— Играй, мальчик, не отвлекайся! — успокоил его Василий Макарович и повернулся к клиентке: — Значит, оставили и пошли за скатертью? Это куда? — Вот туда, по этому коридору! — Пойдемте. — Дядя Вася взглянул на часы, и они отправились по длинному коридору между маленькими магазинчиками. — Ну вот, это здесь! — проговорила Пелагея Петровна, остановившись перед стеклянной дверью. — Четыре минуты… — Василий Макарович взглянул на часы. — Заходите внутрь. Делайте все, что прошлый раз. Пелагея Петровна вошла в магазинчик и огляделась. — Вот здесь она лежала, эта скатерть. Я взяла последнюю. — В чем дело, женщина? — недовольно взглянула на нее продавщица. — Вы по поводу возврата товара? Но это только по вторникам, когда здесь бывает директор… — Нет, мы по другому вопросу, — успокоил ее дядя Вася. — А другими вопросами занимайтесь в другом месте!.. — Все, мы уже уходим! Василий Макарович с клиенткой вернулись к игровым автоматам. Взглянув на часы, дядя Вася проговорил: — На все у нас ушло двенадцать минут, а не пять, как вы говорили! — Как двенадцать? — переспросила Пелагея Петровна. — А по моим часам прошло только четыре минуты… — Не может быть! Четыре минуты мы только шли до магазина и обратно столько же, и еще внутри… — Василий Макарович взглянул на ее часы и фыркнул: — Да на ваших часах еще полчетвертого, а сейчас уже пять! — Ой, что вы? Неужели сломались? — Да, наверное, у вас просто батарейка села, нужно поменять! Вон, кстати, часовой магазин, там вам и поменяют… Магазинчик, в который они вошли, торговал не только часами, но и кое-какой электроникой, в частности видеоиграми, компакт-дисками и игровыми приставками. Дядя Вася наклонился над витриной и вдруг заинтересованно присвистнул. — Поглядите-ка, Пелагея Петровна! — окликнул он клиентку. — Ну, что вы там такое увидели? — спросила та, подойдя. — Вот, игровая приставка «СХ-200»… — Отличный выбор! — рядом с Василием Макаровичем возник долговязый продавец. — Последнее слово научно-технического прогресса! Мечта каждого геймера! — Вы что — этими игрушками интересуетесь? — сухо осведомилась женщина, неодобрительно взглянув на дядю Васю. — Вот уж не думала! Зря я, наверное, к вам обратилась! — Да вовсе не интересуюсь я этими игрушками! — перебил ее детектив. — Я в них вообще ничего не понимаю. Вы не на игрушку, вы на цену посмотрите! — Пятнадцать тысяч двести рублей, — прочитала Пелагея Петровна. — С ума сойти, какие деньги! Ой… — Вот именно — ой! — усмехнулся дядя Вася. — Именно та сумма, которую требует неизвестный похититель — или похитители — за возвращение Сережи! — И что вы хотите сказать? — Пока ничего, но на кое-какие мысли это меня наводит… — Ох, тетя Полечка! — громко щебетала я, подходя с Пелагеей Петровной к дому. — Какой у вас дом большой! А какие цветочки у дома красивые! Цветочки были самые простые — клумба с банальными бархатцами и петуньей, пара кустов флоксов дико-розового цвета. Дом тоже не такой уж большой — самая обычная блочная девятиэтажка. Но я выражала неумеренное восхищение, чтобы меня приняли за полную дуру. Для этой цели я вырядилась в блузочку с рукавами «фонарик» и длинную бесформенную юбку. Может, вам интересно, откуда взялся в моем гардеробчике такой отстой? Блузочку я сама лично купила прошлой весной в секонд-хенде, помню, продавщица еще долго удивлялась, как она могла оказаться среди товара. А юбку попросила у дяди-Васиной соседки на время. Там такая старушка прикольная, она никогда ничему не удивляется. Нужна тебе юбка — пожалуйста, не станет она задавать пустые вопросы — зачем тебе да куда ты в ней идти собираешься… Когда мы с дядей Васей решили организовать частное детективное агентство, он сказал, что я буду заниматься только бухгалтерией. Ну, еще бумажки разные перебирать. А какая может быть бухгалтерия, когда народу в нашей фирме всего двое и заказов — кот наплакал? Разумеется, я рассчитывала на большее. Мне хотелось принимать участие в настоящей оперативной работе. И что вы думаете? Василий Макарович только руками махал — и не думай