Я несколько приуныла, потому что рассказать дяде Васе было совершенно нечего. Ничего я не узнала, придется уходить несолоно хлебавши. — Чаю не хотите? — спросила Пелагея Петровна. — Не откажусь, — я согласилась от полной безысходности. К чаю в этом доме подавались простые сушки и колотый сахар. Ну, в общем-то, я сюда не чаи распивать пришла… Но все же неужели она и мальчишку так кормит? Я отхлебнула жидкого чаю, и в это время раздался звонок в дверь. Пелагея Петровна вскочила с места так резко, что опрокинула чашку. Мы понеслись к двери одновременно и столкнулись лбами. Я все же успела первая и посмотрела в глазок. На площадке никого не было. — Кто там? — севшим голосом спросила Пелагея Петровна. Разумеется, никто не ответил. Она оглянулась на меня и дрожащими руками отперла замки. На коврике лежал листок бумаги в клеточку. Я коршуном бросилась на него и развернула. — «Если хотите получить ребенка живым положите деньги в оранжавый грузовик и отнесите его на пустырь за гаражами в 19.00», — прочитала я вслух. Вот именно так и было написано — «оранжавый», и без единой запятой… Пелагея Петровна схватилась за сердце и осела в прихожей на пол. — Тихо-тихо, успокойтесь! — я уже протягивала ей стакан с водой. — Пока они не получат денег, с Сережей ничего не случится. Так что там с грузовиком? Опираясь на мою руку, Пелагея дотащилась до детской и выкопала из-под груды игрушек оранжевый пластмассовый грузовичок. Затем показала мне деньги в конверте, на котором был нарисован заяц, собирающий маргаритки. — Что я скажу Ане? — бормотала она. — Вдруг она позвонит? — Ничего не говорите пока, — велела я, — я надеюсь, к вечеру все разъяснится. — Дай-то Бог… Я посоветовала ей напиться валерьянки и отдохнуть до вечера. Встречу на пустыре назначили на восемнадцать сорок пять. Обойдя гаражи, дядя Вася оказался на небольшом пустыре, заросшем пыльной пожелтевшей травой. С одной стороны пустырь был огорожен забором, с другой — кирпичной стеной крайнего гаража, с третьей росло несколько чахлых кустов сирени. Здесь-то, за этими кустами, Василий Макарович и решил устроить свой наблюдательный пункт. На дело Василий Макарович решил взять с собой Бонни, все же собака, да не просто собака, а бордоский дог больше восьмидесяти килограммов весом! Надежный напарник, одним своим видом похитителей напугает! Они с Бонни устроились среди кустов, и дядя Вася подал сигнал Пелагее Петровне. Заслуженная учительница с тяжелым вздохом положила конверт с деньгами в кузов игрушечного грузовика и, как велел похититель, отправилась прочь с пустыря, то и дело с сожалением оглядываясь. Дядя Вася приготовился к длительному ожиданию. Для него это занятие было вполне привычным — за годы работы в милиции он провел в засадах в общей сложности, наверное, несколько месяцев. Но вот Бонни от природы отличался непоседливым характером, и долго сохранять неподвижность для него было настоящим мучением. Через несколько минут ожидания он начал скулить, переступать с лапы на лапу и жалобно поглядывать на дядю Васю. — Сиди тихо! — прикрикнул на него Василий Макарович. — Ты же не фокстерьер какой-нибудь, а солидная собака, к тому же сотрудник детективного агентства! Бонни громко вздохнул, сглотнул слюну и лег на землю. В это время на пустыре показалась кошка. Кошка была грязная, трехцветная и наглая — из тех, которые проводят свою жизнь на помойках и ценят свободу и независимость гораздо выше, чем банку «Вискаса» или блюдце с теплым молоком. Бонни подскочил, как подброшенный пружиной, и зарычал. — Место! — зашипел на него дядя Вася, крепко ухватившись за ошейник. — Сиди тихо! Ты мне обещал вести себя прилично! Бонни виновато взглянул на хозяина и заскулил — мол, насчет кошки мы не договаривались! — Уволю! — пригрозил Василий Макарович. При своих огромных размерах и свободолюбивом характере Бонни безгранично уважал дядю Васю и признавал его непререкаемый авторитет. Кошка села в нескольких метрах от кустов и нахально принялась умываться. Бонни от такой наглости застонал, однако снова лег на землю и прикрыл глаза лапой, чтобы не видеть наглое создание. К счастью, кошке скоро надоело впустую провоцировать Бонни, и она отправилась по своим кошачьим делам. Подойдя к забору, бросила последний взгляд в сторону кустов и юркнула в дырку между досками. Дядя Вася взглянул на часы. Они провели в засаде уже полчаса, но похититель все еще не