«Может, свалился под кровать?» — подумала девушка и стала двигать диван. Чихнула от пыли и полезла рукой в щель между стеной и кроватью. Затем сняла со стола лампу и вернулась к стене, освещая пол за кроватью. Она стала водить лучом по плинтусу в поисках Ори. Вдруг что-то блеснуло в свете лампы. Рина пригляделась и подняла с пола предмет. Он был покрыт пылью и грязью. Рина слегка потёрла пальцем по металлу и разглядела — в руках у неё была серёжка. Золотая оправа и зелёный камень, что отблёскивал при попадании света лампы. Драгоценный камень на женском украшении. Рина застыла, не понимая, как относиться к находке. — Что это… Почему? В голове всплыли слова Криса о девушке — или девушках? — работавших тут до Рины. Да, серёжка могла принадлежать одной из них. Она закатилась под диван, а девушка просто не стала искать. Это всё объясняло. Вот только почему сердце так тревожно забилось? И вновь интуиция почти кричала о том, что всё это не к добру. Но что может быть страшного в женской серёжке, найденной под диваном? Не придумав ничего лучше, Рина бросила серёжку обратно. Она снова повела лампой, и, наконец, нашла Ори. Рина тут же достала мишку и задвинула кровать обратно, словно радуясь тому, что ей больше не придётся вновь искать что-то под темнотой неизвестности. Рина погасила свет и легла под одеяло, переложив перед этим Ори в шкаф. Спать ей совсем не хотелось, и она просто лежала, глядя в потолок и пытаясь унять тревогу. В дверь легонько постучали. Девушка встала с кровати и хотела было накинуть халат, но граф уже открыл дверь. Его глаза горели золотом в темноте. Рина увидела, как два золотых огня прошлись по её телу, обтянутому в шёлк сорочки, и прожгли от пяток до груди. Граф и не думал скрывать свой взгляд. Рина прервала его, набрасывая халат: — Виктор! Ты вернулся. Так быстро. — Да, Рина. Дела решились быстрее, чем я ожидал. Всё спокойно? — Да. Граф закрыл дверь за собой. Они остались в полной темноте, лишь глаза графа светились. — Никак не могу привыкнуть к этому, — почти прошептала девушка. — Твои глаза. Это след силы в них. — Да. — Но ведь они не всегда так горят! От чего это зависит? — Думаю, от мыслей. Иногда я могу совладать с силой, и она не так явно проявляет себя. — Где-то я уже это слышала… Рина подумала, что зря сказала это вслух. Конечно же, она прочла об этом в дневниках Циммера. — У меня для тебя кое-что есть. Виктор приблизился к ней. Рина замерла. Тревога всё ещё не отпускала девушку, и граф почуял её волнение. — Я заезжал к тебе домой. Отвёз твоей семье деньги. Как и обещал. — Что? — очнулась Рина. — Премия. Ты ведь попросила её за свою работу. — Виктор… Я не знаю, что сказать. Спасибо тебе. Девушка с благодарностью посмотрела на графа. Она совсем не ожидала, что он не только выполнит её просьбу, но ещё и сделает это так быстро, и сам отвезёт деньги домой. — Держи. Твоя мать передала письмо для тебя. Тревога тут же прошла. Рина радостно посмотрела на конверт и медленно взяла его из рук графа. Она развернулась к лампе и зажгла свет, разворачивая письмо. Девушка тут же принялась читать: «Риночка, я так рада, что у тебя всё хорошо. Мы благодарны графу, так ему и передай. Я купила часть лекарств. Бетти уже лучше. Она целует тебя и Ори. Невероятный граф Виктор прислал для нас лекаря. Он осмотрел Бетти и рассчитал дозу. Граф не взял с нас за это ни копейки! Ну разве бывают на свете люди, столь благородные душой, что наш граф? Вот и я думала, что не бывает… Кстати, Алекс часто заходит к нам, помогает мне по хозяйству, спрашивает о тебе. Мы все очень скучаем и ждём тебя! Возвращайся скорее. Мама». Рина сглотнула подступившие слёзы. Она вдруг спохватилась, что не попрощалась с графом, но обернувшись, с удивлением обнаружила, что граф никуда не ушёл, а, напротив, склонился прямо над её плечом. — Виктор, подсматривать чужие письма нехорошо, — хотела пошутить Рина, но это вышло как-то нервно. — Кто такой Алекс? Девушка моргнула от удивления. — Алекс мой друг… Мы давно знаем друг друга. — Между вами что-то есть? — Почему ты спрашиваешь? — Отвечай! Графу в этот раз не удавалось скрывать злобу. Рина удивлялась переменам, которые происходили в нём так резко, что девушка не поспевала за его настроением. Она медленно ответила: — Нет, между мной и Алексом ничего нет. Граф смотрел на неё пристально. Глаза его вспыхнули янтарём, почти столь же жгучим, как в тот вечер, когда граф застал её с Крисом. Рина тут же вспомнила о снах, в которых она так же близко видела яркий свет глаз графа. — Хорошо, — наконец сказал он. — А теперь отдыхай. Рина медленно кивнула ему. Граф хотел было уйти, но вдруг взял руку Рины в свою, склонился над ней и поднёс ладонь девушки к губам. Он припал губами в недолгом поцелуе, затем притронулся кончиком носа, словно конь, просящей ласки, после отпустил руку девушки и вышел. Рина тяжело вздохнула. Её тревожное, тягучее чувство вернулось и сияло всеми своими самыми тёмными оттенками. 