— Ясно. Граф кивнул сидящему напротив министру финансов, давая знак продолжить. Глубоко внутри он надеялся, что никто не заметит, как сжались его кулаки, как побледнело и вытянулось лицо, и как полыхнул огонь глаз. Все, конечно же, заметили столь яркую перемену в Президенте — люди силы почти физически ощутили его водоворот эмоций. Гнев, ярость… И страх? Никто точно не мог разобрать. Граф никогда не забывал о том, как сильно стихия влияет на магическое существо. Не забывал с того самого дня, когда потерял в огне всю свою семью. Когда Граф вернулся, то не спешил возвращаться в дом. Он проследовал на конюшню, поседлал Танатоса и припустил его по дорожке прямиком в лес. Было уже темно, и ему приходилось подсвечивать себе дорогу. Наконец граф свернул на полянку, где когда-то они устроили пикник с Риной, спешился и привязал Танатоса к дереву. А сам прошёл дальше, к её концу, и отодвинул снежные ветки куста, скрывавшего утопленную в снегу тропинку. Граф пожалел, что не надел высокие сапоги. Он проваливался в сугробы, пробираясь сквозь снег, который заполнил его ботинки. Фонарь слабо освещал путь, который казался бесконечным, пока наконец тропка не стала шире, а кокон снега меньше. Граф быстрее пошёл по дорожке, в конце которой уже виднелся покосившийся сарай. Граф не был здесь очень давно. Он и забыл уже про этот сарай, а сегодня, вспомнив о нём, решил, что он уже сгнил, развалился или его занесло снежным коконом. Однако сарай стоял, словно и не прошло уже почти двадцать лет, каким Виктор его помнил, будучи подростком. Снег завалил крышу, но проход в сарай был свободен. Граф подошёл ближе и дёрнул дверь. Та не поддавалась, тогда он дёрнул сильнее, и с косяка посыпались труха и осколки льда. Виктор с силой дёрнул несколько раз, пока, наконец, деревяшка не заскрипела и не открылась. Внутри стоял запах плесени, сырости и гнилого дерева. В углу сарая находился стол, над ним висели проржавевшие инструменты. В другом углу валялись вилы и лопата. Слева от входа стоял шкафчик с разной утварью, покрытый плотной серой ватой паутины. Виктор медленно обвёл светом фонарика сарай и тяжело вздохнул. И вдруг ему показалось, что он слышит запах гари. Граф медленно зашёл в сарай, расстелил пальто и сел на заледеневший пол. Он закрыл глаза и вспомнил тот день. Тогда он вернулся из Академии Верхнего Королевства, в которой находилась школа для одарённых детей. Были каникулы, и юный Виктор вернулся в родной дом. Он уже держался отстранённо от родителей, и каждый день сбегал в этот сарай. Тут, в сердце леса, посреди стихий, ему было хорошо. Он садился на деревянный пол, закрывал глаза и пытался ощутить силу. Пытался физически почувствовать её, понять, где она находится и что может сделать. Но он был слаб. Хотя его семья и относилась к верхушке, занимая высшее положение среди элиты, сам будущий граф не подавал надежд. Сила его была слаба, редко проявлялась, он не понимал, как ей пользоваться. В Академии, помимо основных дисциплин, их учили контролю силы. Тому, как сила может даровать людям необычайную интуицию, возможность предвидеть ход событий и влиять на сознание простых людей. Тому, как человек силы способен влиять, управлять, подчинять, если только направит всю внутреннюю энергию правильно, будет подбирать нужные слова и делать определённые поступки. Не-маги очень просты в своём устройстве. Они просто мыслят, просто думают, предсказуемо ведут себя. Их разум — простой паззл, складывающийся из кусочков впитанных сценариев, определённых установок, комплексов и страхов. Этот паззл можно считать, разобрать, разломать на части, и перестроить. Но для этого лишь нужен определённый энергетический посыл. Всё это юный Виктор изучал с большим интересом, однако практические задания у него никак не получались. Родители лишь хмуро требовали от него больше усердий. Он, в свою очередь, боялся их подвести. В один из дней каникул отец показал ему дневники Циммера, посчитав, что его сын стал достаточно взрослым для этого чтения. Отец рассказал Виктору, как они появились в их доме. Он хранил коллекцию рукописей и книг в своём сейфе в гостиной, но не разрешал юному графу заглядывать в книжки. Да Виктор и сам не тянулся к ним — разве молодому парню будет интересно копаться в страницах старых книг? Теперь