– Но в этом и дело, Лекси. Мы не обычные. Нам не нужно беспокоиться о более выгодных ценах, – он проводит руками по волосам. – Все беспокоятся о деньгах. Даже Королева на ночь выключает свет в Букингемском дворце, – я пытаюсь пошутить, потому что мне страшно. Что-то затаилось в темных глубинах наших отношений. Что-то, готовое укусить или ужалить. – Я думаю, она больше беспокоится об окружающей среде, – пожимает плечами он. – Нет, я так не считаю. Она пытается быть бережливой. Я не думаю, что окружающая среда – это одна из ее главных проблем. – Ну, мы же этого не знаем. Скорее всего, инициативные группы заставляют ее чувствовать себя обязанной выключать свет. Она, наверное, хочет его оставить. Я правда не думаю, что ее волнует трата денег, Лекси. – В таком случае, инициативные группы – молодцы. Может, мне стоит их нанять, чтобы они заставили тебя изменить свое поведение. – Господи, Лекси, – он качает головой. – Я попрошу скидку и арендую дом на шесть месяцев, если ты этого хочешь, – нетерпеливо говорит он. Я стою в огромной, холодной кухне и обдумываю, до чего невероятно нелепо спорить о бережливости Королевы. Мы нелепые. Потом я осознаю кое-что гораздо хуже. Мы совсем не об этом спорим. Я собираю смелость в кулак, хватаюсь за край стола, глядя, как мои костяшки и кончики пальцев под ногтями белеют. – Ты меня все еще любишь, Джейк? – Лекси, что за вопрос? – Да или нет? – я заставляю себя посмотреть на него. Я встречаюсь лицом к лицу с нашей двадцатипятилетней историей. Я вижу, как она проносится между нами, словно какая-то кинетическая энергия. С момента, когда я поняла, что он глазел на меня на собрании Студенческого объединения, сверля взглядом. Прожигая меня. Совсем как солнечный луч, отраженный от линзы, может разжечь лесной пожар. Наш первый поцелуй и секс, которые произошли примерно с интервалом в пятнадцать минут – настолько сильной была нашал страсть. Я помню, как натягивала трусы и думала, что я нарушила правила и теперь, наверное, потеряла его. Меня учили, что хорошие девочки не трахаются со своими кавалерами, оперевшись о стену коридора общежития. Хорошие девочки, по крайней мере, терпят до своих твердых, узких кроватей. Я думала, что, раз он получил свое, я больше никогда его не увижу. На деле, он никогда больше от меня не отходил. По крайней мере, много лет подряд. Я помню день нашей свадьбы – она была большой и людной. Вихрь улыбок и поздравлений, воплотившихся и новых мечтаний. Он перенес меня через порог нашего отельного номера, наступив на мое платье и порвав его. Мы посмеялись, и он сказал мне, что все равно весь день хотел его с меня сорвать. Рождение Эмили и Логана – она была таким спокойным ребенком, а от него было много беспокойства и стресса. Я вижу Джейка, расхаживающего по нашей маленькой гостиной, прижав к плечу вопящего Логана и поглаживающего ему спину своей огромной ладонью. Закрывая ее. Защищая. Первые дни школы. Каникулы. Больничные. Дни выдачи зарплаты. Я вижу, как воспоминания шеренгой трепыхаются передо мной, словно белье на веревке, раздуваемое ветром. Свежие, радостные, яркие. Я помню простое удовольствие от просмотра телевизора, когда он сидел, а я лежала на диване, положив голову ему на колени и зная, что «Шоу Грэма Нортона» и так хорошее, но оно становится еще лучше, если мы смеемся одновременно. Все это мелькает передо мной, и я спрашиваю в третий раз: – Ты меня любишь, Джейк? – Конечно, люблю, – он притягивает меня в объятия и целует в лоб, примерно в то же место, куда он таращился весь этот разговор. – У нас трудности из-за больших перемен. Вот и все. Я зарываюсь лицом в его плечо. Я не хочу, чтобы он видел