Матвей внимательно и ласково смотрел на меня. Порой (вот например, сейчас) мне казалось, что он видит меня насквозь, и все мои мысли для него не секрет. Даже самая маленькая мыслишка, спрятанная в укромном уголке сознания, - даже она не секрет. - То есть, ты поедешь на праздник к родителям одна? Или не поедешь совсем? - Поеду, Матвей. Я обещала. Поеду одна, а ты будешь ждать меня в квартире. Я не буду там слишком долго, мне не хочется. - Хорошо, Милана, договорились, - кивнул Матвей. - А когда мы подадим заявление, Матвей? После выходных? - Это сейчас делается легко и быстро, абсолютно без привязки ко времени и к месту, - беззаботно ответил Матвей. - Но мне очень хочется, чтобы сначала у нас с тобой была настоящая помолвка, Милана. Даже если она будет только для нас двоих. - Я за! - сердце моё подпрыгнуло от радости. - Давай организуем праздник для нас двоих в субботу или в воскресенье, после того, как пройдёт приём? - Давай. Я найду подходящий ресторанчик и всё организую. А твоя задача - выглядеть так же потрясающе, как всегда. - Как когда именно? - мне захотелось немного подразнить Матвея. С того момента, как я решила не мстить Матвею, мне даже дышать стало легче, настроение улучшилось в разы, и появился аппетит. - Как тогда, когда ты одета, девочка моя. Я умру от ревности, если какой-нибудь мужчина увидит хотя бы малую часть того, что имею счастье видеть я. И не только видеть. - Я заметила, какой ты ревнивый, Матвей, - продолжала беззлобно подтрунивать я. - Раньше ты не был таким. - Да почти сразу, как познакомился с тобой лично, я стал таким, - возразил Матвей. - Я тоже тебя ревную, даже к твоей работе, - задумчиво ответила я. Мне вдруг стало грустно и тревожно. - Обещай, что всегда будешь только моим, Матвей! - Легко. Но подумай сама, а если у нас родятся дети? То есть, нет, не так! Акогда у нас родятся дети, Милана, я ведь буду любить их не меньше, чем тебя. - Детей и я буду любить не меньше, чем тебя. Дети не в счёт, их можешь и даже должен любить. Даже больше, чем меня. - Больше невозможно, только так же. Тогда обещаю. И ты обещай. - И я обещаю, что буду только твоей. ... В пятницу, в девятнадцать ноль-ноль, я приехала на праздник в дом родителей. Мне казалось, что меня будет мучить дежавю, однако ничего подобного не случилось. Видимо, потому, что Матвей ждал меня дома, и я была абсолютно спокойна и счастлива. Я ходила среди гостей, останавливаясь то тут, то там. Мои губы и щёки уже затекли от старательно удерживаемой на лице улыбки, а язык устал вести светские беседы. А потом ещё приехали Русецкие, и рядом со мной возник Антон. Выглядел он импозантно и стильно, впрочем, как всегда. Я видела, как смотрят на него девушки и женщины из числа гостей, и не могла понять, почему он опять таскается за мной, как приклеенный. Ведь мы почти не виделись в течение прошедшего года! Неужели его и мои родители продолжают лелеять мысль о слиянии капиталов? Нет, мне это совсем не нравится, категорически! Кажется, вечер перестаёт быть томным, и мне пора делать ноги. Приличия соблюдены, и этого вполне достаточно. Я усиленно напрягала извилины, изобретая небольшую и непринуждённую прощальную речь, когда рядом раздался голос, заставивший меня вздрогнуть. Сердце моё ушло в пятки, а по спине пополз противный холод. - Вечер добрый! Прекрасный праздник, вы не находите? Я впервые в жизни физически ощутила, как бледнею, и была уверена: в моём лице не осталось ни кровинки. Титаническими усилиями мне удалось заставить себя поднять взгляд, и мои глаза сразу встретились с глазами Матвея. - Здравствуйте! - мне даже удалось вновь натянуть на измученное лицо какое-то подобие улыбки. - Согласна с вами. - Вы танцуете? - игнорируя возмущенный взгляд Антона, Матвей встал почти вплотную по мне. Он был в стильном светлом костюме и выглядел, как всегда, превосходно. Сногсшибательно. Я уловила едва заметный аромат моего любимого мужского парфюма, и голова моя закружилась. - Потанцуем? - Матвей протянул мне руку. У Антона чуть глаза на лоб не вылезли от такой наглости, однако мы с Матвеем уже забыли о нём. Я вложила дрожащую ладонь в руку Матвея, и мы пошли к площадке для танцев. - Матвей, - зашипела я, когда он повёл меня в танце. - Мы же договорились! Ты же обещал! - Я пришёл к выводу, что первый наш уговор мне нравится больше. И не прогадал: ведь не появись я здесь, этот молодой хлыщ так и продолжал бы увиваться за тобой. - Матвей, только не пытайся меня убедить в том, что ты ревнуешь меня к Антону! - поморщилась я. - Тогда к кому надо ревновать? - Матвей нарочито внимательно огляделся по сторонам. - На меня смотри, пожалуйста, - приказала я Матвею. - Ты ведь со мной танцуешь. - На