11 Этой ночью Рину не мучили кошмары. Граф не приходил к ней. Она спала так крепко, как не спала с первых дней пребывания в этом доме. Рина сладко потянулась под одеялом и сразу отметила радость, что разлилась в душе от хорошего крепкого сна, светлой головы и бодрости духа. Рина впервые почувствовала себя как прежде, и дом с его обитателями уже не так пугали её. Рина подумала, что сегодня она гордо справиться со всем, что принесёт ей новый день. На завтрак она приплыла, мурча что-то под нос. Граф оторвался от книги и с интересом посмотрел на девушку. Рина лучезарно улыбнулась ему. — Доброе утро, Виктор! Что ты читаешь? — Рад видеть тебя такой… Выспавшейся. Виктор прикрыл книгу, показывая обложку. Рине стало не по себе, утренняя радость начала испаряться. — Почему ты это читаешь? — Рина тут же узнала почерк и надпись на обложке. Граф держал в руках дневник Циммера, только какую-то другую его часть, а не ту, что читала она сама. То, что граф так спокойно читал мрачные записи за завтраком, поразило Рину. — А ты? — Улыбнулся граф, и внутри девушки всё похолодело от его взгляда. — Я лишь хочу разобраться… Его дневники жуткие. Он сам… — Да, всё верно, — Кивнул граф. — Его политика ужасала. Но ты предвзята, Рина. Воспринимаешь всё через призму женских эмоций. А где твой холодный ум учёного? Если бы мой предок не отбросил все эмоции, важная часть истории Сведённых Королевств была бы утрачена в пожаре повстанцев. Однако разум победил. Он спас книги от огня. И он вовсе не относился к этим или другим книгам, что хранились в архивах Циммера, как к книгам монстра и тирана. О нет, он видел в них историческую и общественную ценность. Рина молча хлебнула кофе. Неужели Виктор только что отчитал её? Да ещё и поучать решил? Этого она не позволит никому вне Академии. — Конечно, ты прав, — Улыбнулась ему Рина. — Прав, что мы, девушки, бываем чересчур эмоциональными. Такова наша женская природа. — Как хорошо, что ты это понимаешь, — совершенно серьёзно ответил ей Виктор, и Рина на секунду задумалась, шутит он или нет. Но, кажется, Виктору было не до шуток. Рина силилась сдерживать ухмылку, которая часто возникала, лишь только Алекс или другие парни начинали поучать её. В этот момент Рина думала о том, что она прочла больше книг, чем все они вместе взятые за всю свою жизнь, и уж точно не им было поучать девушку, чьи способности к анализу и усвоению информации оценил весь педагогический состав Академии. Конечно, все её знакомые парни не шли ни в какое сравнение с графом, что занимал особую должность в правительстве, являлся носителем силы и владел ценнейшим архивом. Граф был очень умён, ужасающе умён — и Рина понимала это. Однако даже ему она не позволила бы поучать себя, ставя тем самым ниже её достоинство. Девушка давала себе право на ошибку, равно как и не позволяла указывать другим на её ошибки. — И в чём состоит твой исследовательский интерес, Виктор? — Циммер описал кое-что… То, что пригодится мне в моих делах. — Что? — Любопытная, — ухмыльнулся Виктор. — Это исследовательский интерес, ты ведь сам посоветовал мне, — парировала Рина. Они замолчали. Девушка поняла, что ответа не дождётся, и вздохнула. Завтрак вышел не таким весёлым, как Рине хотелось, и она уже было загрустила, погружаясь в свои мысли, как вдруг Виктор произнёс: — Прости, я не хотел, чтобы это прозвучало грубо. Конечно, ты умная девушка. Одна из самых умных, что я знаю. Рина решила, что ей послышалось. Но граф вновь говорил вполне серьёзно. Он заметил, как Рина чуть нахмурилась, затем скрывала насмешливую улыбку, а после чуть чаще задышала, явно злясь. Он понял, что забылся. На миг решил себя вести с ней так, как обычно ведёт себя со всеми вокруг, считая их ниже и глупее. И тут же утратил контроль. Рина удивляла его этими противоречиями, этими яркими и разрозненными откликами на любое его слово или действие. Знал бы Виктор, что Рина чувствует по отношению к нему то же самое, — удивился бы вдвойне. «Всё ещё не верит», — отметил про себя граф и продолжил: — А знаешь, что мы всё о работе да о книгах. Почему бы нам не поужинать сегодня в приятной атмосфере и не пообщаться на другие темы?