– Хорошо. Я покинул кабинет начальника и прямиком направился в дежурную часть. * * * – Я позвоню? – сказал я, обращаясь к дежурному. – Звони! – дежурный освободил для меня своё место. Я дозвонился через третью попытку знакомому парню, который имел машину. Он окончил в этом году среднюю школу и собирался поступать в Волгоградскую следственную школу. Ещё учась в школе, приходил ко мне на стажировку. Иногда просил меня брать его с собой на проведение следственных мероприятий, чтобы набираться опыта. До прибытия транспорта я позвонил жене на работу и предупредил, чтобы она не ждала меня сегодня домой. После решил ещё раз поговорить с арестованным, отказавшимся бежать, то есть с тем «жидиком». Мне показалось, что во время первого разговора этот «жидик» не всё нам рассказал. Чтобы подсластить его, я решил сбегать в магазин, купить пачку сигарет и пачку чая. Предупредив дежурного, что, если придёт водитель и будет спрашивать меня, пусть ожидает возле кабинета. В магазине я купил сигарет, пачку чая и, вернувшись в отдел, тут же направился в КПЗ. Дверь в КПЗ мне открыл уже новый начальник. – Так ты уже тут командуешь, Николай Иванович? – спросил я, подавая ему руку. – Поздравляю тебя с новым назначением! Не жалеешь, что бросил свой участок? Скучная у тебя будет работа. Будешь находиться в этом душном здании. Порядком светлого дня не увидишь. Не-ет, я бы не выдержал, сбежал! – Я сюда не рвался, – слегка обиженным тоном проговорил Иванченко. – Вызвали, предложили, я согласился. Конечно, я на участке привык, и люди привыкли ко мне. Хоть работа участкового хлопотная, суетливая, но активная. Постоянно среди людей. В душе, конечно, жалею. Можно было отказаться, но ноги меня стали подводить. Стали болеть. Вот и вся причина. Тут меньше ходьбы. Больше сидячей работы. Меня устраивает. – Ну, ничего, ты парень серьёзный, толковый, наведёшь тут порядок. Будь смелее, решительнее и что главное, будь строгим и требовательным. Тогда будет порядок. Да, забыл спросить, ты знаешь, Николай Иванович, где же теперь бывший начальник? Что-то я его за эти дни не видел в отделе. На лице Николая Ивановича изобразилось удивление. – Разве вы не знаете, Рудольф Васильевич? – Нет! – Он ушёл из органов. – Ушёл из органов? Не знал, не знал. Что так, тебе известно? – Подробности не знаю. Как будто сам решил так. – Жаль, конечно. Ну, что поделаешь, решил так решил. Это, дорогой Николай Иванович, жизнь! Ладно. Николай Иванович, приведи-ка в следственную комнату арестованного Сернова. – Это, того… – Да, да, того самого Сернова, который не захотел покинуть камеру. Редкий экземпляр. Он ценен для меня. Поговорить надо. – Хорошо. Сейчас приведу. Пока Николай Иванович ходил за Серновым, я на стол положил пачку сигарет и пачку чая. Сделал это специально, чтобы Сернов понял, что я пришёл не с пустыми руками. Через минуты две дверь следственной комнаты открылась, и показался Сернов. Увидев на столе сигареты и чай, он обрадовался и без приглашения сел за стол ближе к увиденным вещам. Ему видать не терпелось скорее прибрать их к рукам, он протянул руку за пачкой сигарет. – Давай договоримся так, Сернов, – чуть резковатым тоном проговорил я, строго глядя на него. – Эти вещи будут твоими после того, как поговорим по душам. Согласен? – Пожалуй, соглашусь, – мгновенно среагировал Сернов и тут же взял пачку сигарет в руку. – Вот и отлично! Теперь можешь закурить. Сернов быстро разорвал плёночную оболочку пачки, достал сигарету. Я подал ему спички, и он закурил. Когда сделал несколько затяжек, я сказал: – Сернов, ты в прошлый раз не всё ведь рассказал нам о разговорах беглецов, не так ли? Ведь скрыл от нас разговор Туркова о том, где он собирается скрываться в хуторе? Пусть читатель не думает, что я как будто знал о содержании разговора беглецов и потому задал такой вопрос Сернову. Я совершенно не знал, о чём вели разговоры беглецы. Я просто применил небольшую хитрость или, так скажем, уловку. Авось клюнет? Получив удовольствие от курева, Сернов моментально изменился. В его карих глазах заплясали лукавые искорки, а на лице появился живейший интерес, и