выдающие меня слезы. – И больше ничего? – Нет. – Ты сказал Дженнифер, что они не получат денег за то, что сменили показания? – это ближе всего к вопросу, который я на самом деле хочу задать. Все кончено? – Я думаю, они это сами поймут, – отвечает он, изображая что-то вроде улыбки, но недостаточно быстро. Сначала я замечаю, как он поморщился, и я знаю, что это значит одно из двух. Либо не все кончено. Либо это так, но ему от этого грустно. Оба варианта разбивают мне сердце. Все хотят то, чего у них нет. Несколько сотен лет назад это были еда и долголетие. Теперь это лайки в соцсетях и чужие друзья. Мой муж не знает, что я в курсе того, что он изменяет мне с моей лучшей подругой минимум два года. Два года – догадка ее мужа. Думаю, может быть, дольше. Я никогда не утаивала от него ничего. Я могла бы поклясться, что он ничего не скрывал от меня. Теперь у нас один и тот же секрет, но он этого не знает. Это меня просто убивает. 28 Суббота, 20-е апреля По расписанию в ту субботу настал черед Дженнифер устраивать ужин. Лекси не слишком хотелось туда идти, но она считала, что ужин должен состояться. Учитывая все. Им нужно было сохранять баланс еще совсем недолго. Она утешала себя мыслью, что, по крайней мере, ужин был не у Карлы. Это было бы сложнее. Лекси бы никогда не призналась – потому что всегда старалась сохранять хрупкое равновесие их трио и, как следствие, избегала сравнивать или высказывать предпочтения, – но правда в том, что ей нравилось ужинать у Дженнифер больше, чем у Карлы. У обеих были невероятно стильные и уютные дома. Пожалуй, дом Карлы должен был быть самым гостеприимным: более просторный, с отдельной игровой для детей, куда они удалялись сразу, как их отпускали из-за огромного круглого стола, удобно размещающего всех и явно спроектированного, чтобы способствовать разговору. У них был отдельный холодильник для белого вина и разнообразие хрустальных графинов, позволяющих красным винам подышать. Но роскошь и излишества стали проблемой. Лекси никогда особо не зацикливалась на факте, что она была наименее обеспеченной из трех подруг. Это был просто факт. Даже когда Патрик иногда бросался снисходительными замечаниями о температуре в ее доме зимой (слишком холодно) или вина летом (слишком теплое), она пропускала насмешки мимо ушей. Лекси не винила Карлу в хамовитости ее мужа. Она вообще ее жалела. Все деньги мира не могли компенсировать мужа, который вел себя, как мудак. Но за прошлые несколько месяцев мнение Лекси изменилось. Нахальное поведение Патрика начало ее раздражать, даже казаться жестоким. Он имел столько всего, а она работала с огромным количеством людей, у которых не было почти ничего. Она испытывала его, говорила в общих чертах о своих рабочих делах, чтобы оценить его реакцию. Он отвечал пренебрежительно, насмешливо. Ее не слишком беспокоил снобизм Патрика, но теперь она понимала, что с ним все намного хуже. Он был бессердечным, черствым, безжалостным. Теперь его бесконечный треп о достатке, прибыли, бизнесе, откровенно вызывал у нее отвращение. Между Карлой и Лекси возникла неловкость, когда Лекси начала смотреть на вещи по-другому. Раньше она хорошо подавляла свои чувства, но теперь одно перетекало в другое. В последние месяцы работа поглощала Лекси все больше. Некоторые дела засели у нее в голове и в сердце. Тома Альбу, к примеру, просочился в ее домашнюю и личную жизнь. Она отлично знала, что ей не стоило расследовать его теорию вне работы – и с таким запалом. Она превысила свои полномочия. Она не могла рассказать своей начальнице, так как знала, что Элли сдержит ее. Напомнит ей о правильных путях разбирательства. Но Лекси