Мэл чуть было не захлестнуло гневом, настоящей волной, до помутнения взгляда и рассудка. Вдобавок заложило уши; пальцы левой руки сдавили цевьё, а затыльник складного приклада оказался прижатым к телу локтем правой. Выдох. Запоздалый, прерывистыми всплесками – почти так же оружие коротко забилось, выплёвывая пули в широкую голую спину. Пират завалился ничком, прямо на беспомощную жертву под её задавленный вскрик, открыв своего озабоченного дружка. Тот тоже стоял на коленях в изголовье у девушки, с грудью, крест-накрест перечёркнутой двумя лентами с красными патронами к дробовику, зато со спущенными штанами. Пялясь вперёд бессмысленно и пьяно, он изгибался в неудобной позе и непрерывно шарил по полу рядом с собой. Глядя почему-то на широкий рот, что постоянно кривился без звука, Мэл успела уловить слово «ведьма», прежде чем снова спустила курок. Очередь вышла длинной, но толкалась «машинка» и впрямь полегче, чем АК. Тело разбитой куклой осело назад и вбок. С почти омертвевшими чувствами Мэл шагнула вслед за этим движением. Пират умывался кровью, булькал пузырями в дырявой глотке. Ещё одну дыру Мэл различила под правой ключицей, но даже в нелепой позе с согнутыми ногами он всё ещё скрёб пальцами подле себя в десятке сантиметров от рукояти ружья. Мэл отодвинула дробовик носком ботинка. Скосила взгляд на пистолет-пулемёт. Заглушила мысль о том, что пули хватит и одной – некогда щёлкать переводчиком огня. Короткая очередь размозжила недобитому насильнику голову, выплеснув на дощатый пол густую кровавую кашу. Под горлом предательски трепыхнулась тошнота, пришлось отвернуться, тем более что пленница завозилась и застонала, пытаясь сбросить грузную тушу. Стрельбы, кажется, никто не слышал – «машинка» оказалась не только послушной, но и тихой. Или благодарить приходилось генератор, что трясся прямо за стеной, – звук этот надвинулся внезапно, точно на время безумной атаки на двух обкуренных головорезов Мэл одолела глухота. Или тут вообще лучше быть глухой, не слышать, как белокожий ребёнок со спутанными медными волосами давится всхлипами в ловушке под тяжёлым телом мучителя. Мэл сама еле сдвинула пирата в сторону, скользя пальцами по голой потной коже, не зная, за что зацепиться. Наспех наброшенный на плечо ремень пистолета-пулемёта почему-то больно резал кожу, будто оружие весило по меньшей мере килограммов десять, а не всего-то около четырёх. Или дело было в открывшейся взгляду беззащитной спине девушки, где не осталось живого места. Сплошь кровоподтёки и пятна синяков, старые и совсем свежие, лиловые. – Держись… – голос почему-то сел, будто это Мэл отчаянно кричала и отбивалась, пока текли невероятно долгие минуты без помощи. Прикрыла жалкую побитую кожу рваными краями рубахи-балахона, в которой несчастную привезли отморозки, что расправились с приютившими девушку людьми. Переступила через бандита, убитого собственными руками мгновения назад. Присела, чтобы отвязать от ножки приземистой железной койки верёвку, которой пленнице, очевидно, собирались зафиксировать обе руки, но успели только одну. – Нужно подниматься, – бросила Мэл через плечо в попытке разглядеть в зияющем окне преграды к тому, чтобы бежать отсюда. Как можно дальше, всё равно куда и на чём – хоть бы на гремящей развалине, которую ещё утром пригнали и оставили за забором у выезда на дорогу. Снаружи было как-то странно пусто. Только фонари подмигивали в такт натужному кашлю силовой установки, да к кровавому духу мёртвых тел примешивался едкий запах бензина. Голова ощутимо кружилась, пол временами опасно кренился, но Мэл черпала силы из гнева и злости. Из каждого всхлипа девочки, что сидячим комком сжалась на матрасе и растирала по лицу грязь и слёзы вымокшими рыжими волосами. Кажется, она не могла говорить, потратила все слова на бесполезные мольбы тем, кого такое только раззадоривает. – Ничего, Эбби… – прошептала Мэл, старательно выдёргивая из-под мертвеца с расколотой головой ремень от штанов. Лужа крови отблёскивала в неверном свете лампы, на комки мозговой каши лучше было вообще не смотреть. Мэл и не смотрела. Почти