денькам, беспечно кружила в воздухе. Природа готовилась к спячке. К долгой холодной зиме. Женя и Костя, согреваемые мягкими лучами солнца, не спеша, бродили по разукрашенному яркими красками осени лесу. — Смотри, березки, — Женя улыбнулась. — Нравятся? — Очень, — они подошли ближе. Женя нежно обхватила тонкий белый ствол. — Осенью они самые красивые. Стройный стан, волнами спадающие ветви, золотистые листочки. Ее словно причесали, как невесту перед свадьбой. Костя улыбнулся. — Ты стихи случайно не пишешь? — Баловалась раньше, когда в школе училась. Но ничего из этого занятия не вышло. — Что так? — Таланта нет. Как-нибудь дам почитать, сам убедишься. Костя обнял ее за талию, и они продолжили прогулку. В лесу стояла величественная тишина. Слышен был только шорох листьев под ногами. Костя остановился и привлек Женю к себе. — Ты знаешь, что ты очень красивая? Самая красивая на свете. Женя спрятала голову у него на груди. — Мне хорошо с тобой, — тихо прошептала она. Костя прильнул губами к ее губам. Поцелуй был долгим и нежным. Жене показалось, что все вокруг исчезло. Время остановилось. Остались только они. И никого, и ничего больше. Преодолев себя, Костя остановился. Он обнял девушку и положил голову на ее плечо. — Женя, — Костя стал серьезен, — я давно хотел тебе сказать… в общем… Выходи за меня замуж.