сомневалась, что правильных путей достаточно. У них не хватало ресурсов. Они могли добиться только ограниченных результатов. Лекси хотела собрать вещественные доказательства, она не могла позволить такому зверству остаться безнаказанным. А теперь они у нее были, но она не знала, что с ними делать. Джейку она тоже об этом не рассказывала. Он бы не одобрил, что она нарушила правила Бюро. Не потому, что он сам был таким уж послушным – он беспокоился бы о ее безопасности, если бы знал, что она мечется по городу с Тома – отчаявшимся, эмоциональным и уязвимым мужчиной. Сексуальным, одиноким и красивым мужчиной. Что бы он сказал? И раз она не сказала Джейку, она не говорила и Карле с Дженнифер. Лекси была достаточно осознанной, чтобы понимать, что утаивание чего-то настолько для нее важного поспособствовало нарастанию напряжения между ней и ее подругами. Неприятный инцидент по поводу покупки билета, случившийся на предыдущей неделе, тоже не помог. Патрик сделал все таким невыносимым. Ситуация была сложной. Их всех связывала сеть пересекающихся отношений и совместной истории. Их отношения и отношения детей были переплетены, нити между ними всегда были прямыми и ясными, но теперь они запутались. Ей нужно было, чтобы все происходило как обычно. Ей нужно было, чтобы все было как есть, пока она все полностью не продумает. Пока не определится со следующим шагом. Лекси подумывала поговорить с Дженнифер. Иногда у них случались разговоры без участия Карлы. Дело здесь было не в секретности, не в стремлении оставить других в неведении. Их особая близость сложилась за прошлый год – в основном потому, что Эмили и Ридли встречались. Они часто виделись, когда отвозили или забирали детей. Дженнифер всегда так интересовалась жизнью Лекси. К ней Лекси обычно обращалась за сочувствием, если ей хотелось пожаловаться на детей, Джейка или работу. Иногда они даже немного жаловались друг другу на показную расточительность Карлы, вспыльчивость Патрика. Только иногда. Они пытались этого не делать. Поэтому Лекси была глубоко разочарована, когда в субботу вечером, примерно в пять, она получила в WhatsApp сообщение от Дженнифер – о неожиданном визите к сестре Фреда, из-за которого придется отложить ужин на этой неделе. Сообщение было отправлено в групповой чат. Через секунду Карла тоже ответила. «Что ж, давайте пропустим эту неделю. Я устала, и мне не помешало бы отлежаться». Лекси не помнила ни одного другого случая, когда кто-либо из них так поздно отменял ужин, не соизволив даже позвонить. Дженнифер даже не нравилась сестра Фреда, она всегда возмущалась насчет ее невоспитанных детей и грязного дома. Почему она внезапно решила к ней поехать? Если не произошло ничего серьезного, то это странно, а если произошло, она бы об этом упомянула. Не так ли? Лекси сказала себе, что это абсолютно нормально, если Карла хочет остаться дома, хотя обычно, если одна из пар не могла прийти на субботний ужин, остальные две обсуждали, встречаться или заняться чем-то другим. Лекси почувствовала, как по спине прокрадывается колкое, неприятное ощущение. Краткость интервала между сообщениями показалась ей подозрительной. Она покачала головой, пытаясь прояснить мысли. Это безумие, паранойя. Может быть. И все же она не могла сдержаться и не представить себе, как они сидят, склонив головы друг к другу, и планируют отказаться от ужина. Блеклая и унизительная мысль разрасталась у Лекси в голове, расползалась внутри, как болезнь, отдаваясь болезненными спазмами в животе. На прошлой неделе, когда Патрик сказал, что лотерея – это низкосортно, она ощутила что-то вроде стыда. Обиды. Злости? Как он смел? Подлец. Как он