ползая на коленях, шарила по подсумкам, жёстким, заскорузлым от соли, грязи и пота, выгребала хлам, самым полезным из которого оказалась горсть пистолетных патронов и фонарик. Машинально сунула их в широкий карман на бедре, в компанию к запасному магазину от пистолета-пулемёта. Подумав, перебросила через плечо и ремень, а пальцы уже сами ощупывали пиратские брюки. Мэл облегчённо вздохнула, когда в заднем кармане обнаружился криво сложенный бумажный прямоугольник. Наверное, единственным, кто мог обходиться здесь без карты и не запутаться в хитросплетениях дорог, троп и бездорожья, был Ваас. Остальные пользовались картой, беглецам она тоже пригодится. Маленькая находка, кривая радость – такая же, как и то, что подопечная перестала всхлипывать. Даже отбросила с лица волосы и, утерев слёзы изодранными кулаками, таращилась на странную женщину, которая невесть как узнала её имя. Мэл усмехнулась: первая связная мысль, пойманная за всё время пути с берега в этот барак. И тут же скривилась – если раньше черепу приходилось несладко, то сейчас его, казалось, раскололо напополам. Мэл успела опереться на край стола так, что чадящая лампа опасно покачнулась. Теряя ориентиры в пространстве, схватилась за голову. Застонала, и только тогда в какофонии писка и скрежета выделила голос. Человеческий, но слишком безликий, чтобы быть живым. Мэл звали по полному имени, представившись командиром спасательной группы под номером таким-то. Через долгие мгновения бешеного крика в полузабытом наушнике звук наконец отладили, и голос монотонно заговорил: – Внимание, передача ведётся в записи. Внимание, передача ведётся в записи. Сигнал устройства связи мисс Харт локализован, и ей предлагается прибыть… «Предлагается прибыть… » – конечно, а как же иначе. Чёртовы адепты глобальной экономии откроют портал там, где благодаря особенностям пространства энергетические затраты будут минимальны. О, эти господа даже встретят силами боевой группы. Но только у самого портала. Они даже будут «вести» к месту назначения, скидывая сигналы на «устройство связи объекта», – Мэл усилием задавила гнев, от которого в голове снова зашумело. Нет. Только не доводить себя до кровавой пелены ярости, разрушающей всё и всех без разбора, – вон и рыжая смотрит круглыми светло-голубыми глазами, вполне осмысленно, без ужаса, скорее, с испугом. И проблеском смешной надежды. – Пойдём, Эбс. – Мэл постаралась сложить губы в улыбку. Протянула девушке руку, чтобы помочь подняться. Ничего-ничего, встретят – уже неплохо. И подсказанное «голосом в голове» направление прочно отложилось в памяти, не зря эту штуку курсантам до потери пульса тренировали в Академии, – не вытравишь и не выкуришь так просто пиратской дрянью. Тут можно даже не сомневаться. Нормально. А ещё лучше – девчонка силилась улыбнуться в ответ, кривила дрожащие расквашенные губы, тянула ладонь, а другой пыталась зацепить с пола пиратский дробовик. Молодец. Уже просекла толк в здешней и не только жизни. Мэл выходила первой, прихватив к прошлым трофеям найденный здесь же «калаш», что оттягивал теперь плечо вместе с кобурой на ремне. Не слишком легко, кажется, чуть померкло перед глазами… или что-то со светом? Нет, глаза ни при чём: прожектора и правда мигнули. Генератор вдруг взвыл идущим на спад гулом и умолк. На аванпост упала разбавленная светом крупных звёзд тропическая темнота, одновременно Мэл поняла – гранатомётчика на крыше больше нет. Место занято тем, кто пришёл сюда убивать. Уничтожить всех, кого получится, вложив в каждый нанесённый удар всю ненависть к пиратам и их предводителю. Этот человек ждал. Когда распахнётся дверь. Когда ослепшие от внезапного мрака пираты, матерясь, вывалятся наружу. Когда наконец покажутся – один, второй, – и только тогда сбросил им вниз предмет, который держал наготове уже несколько секунд. – Вниз! – Путь от штаба к снайперскому помосту был проделан на две трети, когда Мэл тяжело толкнула свою подопечную плечом. Свалила наземь, надавила на шею, заставив вжаться лицом в траву, вытоптанную и колючую. Позади грохнуло, раскатисто и как-то