даже, кричал, да чтобы я допустил непрофессионала к сложному и ответственному делу? Ой, я вас умоляю, что там сложного-то… Короче, жизнь очень быстро внесла свои коррективы. По ходу дела дяде Васе понадобился сотрудник женского пола. Потому что вряд ли пенсионера, хоть и относительно прилично одетого, пустят в салон красоты, в фитнес-клуб и в женскую раздевалку бассейна. То есть пустить-то его пустят, да только дальше секьюрити он не уйдет. Начнут спрашивать — чего хотите да кого ищете, в общем, никакой разведывательной работы не получится. Это во-первых. А во-вторых, на какую временную должность может устроиться дядя Вася, чтобы поразведать обстановку в офисе или в доме? Правильно, только наняться в сторожа или в сантехники. Ну, на крайний случай дворником можно, так и то там сейчас в основном пришельцы из Средней Азии и прочего ближнего зарубежья трудятся, а он на них не похож. Женщина в этом случае гораздо перспективнее. Мы, женщины, везде требуемся. И кем я только за это время не работала — секретаршей, бухгалтером, офисы убирала, дворы мела, няней при собачке состояла, горничной опять же в богатом доме, продавщицей в цветочном магазине, официанткой в кафе, барменшей, киоскером… И все ненадолго — выясню, что нужно, и увольняюсь… А то и просто так ухожу, по-тихому… Дядя Вася иногда посмеивается — ты, говорит, тезка, несерьезный человек, неответственный, скачешь туда-сюда, раньше в советское время таких людей летунами называли… Но шутки шутками, а постепенно понял мой партнер, что без меня ему не обойтись. И хоть ворчит он на меня часто, а все же к оперативной работе привлекает. И вот, скажите, пожалуйста, какой нормальный кадровик возьмет на должность уборщицы молодую женщину, привлекательную и одетую пусть и не слишком дорого, но по моде и со вкусом? Сразу же у человека возникнут подозрения — либо девица пьет, либо колется, либо паспорт не в порядке… А вот если увидит он перед собой чучело в балахоне болотного цвета, волосики прилизанные, взгляд затравленный, возраст неопределенный, то не возникнет никаких подозрений. Сразу человек понимает, что перед ним — женщина с трудной судьбой, самое ей место в уборщицах, на большее ни сил, ни умения уже нету… Тут главное — из образа не выйти. Вот именно по этой причине с некоторых пор я взяла себе за правило выискивать кое-какие нужные вещички в секонд-хенде и прибирать их в свою личную коллекцию. Как говорит тот же дядя Вася — запас карман не тянет! На этот раз мы, посовещавшись, решили, что дяде Васе идти в квартиру Пелагеи Петровны никак нельзя. Потому что имеются серьезные подозрения, что похитители многое про их семью знают. Об этом говорит тот факт, что записку подбросили в квартиру, стало быть, злоумышленники прекрасно осведомлены, где их жертва живет. И еще: пятнадцать тысяч. Не бог весть какая сумма, любой родитель за ребенка и больше отдаст. Да вот у Пелагеи Петровны больше-то нету… Неоткуда ей больше взять. Стало быть, похитители Сережи знают, что сейчас родители его в отъезде и живет он вдвоем с бедной родственницей. И вполне возможно, за Пелагеей Петровной наблюдают. И если увидят дядю Васю, то заподозрят, что в дело вмешалась милиция. Хоть он сейчас и не похож на мента, но мужчина всегда подозрителен. Я в том смысле, что Пелагея Петровна — старая дева, и если вдруг появится возле нее личность мужского пола, весь дом от любопытства умрет. Людям-то ведь до всего есть дело… Короче, мы решили, что с Пелагеей пойду я. Она всем встречным представит меня как свою троюродную племянницу. Живу я в деревне Подлипки Новгородской области. Или, наоборот, в поселке Елкино Псковской области. В конце концов, это совершенно неважно, а важно прикинуться мне такой дурой, с которой милицию и частных детективов никак не свяжут. Сказано — сделано! Я мигом смоталась домой и переоделась, оставила Бонни на попечение дяди Васи, и мы пошли с Пелагеей под ручку, мило беседуя. В другой руке у меня была клетчатая сумка «Мечта оккупанта», набитая старыми газетами. Это чтобы всякий видел, что