- Я вам покажу, - хрипло произнёс он. - Всё-таки ты внучка Железной Теры, а у Альто есть часы. Вы имеете право знать. Он прошёл к бюро. Коснулся задней стенки, и я услышала несколько механических щелчков, один за другим. А потом Гордон выдвинул средний ящик, окованный железом, и поманил нас к себе. Я заглянула в ящик - и застыла. Часы. Серебристые диски, золотистые овалы, беспомощно распростёртые крылья, гордые львиные головы, орлиный клюв между навсегда замершими стрелками и яркое хрустальное солнце, вспыхнувшее в свете лампы. Коллекция наручных часов. Самых обыкновенных или?.. - Да. - Гордон кивнул в ответ на мои мысли. - Некоторые из этих часов были парными. Такие же, как у Фрэнсиса. - И они содержали в себе песок из Калидеры, - проговорила я. - Но здесь нет ни одной пары, - заметил Альто, мимоходом коснувшись изящных женских часов. - Есть пантера-девочка, но нет пантеры-мальчика, если вы меня понимаете. - Действительно, - осторожно сказала я. - Все эти часы разные. Я не вижу ни одной похожей пары, как и Альто. - Потому что такие вещи не закладывают у ювелиров и найти пару целиком невозможно, даже если бы она была, - презрительно бросил Гордон. - И ещё - потому что вы недогадливые идиоты, вы двое. Брови Альто взлетели. - Неожиданно. И с чего бы это? Гордон вдруг усмехнулся, глядя на него, как на непонятливого ребёнка. - С того, что ты мог бы и догадаться. Ну вот представь, что одни из этих женских часов -парные к твоим. Какие? Альто моргнул, глядя на коллекцию. - Здесь какой-то подвох? - Никакого подвоха. - Тогда... ни одни не подходят. - Альто опустил руку в ящик и закатал рукав, глядя на свои часы. - Здесь нет для них пары. Я скользнула взглядом по коллекции Гордона. Здесь и впрямь не было других часов с похожим циферблатом. Не было второй чайки. Медный лебедь на старомодном четырёхугольном корпусе мог бы с натяжкой подойти, но он был слишком грубо выполнен. - Альто прав, - заметила я. - Здесь нет парных часов. - Я же говорю: вы оба идиоты. - Гордон указал на циферблат ближайших женских часов. - Потому что твои парные часы - эти. И эти. И все остальные. Любая пара часов подходит к твоей. Ты меня понимаешь? Альто вновь моргнул. Теперь он выглядел сбитым с толку. - Я... А я, кажется, поняла. -То есть любые женские часы могут стать парой часам Альто, если их надену я? -уточнила я. Гордон одобрительно глянул на меня. - Всё-таки ты внучка Теры, - кивнул он. - А то я было засомневался. - Зачем вы их коллекционировали? - Хотел, чтобы их надели мы с Терой, - просто сказал Гордон. - В самом начале, ещё до нашего брака. И она сказала бы «да», если бы не была главой клана, но глава клана не имеет права терять свою силу. Особенно если она не хочет терять власть. «Я не могу», -сказала она, умалчивая, что за этим «Я не могу» стояло простое «Я не хочу». Но я, конечно же, понял всё равно. - Погодите, - быстро вставила я. - Терять свою силу? Эти часы отнимают силу ринии? Она становится обычной женщиной? Гордон вновь покачал головой. - Если бы всё было так просто. Он вновь замолчал, и замолчал надолго. Я не стала его торопить. Альто тоже молчал, глядя на коллекцию часов странным отрешённым взглядом. Маленькие часы с серебряными весами вдруг привлекли моё внимание. Женские, с тонким браслетом, очень простые и неожиданно изящные. Мне стоило труда отвести от них взгляд. - Лишь немногие ринии знали про защитные амулеты, - наконец сказал Гордон. - Не часы, всего лишь амулеты. Ни одна не выдала бы тайну. Дать мужчинам свободу, лишиться всего в одночасье? Да никогда. Кроме того, заикнись она хоть кому-нибудь, соперницы её уничтожили бы - и всех, кому она проговорилась бы, тоже. - Само собой, - пробормотала я. - Даже я не знала об амулетах. - Но есть и вторая тайна, - произнёс Г ордон мягче. - О ней когда-то знали, но стараниями высших риний она тоже почти ушла в небытие. О парных часах. Он сделал шаг вперёд и подхватил хрустальные часы-солнце, переворачивая их в руках. - Это так просто, - тихо сказал он. - Часы с песком Калидеры внутри, с песком, который взят из самого истока. Часы, которые риния носит много лет. Порой ей хватает и месяца, чтобы они обрели силу, а однажды хватило одного дня. - А потом? - так же тихо спросила я. - Когда часы обретают силу? - Потом жених и невеста надевают их, приносят друг другу клятвы, и с этой минуты они завязаны друг на друга, даже если кто-то из них снял или потерял часы. - Гордон грустно улыбнулся. - Он любит её как свою истинную невесту, а для неё становится единственным мужем. Любовь, которую они чувствовали друг к другу до того, как надеть часы, сохраняется на всю жизнь. И ради своей половинки каждый старается стать лучшей версией себя. - То есть не стоит ожидать, что истинный жених станет горьким пьяницей, а невеста растранжирит все деньги, - хмыкнул Альто. - Интересно. - Но недостижимо. Редкая риния захотела бы этого. Зачем отдавать всю себя, если её мужчина и так будет принадлежать ей полностью? Любовь любовью, но какая дура захочет лишаться своей головокружительной силы? Ведь её поцелуи перестанут пробуждать страсть в других мужчинах. Как ей после этого удержать клан? Увеличить свою власть? А деньги? Влияние? - Я знала, что здесь есть подвох, - пробормотала я. - Именно поэтому таких риний единицы. Твоя бабушка, Флера Вержер, была чуть ли не единственным исключением в своём поколении. - Гордон кивнул Альто. - О других мне неизвестно. Вновь повисло молчание. Мы с Альто не глядели друг на друга. Но одну вещь мне нужно было знать. - Что, если эту взаимную привязку захочется разорвать? - негромко спросила я. - Да, я понимаю, что влюблённая пара этого не пожелает, но обстоятельства бывают разными. Ведь и моя бабушка освободила тебя, Г ордон... пусть никаких часов у вас и не было. - Это возможно, как я слышал, - бесстрастно сказал Г ордон. - Один раз в жизни. Нужно уничтожить часы у истока Калидеры и отказаться друг от друга. Больше никаких часов и никакой привязки, но этот отказ останется с вами на всю жизнь. Будете ли вы вместе после такого? - Вряд ли, - прошептала я. - Тера отказалась от меня, как ты знаешь, хотя никаких часов у нас не было. Я получил свободу, хотя всё ещё любил Теру, а она, я знаю, любила меня. Но после обряда соединить наши пути вновь было невозможно. Да и как? Ведь она оставалась высшей ринией. Я прикрыла глаза на минуту. Гордон хотел, чтобы они с Терой Равьер стали равны. Но, конечно же, моя бабушка отказалась. Иначе она не стала бы Железной Терой. - Власть превыше всего, - прошептала я. - Нет, - голос Альто прозвучал резко. - Не власть. Свобода. Я повернулась к нему. Выше любви? Его глаза сверкали знакомым мрачным блеском. Точно так же, как на пляже. «Ни у кого не будет власти надо мной. Никогда. Слишком высокую цену мне пришлось заплатить, чтобы это понять». - Это взаимная власть, - произнёс Г ордон. - А значит, оба в паре равноправны. - Но я потеряю свободу всё равно, - хрипло сказал Альто. - И это перечёркивает всё, о чём я мечтал. Он всё ещё не смотрел на меня. Гордон вдруг усмехнулся, глядя на Альто. - Мальчишка, - произнёс он. - Какой же ты всё ещё мальчишка. Ты за свободу, разумеется, но ещё ты за то, чтобы она, - он кивнул на меня, - была с тобой. Ты любишь её, ты умрёшь за неё - но превыше всего тебя пугает не потеря свободы. Тебя пугает одиночество. Жизнь, где Кора Равьер не просыпается в твоих объятьях каждое утро. Я внезапно почувствовала, что краснею, словно мне снова четырнадцать, и машинально потёрла щёки. Усмешка Гордона стала шире. А потом он вновь посерьёзнел, и в его глазах появилось далёкое выражение, словно сейчас он смотрел в прошлое и видел свою мечту. Свою потерю. - Любовь - это всегда жертва, - произнёс Гордон жёстко. - Ты всегда ограничиваешь свою свободу, когда шагаешь своей любимой навстречу. Компромисс - лишь удобное слово, заменитель, придуманный дураками и трусами. Жертва - вот истинная цена. Альто развернулся к нему. Рукав его рубашки упал, вновь закрывая часы. - И кто сказал, что я захочу жертвовать своей свободой? Гордон развёл руками: - Свобода - это право уйти в любой момент. Любовь - это право остаться. У тебя всегда было две мечты, Альто: распоряжаться собой полностью и не быть одному. Какую мечту ты выберешь? И чем пожертвуешь?