влажно, заколотил о преграды из дерева и металла порыв начинённого осколками ветра. Кто-то дико заорал про ноги. Вопль перешёл в вой с обрывками мата, Мэл коротко захлебнулась от чужой боли. Зубами впилась в траву, прикрылась блоком, сквозь прорвавшийся писк в ушах уловила отрывистый стук очередей. Значит, пираты ещё не все перебиты. Наверняка кто-то отдыхал, облюбовав себе местечко в одной из построек, с косячком или чем покрепче, а теперь вступал в бой, вырванный из разноцветных грёз шумом перестрелки. Шум – это совсем хорошо, нужно только подняться и бежать в противоположную от него сторону. Главное, чтобы рыжая не отставала и запиналась пореже. Эбби и не отставала, но за снайперским бараком всё-таки запнулась, поскользнувшись и едва не наступив на мёртвое тело. Кажется, нашёлся «потерявшийся» снайпер, кожа его чуть светлела на фоне травы, распахнутые глаза ещё ловили крохи света, а вместо глотки зиял чернотой огромный разрез. Воображение услужливо дополнило картинку торчащими из раны хрящами; Мэл подтолкнула застывшую девушку к цели. Память, позволяя не запинаться, дорисовывала детали периметра, которые съела ночь. Автомобильный остов на подпорках из кирпичей, брошенные как попало покрышки, доски, бочки. Дырявый пролёт забора, под углом замыкающий двор аванпоста, за ним – импровизированные, вечно открытые ворота. Сразу за створкой – колымага без верха, белёсый железный бок. И дорога. Прочь, по карте и подсказкам в голове. Позади снова рвануло, вспышка коротко высветила на капоте машины желтизну. Девчонка вырвалась вперёд на пару шагов – снова молодец, к тому же умеет водить, это Мэл только что ухватила в её мыслях. Кто-то ведёт, кто-то стреляет, иначе никак. Сейчас важнее всего, чтобы железяка завелась. Мэл успела обогнуть капот, забросить на сидение ремень и автомат. Вцепилась в ручку дверцы, когда тревожное чувство заставило рвануться обратно. Тут же с водительской стороны испуганной обезьянкой взвизгнула Эбби. Потом грохнул выстрел, одиночный и громкий. Огненный шарик порохового взрыва замер на сетчатке, и теперь уже на полушаге запнулась Мэл. Выровнялась, подняла взгляд, едва не упёрлась лбом в дульный срез дробовика. Оружие держала Эбби, дрожащими руками, но не издавала больше ни звука. Как и мертвец у её ног, одетый не в пиратское тряпьё – что-то светлое. Точно, светлое, блёкло-голубое, – фары выхватили из ночи тело, когда машина, накренившись на ухабе, тронулась с места. Огромный клинок мачете и причудливая рябь татуировок по груди и рукам. Ракьят. Их теснили и истребляли пираты, и в ответ племя готово было убивать без разбора. Понятные желания. Только вот совершать с их помощью самоубийство или гробить Эбби никто больше не собирался. Как и с помощью пиратов. Мэл вдруг разом поняла – расстановка сил на аванпосту изменилась. Кто-то подстёгивал выживших бандитов, яростно, хлёсткими приказами побуждая их сопротивляться дикарям и побеждать. Кто-то рычал в страшной злобе, но действовал чётко и быстро, как тигр в броске. Вот сейчас он спустил курок пистолета, пробив чью-то голову, и тут же схватился за автомат, который парой мгновений назад подобрал с земли. Ваас. Живой враг за спиной. Ещё одна ошибка. Впрочем, та же самая в своём повторении. Как он там говорил? Безумие? Крысы, что делают одно и то же? Что ж, так или иначе, больше слушать это она не намерена. Мэл тряхнула головой, чтобы выдернуть себя из разума главаря. Покосилась на Эбс, – та сконцентрировалась на дороге, что метр за метром исчезала под днищем в мертвенном свете фар. Сама девушка в отражении лобового стекла и зеленоватом свечении приборной панели выглядела иссушённым, измученным привидением, но держалась. Мэл сосредоточилась, сжав для уверенности остывающий пистолет-пулемёт, и осторожно прошлась своим «ментальным сканером» по состоянию организма подопечной. Что ж, по крайней мере, кости у этой девицы были целы. Внутренние органы тоже вроде на месте. Значит, выбраться отсюда вполне реально, что бы там ни доказывал упорно Ваас, выпаливая из пленников остатки воли. Только и нужно: добраться до