человек с дороги. Подъезд тоже ничем не потряс — обычная железная дверь кирпичного цвета, домофон как у всех. Однако сбоку, возле почтовых ящиков, была отгорожена стеклянная будочка, где находилась консьержка — толстая тетка с сонными глазами. При виде нас она слегка оживилась и высунулась из окошка. — Родственницу в гости пригласили, Пелагея Петровна? — приторным голосом спросила она. — Племянница моя, из Великих Лук, — ответила Пелагея, — вот приехала погостить ненадолго… — Ага… — протянула консьержка. Очень выразительное было это «ага». Тебя саму, говорила тетка этим «ага», взяли в дом из милости, поселили на всем готовом, денег оставили, продуктов полный холодильник набили. Сидела бы тихо и благодарила, а ты еще и эту дуру притащила, на готовенькое-то! Понаехали! — Здрассти! — гаркнула я. Тетка скривилась и захлопнула окошко, а мы поехали на лифте на восьмой этаж. Я вошла в квартиру и, как учил дядя Вася, внимательно огляделась. Первое впечатление не самое верное, говорил он, но все же не следует им пренебрегать. То есть если подходить к делу серьезно, то следует начать с входной двери. Но в этой двери не было ничего интересного — обычная железная дверь, как у всех. Кстати, довольно потертая, не вчера установленная. — Ноги, пожалуйста, вытирайте! — строго сказала Пелагея Петровна в прихожей. Я пошаркала ногами по здорово вытертому плетеному коврику. В прихожей были вешалка, галошница, столик с телефоном и стул с продавленным сиденьем. — Тапочки возьмите! — Пелагея протянула мне разношенные безразмерные тапки. Ненавижу обувать чужие тапки! Дома для гостей держу две пары новых. Или уж пускаю просто так. Сейчас же все-таки лето, грязи особой нету… Я наклонилась, чтобы расстегнуть босоножки, и заметила, что ножки у столика и стула буквально изгрызены. — У вас собака? — оживилась я. — Кажется, была у Сережи такса, она в прошлом году под машину попала… — неуверенно ответила Пелагея Петровна. — Он очень переживал, собачке лет пять всего было… — Что ж нового щенка не завели? — Аня хотела, да вот муж ее новый против… — Она давно замуж вышла? — Прошлой осенью он к ним переехал, а уж сколько до этого они знакомы, понятия не имею… За такой приятной беседой мы перемещались по квартире. Свой нос я совала повсюду. Квартира была трехкомнатной, обычной планировки — спальня, детская и гостиная. Во всех комнатах все было потертое, выцветшее и далеко не новое — мебель, обои, ковры, занавески. Еще не полное запустение, но квартира давно требовала хотя бы косметического ремонта и обновления. Единственным новым предметом в спальне была двуспальная кровать. Ну, понятно. В детской валялись роликовые коньки, компьютерные диски, коробки от видеоигр, комиксы и какие-то железки. На шкафу стояла модель самолета. — Пыталась заставить Сережу убрать, но потерпела неудачу, — сказала с порога Пелагея Петровна, — вообще, он очень трудно поддается воспитанию… Я себе представила, как она стоит над душой у парня и зудит своим скрипучим голосом. Хорошего мало! — С отцом он отношения поддерживает? — спросила я. — Насколько я знаю, нет, — Пелагея поджала губы. — Аня с его отцом развелась лет семь назад, как раз когда в эту квартиру они въехали. Он при разводе так и сказал: вот вам квартира со всей обстановкой, а меня оставьте в покое. И уехал в Москву. — Вот как… — протянула я, — что ж, встречаются такие люди… Стало быть, думала я, жили мать с сыном небогато. Об этом говорит состояние квартиры. Как семь лет назад ремонт сделали, так с тех пор и не трогали ничего. Уж не знаю, какая там кошка пробежала между этой Аней и ее первым мужем, но все же выбросить из своей жизни собственного сына не каждый сможет. И со вторым муженьком, думаю, Ане тоже не слишком повезло. Мужик почти год в квартире живет, а вон, карниз в гостиной укрепить не может, занавески провисают, как паруса в штиль. Из мебели купил одну кровать, для себя. Что-то мне подсказывает, долго жить здесь этот новый муж не собирается. Опять же мальчишку на море не взяли, тоже не слишком красивый факт.