смеет их осуждать. Потому что он адресовал это им, понимала она теперь. Ей и Джейку. И казалось, что не только Патрик их осуждал и считал ниже себя. Эти сообщения предполагали, что Карла, Дженнифер и Фред тоже пытались от них отдалиться. Она заставила себя подумать о вещах, которые пыталась игнорировать. Дело было не только в лотерее – не совсем, если быть с собой честной. Лекси вспомнила воскресные вылазки, куда их не приглашали и о которых они узнали уже после, поездки на территории Национального фонда или на загородный отдых. – Не вылазки, просто прогулки. Незапланированные прогулки, – настояла Дженнифер в последний раз, когда Лекси поняла, что ее опять не пригласили. – В чем разница между вылазкой и прогулкой? – спросила Лекси, стыдясь, что продолжала цепляться за тему, как собака за кость. – Мы не планируем эти вещи заранее, они просто происходят сами собой. Мы просто живем ближе друг к другу, вы живете дальше. Тогда Лекси подумала, что это звучало почти логично. Хотя, фактически, они жили всего в пяти милях, а это нельзя назвать непреодолимым расстоянием. Она хотела верить, что они говорили ей правду, потому что альтернатива была ужасной. Но потом был случай, когда Карла с Дженнифер поехали в Лондон на программу «Ведение домашнего хозяйства» и не позвали ее. Они объяснили это: «Ты была на работе, мы знали, что у тебя не получится». Но ей было бы приятно получить приглашение. – Честное слово, Лекси, Карла никогда не обижается, если мы пьем кофе, когда ты забираешь у нас Эмили, – здравомысляще добавила Дженнифер. Лекси почувствовала себя глупо. Может, она делала из мухи слона? Почему они исключали ее – и не только ее, но и Джейка? Фред с Патриком играли в сквош раз в неделю, у них были абонементы в один тренажерный зал. Джейк собирался стать членом клуба и иногда выносил это на обсуждение, но ежемесячная плата была заоблачной, он не мог ее себе позволить. Может, они стали «третьим лишним»? Лекси ощущала себя растерянной, отвергнутой. Она не чувствовала такого со времен школы. Дети и подростки по умолчанию время от времени поступали необдуманно и обидно. Забывали об открытости и поддержке. Но они были еще не полностью сформированы. Поэтому встретиться с таким же поведением у взрослых людей было шоком. Это будто говорило об отсутствии развития человечества. Лекси была подавлена. – Мы сегодня никуда не пойдем вечером, мам? – спросил Логан. Было семь часов, и обычно к тому времени Лекси зазывала их садиться в машину. – Нет, Дженнифер отменила. Они уезжают на выходные, поэтому мы не пойдем к ним. – А, – Логан скрылся обратно в своей комнате, не слишком обеспокоившись. Ему было все равно, играть в Fortnite дома или на консоли Ридли. Лекси взглянула на Эмили. Она сидела за кухонной стойкой, читая что-то в телефоне. Она склонила голову, как в молитве, что показалось Лекси подходящим, потому что Эмили поклонялась своему телефону. – У тебя есть планы на сегодня? – Нет. – Не увидишься с Меган? – Нет. – Ты знала, что Ридли уезжает? – Нет. – Хочешь посмотреть фильм со мной и папой? – Нет. Телефон Эмили зажужжал. Ее лицо расплылось в улыбке. Скорее всего, сообщение от Ридли. – Я буду у себя в комнате, – Эмили быстро встала и поспешила прочь. Лекси с Джейком смотрели фильм молча примерно двадцать минут. Обычно Лекси любила комментировать фильмы во время домашнего просмотра. Она сдерживала этот порыв в кинотеатрах только потому, что боялась получить замечание. Ей нравилось строить догадки о том, чем закончится сюжет, или она спрашивала: «Где она снималась? Никак не вспомню». Тем вечером она не могла сконцентрироваться на сюжете. Джейк поставил на паузу и сказал: