Джавелин ткнулся носом ей в плечо. Кестрел стиснула щётку, которой чистила коня, сильнее. Нет, не верно. Существовал какой-то неявный смысл этой ситуации, что заставило Кестрел испытывать чувства, которым она не могла дать определения. Она заставила себя пожать плечами. — Я перенесу свои вещи. И в сознании непрошено возникло воспоминание о том дне, когда она скакала верхом и оказалась на развилке. Вилла генерала. Она почти смогла мысленно увидеть дом. Её дом. А потом нахлынул страх, и Кестрел поняла, что не сможет пойти туда, никогда не сможет, даже если здесь для неё больше не будет места. — Я поговорю с Сарсин. — Хорошо. — Рошар с облегчением вздохнул. — Спасибо. — Он собрался уходить. — Это Арин попросил тебя поговорить со мной? Рошар резко развернулся. — Ну, разумеется, нет, — сказал он удивленно. У неё сразу же возникло множество вопросов, но гордость не позволила задать их. — Арин, — добавил Рошар, — скорее всего, убьёт меня, когда вернется. Но мне не будет покоя, если моя сестра не получит желаемого. Так что смерть может оказаться весьма кстати. Будь мне хорошим другом и скрась эти несколько дней, ибо они станут для меня последними. — Значит, он вернется уже скоро? — Сестра приказала ему явиться. Кестрел уставилась на шкуру Джавелина и потерла тёмное пятнышко на плече коня. — Арин пиратствует пока, но это ради благих дел, — сказал Рошар. — Теперь, когда королева взяла правление города под своё крыло, я здесь не задержусь. Как и он. Мы оба отправимся на юг. После королевской аудиенции, разумеется. Кестрел обожгла принца взглядом. Она провела большим пальцем по щётке и посмотрела на пыль, оставшуюся после поездки через весь город, а потом подняла взгляд и обнаружила, что Рошар изучает её, выражение его лица было участливым, но в то же время он определенно пытался что-то прочесть в её лице, и когда она поняла, что он пытался понять, какое решение она приняла, девушка сделала всё для того, чтобы он этого не увидел. Её взгляд прояснился. Она вынула из кармана своих брюк для верховой езды ключи от дома и от восточного крыла и вручила их Рошару. Когда она отдала их принцу, то уже прекрасно понимала, как ей будет больно видеть королеву. Ключ от двери в сад на крыше она ему так и не отдала. * * * — Ты будешь жить со мной, — решила Сарсин. — Хорошо. — Нельзя её обижать. — Я знаю. Сарсин внимательно посмотрела на девушку. — Арин бы не раздумывая обидел её. Будь он здесь, то ни за что не согласился бы с таким положением вещей. Кестрел не была в этом так уверена. Она считала, что Рошару известна тайна о королеве и Арине, а вот Сарсин — нет. Но вслух лишь произнесла: — Мне всё равно. Но это было не так. * * * Четыре дня спустя, Кестрел была в огороде возле кухни. Она полола грядки. Ей это нравилось. Девушка наслаждалась своей работой, прекрасно разбираясь в том, что нужно оставить, а что убрать. Поначалу она допустила несколько ошибок с травами, но сейчас была уверена в своих действиях. Ей нравилось срывать стручки гороха и складывать их себе в корзинку. Кестрел нравился горьковатый, землянистый запах растений, который источал полосатый эрасти, фрукт, росший только на этом полуострове и только в этом месяце. Из него обычно готовили несладкие блюда. Кестрел осторожно сорвала их. Повар, поощрявший занятие Кестрел садоводством и прощавший ей ошибки, с удовольствием вдохнул запах этого фрукта, когда Кестрел принесла эрасти на кухню. Фрукты оказались недозрелыми. — Придется подождать, — сказал он настолько осуждающе, насколько был способен. — Оставь их на стебле, пока они не будут выглядеть так, словно вот-вот взорвутся, если к ним притронешься. В первый же день своего увлечения садоводством, прополкой и лущением гороха, она сожгла кожу. Загорела. Поначалу Кестрел пользовалась маленьким ножом, чтобы вычистить грязь под ногтями. Теперь же ей было всё равно. Ветер этим днем дул сильно. Земля была сухой. И Кестрел не услышала приближения Арина. — Я тебя повсюду искал. Девушка подняла на него взгляд. Ветер задувал