Я почти слышу, как он в отчаянии закатывает глаза. – Нет, это я знаю. Я просто хочу с тобой увидеться, – я хочу обнять его, моего малыша, который теперь всего на несколько дюймов ниже меня. Мне внезапно очень нужно почувствовать его успокаивающую целостность, простоту. Все так сложно. – Ты много виделся с папой? Вопрос кажется мне неправильным. Я не могу ожидать, что Джейк был очень внимательным к детям, учитывая, что я сбежала на другую вечеринку. С другим мужчиной. – Он сейчас со мной. Мы искали тебя и Эмили. Вы не объявились для того, чтобы сделать фото с разрезанием торта. – О, извини, я об этом совсем забыла. – Ты забыла про торт высотой в метр! – Логан еще достаточно маленький, чтобы быть бесстыжим сладкоежкой, и четырехярусный торт был для него источником бесконечных разговоров всю прошлую неделю. Ему принадлежало решающее слово в определении вкусов каждого яруса (красный бархат, шоколад, кокос с лаймом и морковный). – Папа хочет его разрезать сейчас? – Нет, все в порядке, мы уже это сделали. Дженнифер с Фредом и еще куча друзей присоединились. Это теперь групповая фотка. Не семейная. Я вскипаю, но прикусываю язык. – Ладно, что ж, я почти на месте. Вернувшись на территорию вечеринки, я тут же добываю себе бокал шампанского с подноса. Услышав, что Дженнифер влезла в семейное фото, я почувствовала необходимость в жидком подкреплении. Я знаю, это частично моя вина, потому что меня не было, но – серьезно? Меня обязательно должна была заменить Дженнифер? Официантка с подносом выглядит скучающей, я вижу, как она бросает долгие взгляды в сторону громкой вечеринки. Ей всего около девятнадцати. Я одаряю ее сочувствующей улыбкой. Я много подрабатывала официанткой в молодости – по сути, это было упражнение в сдерживании блуждающих рук мужчин постарше и выдерживании нелогичных диетических потребностей женщин. Я надеюсь, она не столкнулась со слишком большим количеством грубости сегодня вечером. Я надеюсь, все улыбались ей, смотрели в глаза, благодарили. Я направляюсь к основной палатке, где расположен танцпол. Мне сложнее различать знакомые лица из-за костюмов. Большинство людей теперь счастливо развлекаются группками, танцуют, пьют, болтают, и никто не поворачивается поздороваться, когда я пробираюсь сквозь толпу. Дым закручивается, ловя смесь цветов – блестяще-голубых, ярко-зеленых, кричаще-красных, – которые сталкиваются и носятся над разгоряченными, сливающимися телами. Диджей знает свое дело, он явно выбирает любимые песни друзей Эмили, собравшихся на танцполе и движущихся с необузданной беззаботностью. Друзья Логана выглядят менее уверенными, многие из них топчутся по краям палатки, пытаясь не выглядеть неловко и, соответственно, делая именно это. Я замечаю Джейка с Логаном у торта и пробираюсь к ним. Музыка бушует на громкости, которую я считаю излишней. Она отдается вибрацией у меня в груди и позвоночнике. Я целую Логана в макушку. Его голова потная и привычная. Он оглядывается по сторонам, проверяя, чтобы никто из его друзей меня не увидел. Это общеизвестная истина, что родительские проявления внимания – некруто. Я понятия не имею, почему то, что тебя любят, постыдно. По моему опыту, более вероятно, что к унижению приведет, если любишь ты. Я оглядываюсь в поисках Эмили, но не вижу ее. – Где Эмили? – спрашиваю я у Джейка. – Что? – кричит он в ответ. – Ты видел Эмили? – снова кричу я, на этот раз громче. По моему позвоночнику проносится всплеск раздражения, когда Джейк поворачивается ко мне с широкой, явно пьяной улыбкой. – Уже давно нет. – Тебе нужно приглядывать за ней, – срываюсь я. – Почему? – Она пила. – Все дети пьют, – он широким, великодушным жестом обводит весь зал. Он прав, трезвых тут нет. Включая меня. Пиво в его руке выплескивается за край стакана на пол. – Да, но у нее это впервые. Она не будет знать, когда остановиться. – И вообще, где ты была? – спрашивает он. – Что? – я пытаюсь выиграть время, потому что не могу рассказать