он, осторожно взглянув на входную дверь, как будто за дверью его могут подслушать, почти полушёпотом, глядя мне в глаза, проговорил: – Из разговора Туркова с этими нерусскими я понял, что у него в хуторе есть надёжное место, где спрятаться. В том же хуторе, как я понял, где он живёт. – И где же это надёжное место? Задав вопрос, я придвинул пачку чая ближе к нему. Сернов схватил пачку и стал обнюхивать её. – Как хорошо пахнет! – воскликнул он от удовольствия. Сернов сделал глубокую затяжку и, выпустив дым, так же полушёпотом произнёс: – Турков хвастался, он вообще любил хвастаться, что у него в хуторе есть женщина. Ну, как бы любовница. Говорил, что она ему никогда не отказывала. – В чём она ему не отказывала? – Ну, как? – и он хитро улыбнулся. Вы сами должны догадаться, не ребёнок же. Это он рассказывал ещё до побега. Отсюда я сделал вывод, что Турков может прятаться у этой женщины. – Смышлёный «жидюка», сказал бы опер Дмитриченко, – отметил я мысленно. Хотя информация неточная, может, выдуманная, но всё же информация, лучше, чем ничего. Теперь есть над чем работать. Установить эту женщину? Это не такая уж простая задача. Какая женщина признается в прелюбодеянии, конечно, нет. Если эта женщина замужняя? Тогда, вообще, надежды никакой. Будем работать. Турков не местный. Живёт всего два года в хуторе. Друзей, я думаю, не так уж много у него. Отсюда можно сделать вывод, что он может прятаться у этой женщины. – Слушай, Сернов, случайно не произносил Турков имя этой женщины? – Вы тут уж меня извините, что не знаю, то не знаю. * * * Когда я возвращался из КПЗ, возле своего кабинета увидел ждущего меня, своего знакомого водителя. Увидев меня, Николай заулыбался и пошёл навстречу. Поравнявшись со мной, он первый подал руку. Я поздоровался с ним и тут же спросил: – Николай, ты готов на пару дней покинуть свой домашний уютный очаг и превратиться в путешественника? Очень интересное и увлекательное занятие, поверь мне, жалеть не будешь. Приходилось когда-либо тебе путешествовать? Николай удивлённо посмотрел на меня и отрицательно покачал головой. – Тогда готовься! – Рудольф Васильевич, как я понял, вы собирались на какую-то операцию по уголовному делу, а тут вдруг вы мне предлагаете путешествовать? Что-то изменилось? А операция? – на лице Николая изобразилось изумление. Я поспешил успокоить его. – Ты, Николай, не переживай, успеем и на то, и на другое. – А как насчёт погони, стрельбы, будут? – прямо заглядывая мне в глаза, радостно воскликнул Николай. – Заранее не обещаю, но думаю, не пожалеешь. Будет что воспоминать. Ещё может, будешь рассказывать своим будущим внукам и правнукам. – Тогда едем! – и довольная улыбка появилась на лице. * * * Через полчаса мы уже держали путь в хутор Чугунов. О дорогах с твёрдым покрытием в сельских местностях приходится только мечтать. Но сельские жители не теряют надежды, что, когда-нибудь их мечты сбудутся. Стояла июльская жара. Ветра не было. Пыль от колес поднималась высоко над землёй, и шлейф её далеко тянулся за машиной. Как бы плотно не были закрыты окна и двери, пыль всё равно заполняла кабину. Шестьдесят километров мы преодолели за час десять минут и в час дня прибыли в хутор Чугунов. Конечно, по прибытии в хутор я первым делом хотел бы искупаться. Неважно, где: хоть в пруду, хоть в речушке, чтобы смыть дорожную пыль и освежиться. Но, подумав, всё же сначала решил посетить опорный пункт милиции, где должны быть, по моим расчётам, оперативники. – Искупнусь вечером, – решил я и попросил водителя поехать к опорному пункту милиции. Я не ошибся. В опорном пункте находились оперативник Дмитриченко и Владимир Иванович из управления. Увидев меня, Дмитриченко воскликнул: – Ты каким образом оказался в этих краях? Тебе тоже не терпится быстрее поймать беглецов? – Джек Фёдорович, ты сначала поздоровайся с человеком, а потом уже задавай свои никчёмные вопросы: почему? как? зачем? – Ну, здравствуй, Рудольф! – и кинулся обнимать меня. – Так-то лучше! А то, каким образом? Какими судьбами? Нет бы сначала спросить: Рудольф, ты обедать хочешь? – Правда, ты обедать хочешь?