горного хребта в трёх километрах к северо-востоку от маяка. Влезть на гору с руинами древнего храма – это и есть главный ориентир и точка открытия портала. Чувство, что совсем недавно кто-то говорил о неких руинах как раз в сочетании с северо-восточным направлением, натягивало нервы смутным беспокойством. Но последнего и так было слишком много, чтобы срочно разбираться, в чём дело. Глава 29 — Следуйте по дороге, держась реки, русло не пересекайте. Первый ориентир – дорожная развилка с металлическим сооружением в виде башни визуально примерно по центру. – Мэл только скрипнула зубами в ответ на монотонный бубнёж в ухе. Что ж, и на том спасибо, всё-то у вас «примерно». Между тем как совсем не примерные отзвуки самого настоящего боя у оставшегося позади маяка всё ещё долетали до машины беглянок. Нет, стрельба не стихала, разве что стаккато очередей всё больше сливались, теряя отрывистость и чёткость. Разрывы ручных гранат, казалось, трогали напряжённую спину выдохами жаркого эха. Мэл почти не оборачивалась. Только однажды, повинуясь непрерывному шевелению тревоги под рёбрами, покосилась через плечо. Никого. Никто не выбежал следом на чуть светлеющую во мраке грунтовку. Никто не тащил за собой пулемёт или трубу РПГ, чтобы пулями и осколками разорвать колымагу, с тряской и покачиваниями скользящую прочь от аванпоста. Ментальный радар тоже молчал – до сбежавших под шумок женщин пока никому не было дела. Паранойя. Нервы дырявые, прямо как стена маяка, что обгрызенным чёрным пальцем втыкался в тёмно-фиолетовое небо. Мэл отвернулась. Проглатывая судороги страха и злости, что то и дело подступали к горлу тугими комьями, уставилась прямо перед собой, на высвеченные фарами метры дороги. Потом тряхнула гудящей головой. Хватит истерики. Карту развернуть на коленях так, чтобы не закрывать для Эбби приборную панель. Отключиться от эмоций девушки – держится ведь, хоть и сидит в ненатуральной, слишком прямой позе, но баранку (эту штуку вроде бы так называют) крутит. Включить фонарик, не с первого раза, — чёртова допотопная штука, но зато с тремя уровнями яркости. Зашарить пятнышком света по потёртой от небрежного хранения бумаге. Вот она, крайняя юго-восточная точка северного острова, в которой пролив между двумя крупными островами архипелага Рук наиболее узок. Вот маяк у устья речки — нужно в пару движений век сморгнуть наваждение: щербатую башню никто не рисовал такой, какая она есть, это снимок с орбиты, ничего больше. Чудесно. Не хватало только дикого ощущения взгляда с высоты, что врубилось вдруг как по щелчку тумблера. Прочь паранойю. Палец по бумаге, шершавый по шершавому. Река, вон и русло блестит глянцем в своём ложе, если чуть высунуться из машины во время очередного прыжка на ухабе. Как раз со стороны Мэл — справа. Берега, всё больше крутые и обрывистые, чем дальше вверх по течению. И мосты, они должны пересекать реку, переброшенные с одной кручи на другую. Размытая знойным маревом дня, всплыла картинка-воспоминание. Знакомая дорога. Много мостов. Грохот скреплённых железом досок под колёсами, стук автомобильной подвески. На этот раз мосты пересекать нельзя. – Нельзя пересекать мосты, кроме самого дальнего. При этом постоянно держаться реки, – голос почти слился с рёвом движка, но Эбби услышала. Молча кивнула, плотно сжав губы, — Мэл поразилась этому застывшему личику, точно выточенному из белого алебастра, который грубые лапы запятнали грязью, но всё равно не смогли испортить. Кольнуло странное желание узнать о подопечной побольше. Где это хрупкое и женственное, похожее на античную статуэтку создание нашло силы выплыть, выпав в ночное море из лодки? Как не попалась подводным «псам» острова – свирепым тупорылым акулам? Как отыскала помощь, вынесла, когда ублюдки из пиратской шайки в шаге и на глазах расстреливали людей, давших убежище? Как брыкалась и скалилась, отчаянно царапала потные волосатые руки, когда другие ублюдки пластали по земле или полу, рвали ветхую рубаху, били по губам. Мэл зашипела, скривившись, — собственные губы тоже болели, нижняя даже вспухла, так сильно, будто её прокусили насквозь. Подарочек от Вааса? Мелкая месть за то, что возражала его островному величеству, не признавала абсолютной тирании? И напоминание, о чём надо думать. О дороге. Мэл расправила плечи — меж лопатками точно кол вставили и дёргали взад-вперёд на каждом ухабе. Так же доставалось спине на развилках, – первый из отмеченных на карте поворот, кстати, миновали совсем недавно, а только что – второй. А может, давно, иначе почему стук очередей позади смолк? Не слышно, только ворчала и лязгала металлом колымага. Шумел под берегом поток воды -- мелкая речонка, порожистое каменистое дно. Непрерывно колыхались под упругим ночным ветром высвеченные фарами травы. Серая поросль, серые кусты, мелколистные знакомые уже деревья. Сонное царство. Заполненное голосами ночных птиц, хищных тварей, их жертв, но всё равно сонное. Сон колыхался в такт движению, сковывал в крови бурлящий адреналин: передышка, передышка. Тело устало, тело измотано, конечности налиты свинцом, веки тоже отяжелели. Фонарик чуть не полетел вниз из разжавшихся пальцев, как вдруг речное эхо принесло звериный рёв. А может, рык, скорее всего тигриный, с фырканьем в усы. Кажется, огромный кот обходил свои владения, – Мэл чудилась плавная походка, неслышные шаги. Тут же перед глазами встал Ваас, точно внутри него и жил полосатый зверь. Только дикой грацией его не налюбуешься, нельзя, тигр давно уже попробовал человечины и жаждал её снова и снова. Кровью не напьёшься, рано или поздно зверь захлебнётся, и лучше в этот момент быть подальше. Мэл вцепилась в фонарик. Перед глазами плыли зеленоватые отблески подсветки на приборной панели. Колымага, казалось, ползла, как одержимая осторожностью черепаха. Медленно, страшно медленно, а впереди, если судить по карте, целый клубок из дорожных загогулин и поворотов. Не запутаться бы в этом клубке. Не наскочить бы на очередное пиратское гнездо. – Нужно избегать света, – выдохнула Мэл. Перед глазами замерло освещённое прожекторами пятно, а ещё забор – картинка, пойманная издалека и давно в чьей-то голове, или просто догадка. А может, то и другое вместе. – Избегать во что бы то ни стало. На мгновение Эбби повернулась к пассажирскому сидению лицом, точно бледный лунный диск взошёл в темноте, но тут же уставилась обратно сквозь лобовое стекло. На бесконечную грунтовку, высветить которую хоть немного старались автомобильные фары. Получалось слабо, но видно, наверное, было издалека. «Избегать света». Легче сказать, чем сделать, можно только мысленно поблагодарить неизвестного человека, что нанёс на карту пиратские аванпосты. А потом лучше забыть о том, что свет считают спасением. Свет – это фонари людей, достающих тебя из-под обломков. Свет – лампы медицинского отсека, в котором сращивают и латают твоё поломанное тело. Где угодно, только не здесь. На этом острове давно освоили другую сторону света или просто научились обращать всё во тьму. Бежать от огней. Бежать от людей, они все одинаковы, носят ли красные тряпки или покрывают обнажённые тела ритуальными узорами. А ещё есть те, кто безропотно умирает за одну только предложенную тебе помощь. Их вешают и расстреливают, втаптывают кровь в песок и корни речной травы, а трескучий огонь поедает ветхие домишки, оставляя чёрные пепелища. Наваждение. Как чёртова воронка – морок чужой памяти. Эбби. Вкус её слез, судорожные вздохи, всхлипы. Пороховая кислятина в воздухе – стрельба только что смолкла, но в ушах ещё звенит. Пираты смеются, будто кто скребёт ножом по стеклу, трогают мертвецов у стены хижины перепачканными в земле и крови носками грубых сапог. Кто знает, сколько пуль вогнали они в щуплые тела почти в упор, дробя кости, превращая мышцы в изрытую кровавую кашу, смешивая плоть с обрывками жалкой одежды. Эбби помнит. Слишком чёткий кошмар, но ещё чётче видение: эта вот маленькая женщина с морщинистым смуглым личиком обрабатывает ей царапины и порезы, поит каким-то настоем, остро пахнущим травами. Женщину изрешетили из автомата и теперь вместе с трупом старика-мужа и хижиной поливают бензином. Как мусор, который нужно сжечь…