ему правду. Он никогда бы не понял, почему мне нужно было попрощаться с Тома. Я и сама едва это понимаю. Воспоминание о том, как он гладил мой лоб большим пальцем, обжигает меня. Я все еще ощущаю его пальцы, постукивающие по тыльной стороне моей руки. Я потираю место, к которому он прикасался, словно пытаясь стереть слова с доски. Джейк даже не знает имени Тома. Мне действительно нужно рассказать ему о трех миллионах фунтов. Я сделаю это завтра, когда у нас прояснятся головы после вечеринки. – Я видел, как ты уехала пару часов назад. Я искал тебя весь вечер. Где ты была? – Джейк проявляет ко мне интерес, которого в последнее время не хватало. Однако нет впечатления, что он делает это из беспокойства. – О, у нас закончились лаймы. Я подумала, что поеду и куплю еще, – я замолкаю. Это бред. Если бы у нас закончились лаймы (что маловероятно, так как Сара продумала все), с чего бы мне за ними ездить? Это не та вечеринка, где хозяева выскакивают в магазин на углу, чтобы докупить чипсов и алкоголя (такое вполне регулярно случалось на наших старых вечеринках). Теперь у нас есть персонал. – Лаймы, – Джейк тоже в недоумении. – Для «Маргариты», – я блефую. Я даже не уверена, что здесь подают «Маргариты». Я не просто блефую. Я лгу. Я лгунья. – Как ты думаешь, где Эмили? Мне нужно с ней поговорить. Джейк пожимает плечами: – Ты ей звонила? – Меня сразу перенаправило на автоответчик. И я уже писала ей трижды за вечер. Без ответа, – я делаю паузу. – Можешь ей позвонить? – Я? – Да. – Но ты сказала, что ты пыталась, – замечает он. Я негодующе смотрю на него. Несмотря на его недоумение, я знаю, что он прекрасно все понимает. Я думаю, что она могла меня заблокировать. Что она игнорирует конкретно меня, поскольку я родитель, который с большей вероятностью может пресечь пьяные приключения. Я та, кто захочет знать, не холодно ли ей, и если да, то я заставлю ее переодеться во что-то потеплее. Ее наряд до смешного открытый, и хоть я не идиотка – я понимаю, что у других девочек наряды такие же крохотные, и знаю, насколько важно появиться красиво, – но я также считаю, что для веселья не менее важно, чтобы тебе было комфортно. Я настояла, чтобы она на всякий случай взяла с собой леггинсы и кроссовки. Я просто думаю, что каблуки, маленький, открытый костюм, алкоголь и аттракционы создают идеальную комбинацию для несчастного случая. Леггинсы и кроссовки фиолетовые, блестящие, они подходят под ее костюм, но она все равно не горела желанием переодеваться. Они так и остались за баром – я это знаю, потому что проверила. Факт в том, что Эмили с большей вероятностью ответит на звонок Джейка, чем на мой. Она может подумать, что он звонит ей по какому-то вопросу касательно организации вечеринки. Он вежливо улыбается и набирает ее номер. Мы оба слушаем продолжающиеся гудки. Я оглядываю людный танцпол и замечаю трех девочек, которые собирались на вечеринку у нас дома: Скарлетт, Лив, Нелла. Они танцуют с группкой мальчиков, изворачиваясь, как угри в ведре. Я думаю, мальчики могут быть из нашей новой школы, потому что я их не узнаю. Они все высокие, красивые. У них растрепанные волосы, громкий смех, и они источают уверенность, словно смысл их существования в том, чтобы воплотить стереотипный образ мальчика из частной школы. Я понимаю, что если пойду и поговорю с ними, то испорчу им настроение, но мне нужно знать, где Эмили. Уже за полночь, и я не помню, когда в последний раз ее видела. Беспокойство прокрадывается у меня по спине. Я протискиваюсь на танцпол, и, хоть он набит до предела, для меня находится место. Девочки все блестящие и липкие, с потекшим и размазавшимся макияжем, но они все еще выглядят великолепно, потому что они молодые и им явно очень весело. А это сочетание придает им красоты. Я рада за них. – Вы видели Эмили? – перекрикиваю я музыку. Они обмениваются взглядом, отчетливо выдающим, что они обдумывают, стоит ли мне говорить. Моя первая мысль – облегчить им