– Вы были бы защищены, не чувствуя себя при этом отрезанными от мира, – говорит Джиллиан. С ее стороны было очень чутко поискать для нас дома, и это так близко к дружескому поступку, что у меня на глаза наворачиваются слезы. Заметив доброту, я обращаю внимание на ее отсутствие в моей жизни на данный момент. Я когда-то хотела жить в Грейт Честере, если мы смогли бы себе это позволить. Я хотела ходить в гости к моим друзьям пешком, стучать к ним в двери и устраивать незапланированные посиделки, но раз я больше не дружу с Карлой и Дженнифер, Грейт Честер утратил свою привлекательность. Я не рассказываю об этом Джиллиан, так как это прозвучало бы неблагодарно. Я благодарю ее, говорю, что подумаю, хотя не собираюсь этого делать, и потом перевожу тему, заговаривая о вечеринке. Мы притяно проводим полтора часа. Я хочу задержаться дольше, но Джиллиан нужно возвращаться в офис. Я завидую ее занятости и деловитости. Когда она собирается уходить, мне становится стыдно, что я стала бездельницей, которой никуда не нужно. Совсем никуда. – Я не хочу влезать и совать нос куда не надо, – говорит она с извиняющейся улыбкой. – Что такое? Честно, я выслушаю любой совет. Она выглядит неловко, но искренне. Я узнаю это выражение – иногда у меня бывало такое же в Бюро, когда я выходила за рамки правил. – Даже если комплекс в Грейт Честере вам не подходит, я хотела бы вам посоветовать, может, подумать дважды, прежде чем покупать что-нибудь слишком далеко, или что-то слишком раскошное, или слишком… – она подыскивает слово, – уединенное. * * * Первое, что я замечаю, приехав домой – это высокий знак «Продается» на нашем газоне. – Быстро ты, – говорю я Джейку. – Твоя безопасность на первом месте. Зачем мне откладывать? – отвечает он. Его слова немного противоречат тому, что он сказал этим утром, но было бы грубо на это жаловаться, раз он принял мою точку зрения, поэтому я просто киваю и улыбаюсь. – Я еще нанял охранников, которые начнут работать сегодня в шесть. Они останутся на ночь. – Где они будут спать? – спрашиваю я. – На диване. – Они на это согласились? – За правильную цену люди согласятся на что угодно, – его слова небрежны – это его простое, твердое убеждение. – В любом случае это ненадолго, мы завтра съезжаем. – Ты нашел отель? Отлично. Почему тогда мы не можем уехать сегодня? – Не отель. Я нашел нам дом. Я снимала туфли, сбрасывала куртку и искала вазу, чтобы поставить герберы, но эта новость заставляет меня резко обернуться к нему. Я ожидаю увидеть его широкую, ликующую улыбку, которую уже привыкла видеть, когда он приезжает домой с новыми покупками. Меня беспокоит, что он не ухмыляется глупо – он просто выглядит решительным, твердым, спокойным. Выбор дома для него не развлечение, а прерогатива. Мне сложно осознать такую смену динамики между нами. Мы всегда все обсуждали, начиная с того, что мы будем к чаю, до того, что смотреть по телевизору. Наше место жительства уж точно стало бы предметом обсуждения. В прошлом. Почему я теперь не участвую в этих решениях? Он поглядывает на часы, потом улыбается как ни в чем не бывало. – Давай, поторопись. Тебе надо переодеться. Агент будет через пятнадцать минут, чтобы отвезти нас посмотреть дом. – Ты его не видел? Ты купил дом и даже его не видел? – выплевываю я. – Я видел его в Интернете. Не о чем беспокоиться. Он невероятный. В любом случае мы пока просто его арендуем, но он выставлен на продажу, поэтому если он нам понравится, мы можем его купить. Отлично же, да? Наверное, отлично. Он хотя бы выбрал аренду, а не купил дом на остаток нашей жизни. Я позволяю себе немного выдохнуть, но я все еще далеко не спокойна или расслаблена. Я чувствую, что меня подгоняют. Давят. – Ты уже подписал договор? – Тебе он понравится, Лекси. – Где этот дом? – Всего в нескольких милях за Хертингтоном. Хертингтон в тридцати милях от нашего нынешнего дома. В двадцати пяти от школы, куда Джейк перевел детей. – Как они будут добираться до школы по утрам? – спрашиваю я. – Есть автобус? – Мы наймем водителя. – Но автобус есть? – настаиваю я. – Понятия не имею. Откуда мне знать? Мне хочется сказать, что это, скорее всего, есть на сайте школы или что это должен знать агент по недвижимости. Это один из вопросов, которые задают люди, переезжая всей семьей, но я молчу. Я бы задала этот вопрос, если бы принимала участие в выборе их школы или нашего дома. Я чувствую себя отгороженной. Отрезанной. Дети в полном восторге от предстоящего осмотра нового дома и особенно предвкушают выбор своих комнат, поэтому они болтают всю дорогу. Я рада, что их гам маскирует тяжелое молчание, зависшее между мной и Джейком. У худой, светловолосой женщины-агента искусственный загар и такая же улыбка. Она везет нас по извилистой дороге, по которой я никогда еще не ездила и даже не знала о ее существовании. – Почти приехали, – радостно сообщает она. Я оглядываюсь: кругом одни высокие стены и крепкие старые деревья. У них широкие бурные кроны, по моим подозрениям нужные не для тени, а для уединения. Все дома на улице уникальны, специально построены для людей, считающих, что на планете не существует дома, удовлятворяющего всем их потребностям, и поэтому заказывающих особую проектировку. Они все огромные и элегантные, от каждого дети восторженно охают, приклеившись носами к окнам машины. Мы останавливаемся у электрических ворот, агент опускает свое окно и длинным лакированным ногтем вбивает код, открывающий их. Пока они медленно поворачиваются на петлях, я не чувствую, что нам здесь рады – больше похоже, будто мы ступаем в открытую пасть чудовища. Ворота медленно закрываются за машиной, проглатывая нас. – Вы можете поменять код, персонализировать его, – говорит агент. – Может, на ваши выигрышные лотерейные номера, – предлагает она с жеманным смешком. – Слишком длинно, – говорю я. Дом изысканный. Захватывающий дух. Современный, угловатый, примерно так я представляю себе дома в Лос-Анджелесе. Это полная противоположность нашему старому, плохо отремонтированному дому с потрескавшейся краской и заросшим сорняками садом. Тут новые, чисто-белые стены, большие окна, ухоженный сад. Наша машина ползет по усыпанной галькой дороге и с хрустом останавливается перед широкой дверью из темного дерева, которую отпирает агент. Она тут же отключает сигнализацию, вбив еще один код в циферблат. Думаю, тут было бы безопасно. Мы вчетвером нарядились по случаю, Джейк, Эмили и я – из-за негласной солидарности в том, что нам нужно выглядеть соответствующе, а Логана мы уговорили (да и все равно в его понимании нарядиться – это сменить пропотевшую футбольную майку на чистую). Я так рада, что мы это сделали. У меня возникает ощущение, что все, кто живет в таком доме, должны всегда одеваться так, будто они готовы к фотосессии для журнала «Hello!» Холл огромный, вдвое выше, чем во всех домах, где я бывала. Над ним стеклянный потолок, позволяющий солнечному свету литься на пол, покрытый большой белой плиткой, сияющей, как гладкий лед. Мы расхаживаем по многочисленным просторным комнатам. Я подсчитываю их. Три зала – я думаю, может, один из них используется как столовая, а другой как кабинет, но потом нам показывают обе эти комнаты, так что мне сложно представить, зачем кому-то могут понадобиться три зала. Может, один для детей, один для мужа и один для жены. О боже. В столовой стоит гигантский деревянный стол, тянущийся по всей длине. Я считаю места: двадцать. Полагаю, это было бы полезно в Рождество. Обычно в нашем доме мы втискиваем табуреты и садовые стулья вокруг стола, чтобы всем хватило места. Хотя, помимо Рождества, я не знаю, когда мы будем пользоваться столовой. Как большинство семей, мы обычно собираемся на кухне, даже когда у нас гости. Нам вряд ли понадобится кабинет, потому что мы больше не работаем. Кухня большая – и да, там тоже есть огромный стол. Я пытаюсь представить нас вокруг столешниц из нержавеющей стали, похожих на промышленные. Агент хороша в своей работе, умеет читать людей, поэтому спрашивает: – Вам не нравится кухня? – Она впечатляющая. Очень современная. Она ждет. – Может, немного слишком стерильная для меня, – признаю я. – Вы, конечно, можете ее переделать, если купите дом. Ей три года, – она закатывает глаза и кривится, отчего ее шея смахивает на черепашью. Думаю, я должна быть в ужасе от того, что кухне больше трех лет. В доме шесть спален, в каждой своя ванная. Помимо этого, есть еще одна ванная, которую агент называет семейной, но я не понимаю, кому она может понадобиться, если у всех есть своя. Везде полно сверкающих деревянных и мраморных полов, щедрое разнообразие мягких ковриков, но не ковров. Если сюда приедут мои родители, коврики будут опасными, мой папа всегда спотыкается на ровном месте. В полах, потолках и нишах спрятано множество лампочек, не видно ни одного пыльного абажура. Некоторые стены сделаны из стеклянных блоков. Я знаю, что это очень модно, но для меня их испортил наш местный медцентр. Я слишком часто ждала приема у доктора, чтобы ассоциировать такие стены с чем-то кроме температуры у кого-то из моих детей. Все оформлено минималистично, в разных стильных оттенках серого. Я внезапно вспоминаю Карлу. Она единственная из знакомых мне женщин, открыто признающая, что читала «Пятьдесят оттенков серого». Я представляю, как она шутила бы о расцветках и возможностях освоения бесконечных комнат. Я задумываюсь, как отреагировала бы Дженнифер. Она постоянно реагировала так, словно непрозрачные намеки Карлы немного вульгарны. Она всегда создавала впечатление человека, далекого от секса. Она почти делала вид, что рождение Ридли было результатом непорочного зачатия. Карла говорила, что из нас троих у Дженнифер просто наименее привлекательный муж, поэтому она, наверное, просто не интересуется сексом конкретно с ним. Я всегда заставляла ее замолкнуть, когда она говорила что-то подобное. Говорила ей не быть грубой. Я не слушала. – Мы оставляем мебель? – спрашиваю я. Все это немного расходится с моими обычными предпочтениями, я люблю яркие, радостные цвета, но знаю, что у нас не хватит мебели, чтобы заполнить этот дом. Все наше имущество могло бы уместиться в комнате, где мы стоим. – Если хотите. Она из проката. Мы можем ее заменить, если она вам не по вкусу. У нас есть варианты, которые вы можете посмотреть онлайн. – Не нужно, – я уверена, что в обычных обстоятельствах Эмили бы с радостью поиграла в дизайнера интерьеров, но сейчас она поглощена планированием вечеринки. К тому же я не уверена, что ей нужно чувствовать эйфорию от новых покупок и собирать больше, чем у нее уже есть. Я думаю, у нее зависимость. Мы обходим остаток дома. Сплошная элегантность, воплощение богатства и успеха. Я принюхиваюсь и могу поклясться, что чувствую витающий запах денег. Здесь есть кинотеатр, тренажерный зал, а снаружи, в дальнем конце сада, строение с бассейном. Есть даже бильярдная. Дети вне себя от счастья. Они уже выбрали себе спальни без каких-либо пререканий, потому что все комнаты потрясающие, гигантские. Это место противоположно тому, что советовала мне Джиллиан, но все уже решено. Джейк подписал договор. Детям нравится дом. Они его прямо обожают. Мне он не то чтобы не нравится. А как иначе? Что тут может не нравиться? Эмили с Логаном выходят в сад и обнаруживают набор для игры в крокет. Ни один из них ни разу в жизни не играл в крокет, одно только название вызывало у них насмешки в прошлом, но теперь они гоняют мяч – неумело, зато с абсолютным энтузиазмом. Я стою у окна, наблюдая за ними. Они хихикают и болтают, шутливо споря, чей мяч ближе к воротам. Они, кажется, забыли про телефоны и планшеты. Я живу в сказке. Джейк возле меня. Но мы не касаемся друг друга. – У меня в машине есть бутылка шампанского, – весело говорит агент. – Мне нужно было ее достать, когда мы приехали, и положить в холодильник. Я отойду на минутку забрать ее? Думаю, вам нужно несколько мговений просто чтобы оглядеть всю эту красоту. Со мной и Джейком случилась странная вещь за последние пару недель. Мы годами разговаривали обо всем и ни о чем. О больших и маленьких вещах. О ценности моей карьеры, о том, как много детей мы хотим, где и как мы будем их растить, на что нам потратить деньги. Мы в подробностях обсуждали, что бы мы делали, если бы нам оставалось жить пять минут – и если бы было еще пятьдесят лет впереди. Теперь мы говорим только о том, что мы… он хочет купить следующим. Мне хотелось бы не отставать от него, хотелось бы, чтобы я просто могла насладиться растрачиванием денег. Но я не могу, и почему-то это значит, что мы больше не знаем, как достучаться друг до друга. Я заметила, что, когда мы вместе, мы дальше друг от друга, чем порознь. – Сколько стоит аренда? – спрашиваю я. – Мы можем себе ее позволить, – говорит Джейк, не отвечая на мой вопрос. – А если бы мы захотели купить дом, сколько это стоит? – Я не уверен, – пожимает плечами Джейк. Я смотрю на него. Он смотрит куда-то над моими бровями. Ему что, вообще все равно? Он уже выше этого? – Примерно? – Понятия не имею. – Ты спрашивал? – Мы спросим, если решим, что хотим его купить. – На какой срок ты его арендовал? – Помесячно. Я обдумываю это. Я удивлена, потому что помесячная аренда дает нам наибольшую свободу действий. Это осторожное, взвешенное действие. Мой муж был полным антиподом осторожности и взвешенности после выигрыша в лотерею. Что ж, да и до этого тоже. – Почему, Джейк? Он пожимает плечами. – Разве обычно арендуют не на полгода? Это было бы более выгодно?