же отец открыл сейф, достал дневники, и они вдвоём смотрели рукописи. Отец говорил: — Циммер описал всё то, что тебе не расскажут в Академии, — они сидели в гостиной и пили глинтвейн. Отец смотрел на Виктора янтарными глазами и листал страницы дневника. Голову его уже покрыла седина, хотя лицо и тело были молоды. — В первом дневнике Циммер только начинает изучать силу. Это его мысли, первое впечатление, его страхи. Второй дневник более подробный и структурированный. Он уже понял силу, ощутил её, и написал почти инструкцию о том, как ей пользоваться. — Значит, там написано, что поможет мне увеличить способности? — с надеждой спросил Виктор. — Не совсем. Циммер описывает, что увеличить силу поможет особый ритуал, выполненный с жертвой по определённому правилу. — Жертвой? — Да, именно так. В целом, я думаю, именно поэтому Циммер устроил геноцид. Каждая новая жертва делала его самого сильнее. Пока, наконец, силы не стало так много, что она не уничтожила его разум. — Но почему убийство кого-то делает нас сильнее? — Тут много факторов, — отец серьёзно посмотрел на Виктора. — Во-первых, это идёт из древности, где человек устанавливал своё господство через битву, заканчивающуюся смертью противника. Во-вторых, в ритуале присутствует стихия, которая влияет на энергетическое поле, подпитывая силу. Но тебе это всё не нужно, все эти методы в прошлом. Столько лет минуло, мы нашли другие способы увеличивать силу. — Да, в Академии нам рассказывают… — И ты молодец. Я вижу, что ты делаешь практики каждый день. Продолжай, сынок, я верю, что у тебя получится. Отец ещё долго читал дневники и комментировал прочитанное, однако Виктор его почти не слушал. Сказанное так сильно впечатлило его, что он никак не мог собраться с мыслями. — Тебе нужно больше времени проводить с друзьями, Виктор. Общение с другими людьми силы, особенно светлой, поможет тебе. — Но я даже не знаю, какая сила у меня. В Академии так и не смогли установить. — Думаю, это лишь вопрос времени. Ты ещё слишком юн. Подожди пару лет, тогда всё встанет на свои места. — Но твоя сила определилась, когда тебе было пять лет! — Да, это так… Знаешь, мы ведь так мало знаем об этом. Стараниями Циммера, нас осталось совсем немного. Поэтому мы должны держаться друг друга. Понимаешь, Виктор? — Да, папа. Понимаю. В этот же день Виктор ушёл в сарай, прихватив с собой свечи и спички. Он хотел попробовать понять стихию огня. Огонь поддавался ему меньше, чем остальные стихии, и он решил, что, поняв огонь, сможет раскрыть свою силу. А на следующий день, когда Виктор возвращался из сарая, куда вновь ушёл утром, его дома больше не было. Ещё сидя в сарае, Виктор почувствовал запах гари. Но не обращал внимания, думая, что это пахнет от спичек и свечек. Но запах не проходил долгое время. Тогда он испугался, решив, что в лесу начался пожар. Он вышел из сарая и увидел, как небо заволакивает дым, а вокруг летает пепел. Виктор испуганно побежал к дому, но чем ближе он подходил, тем больше дыма становилось вокруг. Когда он дошёл, то понял: его дома больше нет. Его семьи больше нет — Виктор застал дом, охваченный пожаром. Крыша полностью провалилась, огонь дожирал чёрные стены, выбрасывая вверх клубы дыма и пепла. Один из стражей, которых Виктор раньше не встречал в доме, подбежал к нему. Лицо его было чёрным от копоти, сквозь дыры в одежде виднелась обожжённая плоть, а из глаз текли слёзы. Страж дотронулся до плеча юноши, упавшего на колени. — Виктор, ваша семья… Кажется, загорелся камин, а ваши родители… Виктор, мне очень жаль, дом сгорел в считанные секунды. Я пытался спасти их, но не успел. Крыша обвалилась, я просто не успел никого вытащить. Тут страж закашлял. Виктор опустил голову низко и закрыл глаза. В тот момент он вдруг ощутил силу внутри. Столь невероятную, столь мощную, что была больше этого пожара, яростнее этого огня, поглотившего всё дорогое, что у него было. Виктор задохнулся, но не от дыма — от магии, что подступила к горлу, заполняя каждую клеточку тела. Он ощущал себя сильнее и больше всего мира, а потому вдруг упал на землю лицом вниз и расхохотался. В пятнадцать лет граф Виктор Дартер завладел огромным состоянием своих родителей. Ему приставили опекуна, дальнего родственника, который почти не навещал его, а после