задачу. – У нее не будет неприятностей, я просто давно ее не видела, – говорю я, подбадривая их. – Я думаю, она ушла с… – Лив не заканчивает предложение, потому что Скарлетт толкает ее локтем в ребра. Это сильный толчок, действенный, но заметный. – С кем? – твердо спрашиваю я. Лив, кажется, нервничает. Она опускает взгляд на танцпол. Мальчики смеются и начинают растворяться в толпе, незаинтересованные в девочках, привлекающих родительское внимание. Нелла таращится на них, и на ее симпатичном, полном личике проступает что-то вроде мучения. Я наблюдаю, как она быстро все просчитывает. Она не хочет потерять мальчиков, ей нужно закончить этот разговор и избавиться от меня. – Она, скорее всего, с Ридли, – скрытно говорит она. С Ридли? Я пытаюсь не измениться в лице. – Они снова вместе? – я надеюсь, что мой тон легче, чем ощущение у меня на сердце. Девочки пожимают плечами и отходят от меня, чтобы найти мальчиков, с которыми они танцевали и флиртовали. Для них это сейчас намного важнее, чем дела Эмили. Я возвращаюсь к Джейку и Логану. Логан выглядит усталым. Бледным и поникшим. Я предлагаю ему вернуться домой. – Один из охранников может поехать с тобой на такси. Он просто кривится мне в ответ, недовольный этой идеей. Я знаю, что он хочет быть здесь до победного конца. Нам разрешено играть музыку до часу ночи. Полагаю, со всем съеденным им сахаром, он сможет дотянуть до этого времени. – Ее подруги думают, что она с Ридли, – сообщаю я Джейку. – Я думаю, она могла сойтись с ним. – Скорее всего, – кивает он. – Зачем ей это делать? – требовательно спрашиваю я, думая о том, как Ридли стоял в стороне и позволил Меган и ее монстрам избить Эмили. Мне не стоило позволять его приглашать. – Потому что она все еще его любит, – просто отвечает Джейк со вздохом. – Нет, это не так! – с нажимом говорю я, потому что хочу быть правой. – Она бы мне сказала, – настаиваю я. Но сказала бы? Мы с Эмили в последнее время не говорили по душам. – Она это тебе сказала? – Ей не нужно было этого говорить. Я знаю свою дочь. Это обвиение. Я слышу его громко и отчетливо. Когда это произошло? Когда Джейк начал понимать, что происходит в голове у Эмили, лучше меня? Я проверяю свой телефон, но сообщений все еще нет. – Ты уже пробовал искать ее по «найти мой iPhone»? У всех нас есть это приложение на телефонах. Я не могу точно сказать, сколько раз оно нас спасало, когда кто-то из нас думал, что потерял телефон. – Оно не сможет показать достаточно точно на таком большом поле, – Джейк делает большой глоток пива, переводя взгляд на танцующих. Я все равно пытаюсь. Меня в какой-то мере успокоило бы знание, что она где-то на поле. Ну, я имею в виду, она должна быть здесь. С чего бы ей быть где-то еще? Но даже при этом – я хотела бы убедиться. – Ничего. Просто говорит, что ее телефон выключен. – У нее, наверное, села батарейка. – У нее был полный заряд, когда мы вышли из дома. – Но она делала кучу снимков и весь вечер публиковала их в Snapchat. Это сильно разряжает батарею. Это абсолютно новый телефон с огромной мощностью, но я все равно хватаюсь за эту мысль. Я быстро проверяю ее страницу в Instagram. В последний раз она публиковала фото, когда на улице еще было светло. Я прошу Логана проверить ее Snapchat, которого у меня нет и который я не понимаю. Он делает это, а я стою рядом, внимательно наблюдая. – Не-а, ничего, – говорит он. – Она, скорее всего, просто отключила свой телефон, – говорит Джейк. – Я сказала ей держать телефон включенным сегодня. Тревога начинает нарастать и сгущаться. Она превращается в пульсирующее беспокойство, лежащее камнем у меня в районе поясницы и тянущее меня вниз. Я немного пошатываюсь, опираюсь на барный стол. Ноги и руки трясутся. Мой мозг отстает от тела. Я глубоко вдыхаю. – Ну и что, наша дочь не хочет, чтобы ее нашли, – с улыбкой говорит Джейк. – Это не так уж удивительно. Я думаю, она просто ускользнула с новыми друзьями. Наверное, пробует травку в первый раз.