появлялся. Бонни снова забеспокоился и жалобными взглядами попытался дать понять хозяину, что ему срочно нужно прогуляться до ближайшей стенки, чтобы поднять лапу. — Не выдумывай! — прикрикнул на него дядя Вася. — Я тебя утром собственноручно выгуливал! «Так то было утром! — ответил Бонни выразительным взглядом. — А сейчас уже…» Закончить он не успел, потому что со стороны пустыря донеслись какие-то подозрительные звуки. Это было то ли гудение, то ли жужжание огромного насекомого… Дядя Вася насторожился, протер глаза, внимательно оглядел пустырь… На пустыре по-прежнему никого не было, но игрушечный грузовик с деньгами немного переместился. — Что за черт… — пробормотал Василий Макарович, вглядываясь в машину. — Ничего не понимаю!.. Грузовик снова двинулся, затем повернулся вокруг своей оси и вдруг стремительно покатился к забору. — Да что же это такое! — воскликнул дядя Вася, выскочив из кустов. — Да как же это! Да что же это происходит! Оранжевый грузовик набрал скорость и несся к забору, подпрыгивая на ухабах. Вместе с грузовиком уезжали деньги заказчицы, за безопасность которых дядя Вася поручился. Только теперь до него дошло, что машинка была не простая, а радиоуправляемая. Частный детектив мчался следом за игрушечной машиной, и расстояние между ними быстро сокращалось. Бонни какое-то время удивленно следил за хозяином, не трогаясь с места: ведь дядя Вася только что строго-настрого запретил ему бегать за кошкой, а сам теперь гоняется за какой-то игрушкой! Наконец пес решил, что прежний приказ дяди Васи утратил силу, и тоже включился в погоню. Дядя Вася почти догнал машину, ему оставалось сделать еще один шаг и протянуть руку… но в это время оранжевый грузовичок подкатил к забору и нырнул в дыру — в ту самую, куда несколько минут назад скрылась нахальная кошка… Василий Макарович с разбегу налетел на забор, набил себе шишку и произнес несколько слов, которые явно не одобрила бы Василиса. — Ну вот, упустили! — выдохнул он с раздражением. — Что теперь делать? Бонни подбежал следом за ним, но, в отличие от хозяина, не впал в депрессию, а сунулся носом в злополучную дырку. — Да что ты, Бонни, — махнул рукой невезучий детектив. — Разве ты в такую дырку пролезешь? Туда кошка-то еле протиснулась! При упоминании кошки Бонни издал боевой рык и принялся рыть землю под забором обеими лапами. Прошло всего несколько секунд, и огромное золотистое создание протиснулось под забором и скрылось по другую его сторону. Дядя Вася проводил его удивленным и восхищенным взглядом. И почти сразу из-за забора донесся истошный вопль. — Кажется, Бонни превысил свои полномочия! — озабоченно проговорил Василий Макарович и припустился вдоль забора, чтобы найти проход на другую сторону. Никакого прохода в заборе не было, но вскоре сам забор кончился, дядя Вася обогнул его и побежал в обратную сторону — к тому лазу, через который недавно проехала машинка с деньгами и следом за ней пробрался Бонни. Вскоре он увидел перед собой то ли сарай, то ли строительную бытовку, перед которой в непринужденной позе сидел Бонни. — Бонни, ты тут чего делаешь? — осведомился Василий Макарович, переведя дыхание. Пес выразительно мотнул головой, показав на крышу бытовки: мол, пока некоторые тут неизвестно где прохлаждаются, я успешно произвел задержание подозреваемого! Кроме того, я спас деньги заказчика! — и Бонни показал лапой на оранжевый грузовичок, который стоял под самой стеной бытовки. Конверт Пелагеи Петровны лежал на прежнем месте — в кузове игрушечного автомобиля. Дядя Вася задрал голову. С крыши донесся неясный шорох, возня, потом оттуда скатился камень. — Ага, — проговорил Василий Макарович. — Здесь они, голубчики! А ну, слезайте живо! Вы окружены! Звуки на крыше затихли, но никто не спешил сдаваться. — Ну, смотрите у меня! — Дядя Вася огляделся по сторонам и увидел около забора складную лестницу, оставленную там строителями. Он подтащил к бытовке лестницу, раздвинул ее, прислонил к стене и полез на крышу. Возраст давал о себе знать, кроме того, он только что совершил пробежку вдоль забора и еще не отдышался, поэтому карабкался по лестнице довольно медленно. Впрочем, он не сомневался, что злоумышленники все равно никуда не денутся, так что можно не особенно спешить. Наконец он вскарабкался до самого верха лестницы и заглянул на крышу. И первое, что он там увидел, был направленный прямо ему в лицо ствол пистолета.