волосы ей в лицо. Она не могла видеть выражение его лица и хотела спрятать собственное. Ей не нравились чувства, которые она испытывала в его присутствии. Облегчение, что он был жив, здоров и в безопасности. И еще другие эмоции: бурлящие и ужасающие. — Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он. По тону его голоса Кестрел догадалась, о чём он хочет поговорить. Она знала, что права. Она вернулась к своему занятию. — Я занята, — ответила девушка. Зелёный сок потек по её запястьям. Плод отправился в корзину. Арин присел рядом с ней между растениями. Он аккуратно убрал беспорядочно разметавшиеся по её лицу локоны. Его большой палец коснулся щеки Кестрел. И тогда она посмотрела на него. Его лицо было грязным, волосы спутаны, одежда заиндевела от морской соли, а челюсть переливалась желто-зелёным цветом из-за старого синяка. Он был обут в валорианские сапоги: высокие, со шнуровкой на крючках. Ей не хотелось смотреть, как солнце превратило его глаза в драгоценные камни или чувствовать, как её кожа неожиданно откликнулась на его прикосновение. Кестрел не хотела, чтобы Арин смотрел на неё так, словно внутри у неё имелась дверца, которую он мог открыть и войти по своему желанию. — Тебе нужно жениться на королеве, — сказала она. Он уронил руку. — Нет. — Значит, ты дурак. — Я попросил Инишу переехать в губернаторский дворец. — Дважды дурак. Теперь придется умолять её вернуться. — Выслушай, пожалуйста. Когда я был на востоке, то все про тебя думал неверно. Ты была помолвлена. Ты была тверда в своем решении. Я просил тебя… — Арин умолк. Она услышала в памяти его голос: «Выходи за него, но втайне будь моей». Это воспоминание причинило ей боль, Кестрел увидела, как её боль отразилась в его глазах, словно ему тоже вспомнились эти слова, увидела отголосок выражения его лица прошлой зимой в таверне. Когда он молил об объедках. И ненавидел себя за это. Но всё равно просил. — Это был поцелуй, — сказала Арин. — Ничего больше. Никаких обещаний, данных мной королеве, или наоборот. — У тебя отсутствует чувство самосохранения. — Её сердце оглушительно стучало. — Если ты ещё не дал никаких обещаний, то сейчас для них самое время. Почему, как ты думаешь, она заключила с тобой союз? — Не имеет значения, почему. — Ну, разумеется, имеет. — Кестрел вскочила на ноги. Он последовал её примеру, схватил руку, которая держала корзину. — Увиливаешь? — требовательно спросила она. Теперь её сердце мчалась с удвоенной скоростью. Страх и гнев, страх и гнев. — Ты поцеловал её, чтобы она поверила в постоянство и крепость вашего союза? — Нет. — Тогда зачем? — Потому что мне этого хотелось! — Слова сами сорвались с его губ. — Потому что она желала меня, а это так приятно знать, что ты кому-то нужен. Кестрел прерывисто вздохнула. Как это возможно, что тебя ранит человек, которого ты даже не любишь? Ветер подул сильнее. Он опять разметал волосы по её лицу, закрыв ими рот девушки. Она подождала, пока сможет говорить. — Мне кажется, ты не понимаешь политический подтекст данной ситуации. Ты знал, что королева прибудет в Геран? — Нет. — А Рошар? — Но она знала ответ. — Да. — Разве твой друг тебе не сообщил? Он помолчал. — Нет. — Зачем она здесь? — Чтобы править городом. — Арин. Зачем она здесь? Он молчал, и она поняла по его выражению лица, что он гадает, какими будут её следующие слова. — Она здесь, — сказала Кестрел, — чтобы продемонстрировать своим солдатам, что эта земля так же хороша, как и её. Дакранцы не любят альянсы. Они не видят в них для себя никакой выгоды. Но стоит им только обосноваться в этом городе, как они сразу же поймут пользу союза. Она согласилась помочь твоей маленькой стране с ослабшим населением не просто ради нового оружия или устрашения империи. А из-за того, что победи ты в войне, она сможет присоединить Геран к восточным землям, сделав твою страну их частью. Он ничего не отрицал. — Я ей для этого не нужен, — произнёс он, наконец. — Она может взять страну силой. Используя меня, она вряд ли добьется чего-то большего.