Было холодно, но свет так красиво струился: преломлялся и размывался шёлковой рябью на воде, словно небеса были не просто небесами, а целым миром. Возможно, это было волшебство. Доступная магия. Она постирала свою одежду и, не став дожидаться, когда та полностью высохнет, надела её. Кестрел отжала волосы и заплела их в косу. Идя между деревьев, она ступала только на мох или в грязь, обходя листья и веточки, чтобы не шуметь. — Правильно ступаешь, — сказал ей однажды отец. — Умение быть тихой, едва ли подходящий навык для боя, отец. — Ты могла бы стать Всадником, — настаивал он, после того, как понаблюдал за её очередной тренировкой-фиаско. Как она держала меч. Как капитан из личной охраны отца орал на неё. Она знала, что отец и сам не верил в то, на что надеялся. Его голос всё ещё стоял у неё в ушах. У девушки сжалось сердце. У неё возникло такое чувство, будто она вновь под водой, и кто-то насильно её удерживает. Кестрел прогнала воспоминания прочь. Было столько всего, что можно и нужно вспомнить. Игра. Преврати это в игру. Сколько удастся прошагать бесшумно? Давайте-ка, узнаем. Носочки, не ступня. Корень дерева. Этот клочок земли темнее и, следовательно, мягче. Солнце пронзает своими лучами-копьями листву. Влажные волосы Кестрел свисают между лопатками. Но поблизости не было никого, кто бы мог засвидетельствовать её бесшумность. Никого, кто мог бы сказать: «Правильно ступаешь». Хотя Кестрел и познала удовольствие в том, чтобы делать что-то для себя, играя часами на пианино только для себя и чувствовать, как её пальцы становятся более ловкими, руки удлиняются, но также она знала, каково это — играть для кого-то. Это совершенно другое. Очень трудно подавить в себе желание быть услышанным, увиденным, разделить чувства и эмоции. На её пути лежал прутик. Она остановилась, а потом намеренно наступила на него. Тот разломился. — Какая жалость. — Голос разнёсся эхом по поляне. — У тебя очень неплохо получалось. Рошар. Девушка обнаружила его всего в нескольких шагах от себя. Он стоял, прислонившись к дереву, и наблюдал за ней. Она подошла к нему. Принц был в крови. — Порой, маленькое привиденьице, ты напоминаешь мне сестру, — сказал он. Её брови взметнулись вверх. Он рассмеялся. — Другую. Кестрел не поняла, какую связь он увидел между ней и Ришей. Возможно, его посетила подобная мысль из-за того, что и его младшая сестра была заложницей у императорского двора? Все может быть. — Чья это кровь? — Кестрел дёрнула подбородком в сторону его забрызганного предплечья. — Валорианской шпионки. Примерно твоего телосложения. Я искал тебя, решил, что ты захочешь примерить её доспехи. Очень стильные. Лёгкие. Такие валорианские. В отличном состоянии. Ни единой царапины на коже. — А что стало со шпионкой? — Трудно было поймать, подчинить и того сложнее. Она выразительно на него посмотрела. Рошар дёрнул обрезанным ухом. — Жива она. — Если шпионка не вернётся с докладом, то генерал поймет, что мы здесь. — Тем больше оснований выяснить, что ей известно. — Не… дави на неё. — Кестрел, — сказал он вкрадчиво, — кровь появилась во время борьбы, когда мы хватали её, а не из-за пытки. — Значит, ты не собираешься её пытать? — Было бы здорово, если бы информация падала манной с небес. Но это не так. Учитывая сей прискорбный факт, остаётся радоваться тому, что есть определённые люди, которые приходят на помощь и творят вместо тебя ужасные вещи. Мы должны быть благодарны таким людям. Или, по крайней мере, не должны задавать вопросы, на которые страшимся услышать ответ. — Она не может нам помочь. Валорианские шпионы работают посменно. Она передает сообщения не напрямую в лагерь генерала, а на перевалочный пункт. Там её ждет офицер и с ястребом отправляет зашифрованное сообщение в лагерь. Такая система не позволяет разведчикам владеть всей информацией. Поэтому она, скорее всего, не знает дислокацию армии генерала или какие у них там условия. Она просто не знает шифров. Рошар склонил голову, внимательно изучая её. — А ты знаешь? Кестрел покопалась в памяти. — По-моему, я знала, — медленно проговорила она, — когда-то. — Уверен, что шпионке известно нечто полезное для нас. — Нет никакого смысла пытать её ради получения информации, которой она не обладает. Оставь её в покое. Выражение его лица сложно было прочесть. — Я сделаю так, как ты хочешь, — вымолвил он, наконец. — Во всяком случае, на этот раз. — Спасибо. Он сгорбился, стоя у дерева. — Извини за ту выходку. — Ты о том представлении в деревне? Это не у меня тебе нужно просить прощения. — Это во благо Арина. — И во имя твоего блага тоже, разумеется. Взгляд его чёрных глаз встретился с её взглядом. — Ты хочешь победить? — Да. — А как, по-твоему, если Арином восхищаются, а моим людям не доверяют, это поможет или навредит? — Поможет, — признала она. — Сходи, примерь доспехи. Мне кажется, они будут тебе впору. Арин показался в шатре Рошара как раз тогда, когда принц застегивал последнюю пряжку на доспехах Кестрел. Арин побрился, его волосы были влажными. Что бы он ни собирался сказать, это мгновенно забылось. — Разве ты не рад? — спросил Рошар. И Арин немедля вышел, отшвырнув в сторону штору, служившую дверью в шатёр. * * * Кестрел нашла его костерок на окраине лагеря. Было уже поздно. Он раскинул свою палатку на самых задворках стоянки. Она поняла, что в конце каждого дня он ставит свою палатку как можно дальше от остальных. Арин подбрасывал хворост в огонь. Она присела рядом с ним, кожаный доспех скрипнул. Парень вздрогнул от неожиданности. — Извини, — произнес он наконец. — Тяжело тебя видеть такой. — Это всё ещё я, — сказала девушка, удивляясь самой себе. Она пыталась убедить его, что, несмотря на кажущиеся перемены, она по-прежнему оставалась всё тем же человеком. И в ход шли вовсе не привычные аргументы. Стоило ей подумать о валорианской броне и о том, похожа ли она в ней на себя или нет, как в ней начал прорастать зародыш ещё не сформировавшейся идеи. — Пообещай, что будешь держаться подальше от боевых действий, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты участвовала в сражениях. — Нечестно просить о таком, когда сам не собираешься делать того же самого. — Мы с тобой рискуем по-разному. Кестрел начала злиться. — Это почему? Только потому, что ты помазанник божий? Потому что ты лучше меня обращаешься с мечом? — Отчасти. — Это не так уж важно, как тебе кажется. И хорошо умеющие сражаться люди гибнут на войне, а те, у кого, казалось бы, не было ни единого шанса, побеждают. — Её идея — доспехи, валорианская шпионка, план — начала обретать очертания. Гнев Кестрел выточил детали и довел их до совершенства. — Согласен, — сказал Арин, — и всё же мы рискуем в разной степени… — Прекрати это талдычить.