и вовсе умер от старости. Виктор вернулся в Академию и показал такой ошеломляющий результат, что вести о его таланте дошли до Президента. Ему было готово место личного помощника сразу после выпуска, но также ему хотелось и повидать другие Королевства, тем более что возвращаться теперь ему было некуда. Так он стал послом. Тела родителей Виктора полностью уничтожил огонь. Сохранился только сейф с дневниками Циммера и другими рукописями. Какое-то время сейф находился в одном из банковских хранилищ Лангрии. Десять лет спустя, когда Виктор уже выпустился и поступил на службу к Президенту, когда он уже вдоволь поездил по Королевствам, то решил вернуть себе свой дом. Он распорядился выстроить дом на том же самом месте. Пепелище расчистили, словно и не было того пожара, а дом построили, не похожим на старый, в современном стиле с использованием чёрного дуба. В Академии проходили занятия по зоологии, где также рассказывали о связи животных и носителей духа. Граф выбрал коня, чей свободный и непокорённый дух пробуждал силу в полную мощь. Он распорядился построить конюшню, и постепенно в его доме появились пять вороных жеребцов, привезённых из разных концов Сведённых Королевств. Он пытался применять силу к каждому, но лошади были сильнее, и не поддавались чарам графа. Танатос получил частичку силы случайно — когда граф выехал с ним на поля и упал на скаку. Страх и боль породили энергетический всплеск, и так Танатос впитал в себя силу хозяина. Отдельно граф решил построить архив, разместив его в подвале дома. В ходе поездок ему удалось собрать целую коллекцию книг разных периодов. Каждый раз, когда он брал книгу в руки, он вспоминал отца. Что-то поменялось в нём, и теперь Виктор жадно и много читал, и решил, что, как и отец, соберёт коллекцию ценнейших рукописей, книг, трудов. А в сердце коллекции поместит дневники Циммера, которые так изменили его жизнь. За следующие десяток лет граф ездил и собирал книги со всех Королевств. А его коллеги, знакомые или представители других Королевств, зная о его страсти, сами приносили ему ценнейшие экземпляры. Таким образом граф собрал большой личный архив, ориентироваться в котором становилось всё труднее. Наконец, Президент стал увядать, и искал всяческие способы сохранить остатки былой силы. Он, как и многие из верхушки, знали о жертвоприношениях ради увеличения силы, по тем смутным описаниям действий Циммера, что передавались из уст в уста. Нужны были только невинные жертвы. И тогда граф сам предложил Президенту эту идею с архивом и девушками. С другими девушками было проще. Они приезжали в архив, будучи уже влюблёнными в графа, подогретые слухами о свободном богатом красавце и с наивной верой в сказку о Золушке. Они были готовы на всё, лишь бы угодить ему, и с охотой шли в Резиденцию, не подозревая, что их там ждёт. С Риной оказалось сложнее. Она отличалась от всех девушек, и граф сам не заметил, как стал относиться к ней иначе. Он сам толком не мог сказать, что толкнуло его убить Президента — то ли вновь прочитанный дневник Циммера, то ли присутствие Рины в доме, то ли возросшие амбиции. Всё это сработало таким образом, что граф полностью переиграл привычный ход вещей. Теперь он сидел тут, на полу старого заледенелого сарая, где всё это началось тогда, двадцать лет назад, и молча вспоминал. И ему казалось, что от одних лишь воспоминаний о горящих остатках дома, его сила вновь разгорается необузданным пламенем. Граф вернулся в дом поздно ночью. Рина мирно спала в его постели. Он разделся и тихо лёг рядом. Сейчас ему не нужно было трогать девушку — сила переполняла его. А потому он лежал рядом и просто смотрел на неё. 18 В то утро светило морозное солнце. За ночь мороз оставил на окне кружевной узор, и Рина водила по нему пальцем, оставляя капли воды от тёплой кожи, вторя изгибам изморози. Когда Рина проснулась, графа уже не было. Михаил сказал, что граф отбыл по делам. А ей было тихо и спокойно. С удивлением она замечала за собой, что его отсутствие даёт ей минуты покоя, хотя она считала, что будет скучать, тосковать, слоняться по пустом дому, заламывая руки в страданиях, — в общем, делать всё то, что, по её мнению, делают женщины, когда их любимые отсутствуют. Рина же чувствовала себя неплохо. Даже совсем неплохо. Ближе к обеду явился граф. Рина вышагивала коней один за другим, и уже успела изрядно замёрзнуть. Но свежий морозный воздух бодрил. Она решила выпить горячего глинтвейна, который для неё делали слуги, и продолжить заниматься животными, когда к дому подкатил чёрный зверь. Граф вышел со стороны пассажирского сиденья. Он чуть раскинул руки и не спеша направился к Рине. Она улыбнулась и со всей мочи помчалась в его объятия. Но не потому, что в самом деле обрадовалась, а потому, что привыкла так поступать, когда он приезжал. Он шёл к ней — неспешно, и ловил её, бегущую к нему на встречу. Граф подхватил девушку и покружил в руках. Она засмеялась и расцеловала его лоб, щёки, скулы, губы. Затем он отстранил её: — Рина, пойдём скорее в дом, ты же замёрзла вся. Что ты делала, пока меня не было? Дай угадаю, читала и каталась на лошадях? И Рина, как обычно, стала рассказывать ему, чем она занималась, по обыкновению придавая самым простым делам — вроде чаепития или прогулки по лесу — различных оттенков. Рина приукрашивала, выдумывала детали и сыпала шутками, чтобы повеселить графа. По большому счёту ей было нечего ему рассказать. Настолько отличалась её теперешняя жизнь от прошлой, что Рине казалось — она буквально занимается ничем. Однако граф слушал, смеялся и даже поддерживал разговор. Хотя Рине казалось, что он не вполне искренне это делает. Они вошли в дом, Рина стряхнула снег и сняла пальто, которое граф привёз ей из города. Он купил её чёрное пальто-халат с запахом, крупным воротом и золотым поясом. Она небрежно кинула его на диван в гостиной и побежала на кухню. Только Рина сделала первый глоток горячего глинтвейна, как граф сказал ей: — Допивай, и прогуляемся. «Я ведь только начала!» — подумала про себя Рина, и стала проглатывать обжигающий напиток. Граф смотрел на неё, не отрываясь. Пока она допивала, то отчётливо увидела странные огоньки в его чёрно-золотых глазах, и они напугали Рину. Граф будто бы предвкушал что-то. Рина всегда знала, чего он хочет от неё — ведь он всегда набрасывался на неё по приезду. Сейчас он не трогал девушку, а выжидал, и от этого ей было не по себе. Однако она послушно допила глинтвейн, поставила чашку и вновь пошла надевать пальто. — Возьмём коней? — спросила девушка, когда они проходили мимо конюшни. — Ты ещё не накаталась за моё отсутствие? Нет, давай просто пройдёмся. Я хочу тебе кое-что показать. И они направились в лес по тропинке. От солнечного света снег на изумрудных еловых лапах блестел, словно кристаллы. В лесу пахло подмороженной смолой, скрипели сухие ветки, опадали шишки от белок, что скакали между ветвей. Какое-то время пара шла молча. Рина спросила графа, куда он ведёт её. — О, это старый сарайчик в глубине леса. Когда я был маленьким, часто проводил там время. — Так ты жил здесь вместе с семьёй? Я думала ты недавно построил этот дом, он выглядит таким… новым. — Так и есть. Я построил новый дом на месте старого. Старый сгорел много лет назад. Я вернулся сюда спустя время и в новой должности. Расчистил тут всё от пепелища и построил заново. — Что? Сгорел? Подожди, но твои родители? И где был ты? — Родители погибли в пожаре. Мне чудом удалось спастись, но они… Причина не установлена, но… — Виктор, мне так жаль. Граф молча смотрел под ноги. Рина легонько коснулась его руки. — Всё это было так давно. Я учился в Верхнем Королевстве, в закрытой школе для магов. Потом поступил на службу при правительстве. Я рано уехал из дома, и довольно рано отделился от своих родителей. В общем… Когда я был подростком и приезжал домой на каникулы, я ходил в этот сарайчик. Там лежали хозяйственные принадлежности нашего лесничего. Но мне нравилось, что сарай находится в глуши, будто прямо в сердце леса. Хотя до домов тут рукой подать, но всё же. Я практиковал магию там. Точнее, изучал себя и свою силу. — Ух ты! Я благодарна, что ты решил показать мне это место. Оно важно для тебя. — Да, это так. Надеюсь, тебе понравится. — Понравится? Граф не ответил и загадочно улыбнулся своим мыслям. Рина вновь насторожилась. Она была права — он что-то задумал. Вот только что. Зимнее солнце садится рано. Они подходили к сарайчику на закате. Маленький покосившийся домик. Но проход к двери расчищен от снега. Как часто лесничий наведывается сюда? Или сам Виктор?