тебя я могу смотреть вечно, но мне необходимо быть в курсе, кто ещё на тебя смотрит. - Матвей, ты всё шутишь, а дело серьёзное. Ты зачем приехал? - Сначала ты хотела, чтобы я приехал, значит, для этого была причина, - Матвей осторожно погладил мою спину, и я невольно поёжилась. - А потом ты передумала, значит, и для этого была причина. Я очень любознательный парень. Ты, наверно, знаешь об этом. Мне не понравился ответ Матвея. Он хочет докопаться до истины, а я всерьёз рискую выдать себя и обнаружить план несостоявшейся мести. - Матвей, это был просто каприз взбалмошной девчонки, - я старалась говорить максимально убедительно. - Забудь о нём. Я, к счастью, опомнилась вовремя. Ведь ты очень рискуешь, находясь здесь. - Я не хочу быть трусом в твоих глазах, Милана, - хмуро ответил Матвей. - Это недопустимо. - Да не считаю я тебя трусом, Матвей! - испуганно воскликнула я. - Только не тебя... Не успела я договорить, как рядом раздался голос, который я сейчас хотела услышать меньше всего, несмотря на всю свою любовь к его обладателю: - Белов? Рядом с нами стоял папа и сверлил тяжёлым взглядом Матвея. - Как видишь, Валера, - невозмутимо ответил Матвей, не выпуская меня из объятий, и смерил отца холодным взглядом. - Как тебя впустили? Ты не должен был присутствовать на этом мероприятии. Тебя никто не приглашал. - Меня пригласила Милана. Правда, девочка моя? - Матвей поднял бровь. - Да, - слабым голосом ответила я, не в силах спорить с ним. Лицо отца напряглось и приобрело даже какой-то сероватый оттенок. Я поняла, что он в бешенстве. - Как только закончите танцевать, я жду тебя для разговора, Белов! Ты знаешь, где. Отец отвернулся и пошел прочь. Я лихорадочно размышляла о том, как бы увязаться в кабинет отца вместе с Матвеем, но понимала, что он запретит мне идти с ним. В конце концов, я сделала вид, что увидела старую знакомую, оставила Матвея одного, а сама что было сил припустила к дому. Я знала, где хранится запасной ключ от кабинета отца. Вскоре я была в кабинете, и даже успела запереться изнутри. Пока размышляла, где бы спрятаться, услышала приближающиеся шаги и голоса. Едва я успела шмыгнуть за длинную штору из плотной синей ткани, как в замке повернулся ключ, и в кабинет вошли Матвей и папа. - Выпьешь? - резко спросил отец и достал из бара бутылку виски. - Нет, - покачал головой Матвей. - Как знаешь, - отец достал один стакан и плеснул в него янтарного цвета жидкость. - Не боишься оставаться со мной с глазу на глаз? - Нет, - Матвей усмехнулся и сложил руки на груди. - Тебе гораздо выгодней, чтобы я был жив и здоров. - Почему? - отец сделал глоток из стакана, пристально глядя на Матвея. - Мне кажется, я уже не раз говорил, но теперь расскажу более подробно. У меня есть душеприказчик - человек, который будет выступать от моего имени в случае... В случае наступления непредвиденных обстоятельств. Например, моего исчезновения. Или моей неожиданной кончины. Просто поверь, Валера, что такой поворот событий совсем не в твоих интересах. - Как тебе удалось раскопать это? - хмуро спросил отец. - Просто я был уверен, что найду компромат на тебя, Валера, потому рыл всё подряд, везде и всюду. Понимаешь, такой ты человек. Если ты непорядочно поступил по отношению ко мне, то с какой радости ты будешь честным и принципиальным в отношениях с другими людьми? И результат моих поисков не заставил себя ждать. - Доказать ничего не получится. Я непричастен к смерти дяди. - Это официальная версия, Валера. Чья-то недоработка. Очень уж кстати не стало твоего дядюшки. До такой ли степени он был болен? И почему безвременно ушли в мир иной сиделка и повар, жившие тогда у твоего дяди? Слишком много совпадений, не находишь? Сначала дядюшка отдаёт Богу душу, потом сиделка неожиданно попадает в автокатастрофу. А потом на повара нападает какой-то психопат. Я не могла поверить собственным ушам. Вытаращив глаза и зажав ладонями рот, я молилась только о том, чтобы не обнаружить своё присутствие раньше времени. Неужели всё это происходит наяву? Это не страшный сон? - Однако я свято чту презумпцию невиновности, - невозмутимо продолжал Матвей. - Сейчас уже невозможно что-либо доказать, потому лично я смею предположить: вероятность твоей вины - пятьдесят на пятьдесят. И это гарантия моей безопасности. А для тебя - гарантия моего молчания при соблюдении тобой определенных условий. - Будь моя воля, Белов, от тебя бы мокрого места не осталось! - в голосе отца звучала не просто неприязнь, а настоящая ненависть. - Самая большая ошибка в моей жизни - это то, что я отпустил тебя тогда, когда ты был ещё желторотым нищим студентишкой. - Можешь попробовать уничтожить меня, - усмехнулся Матвей. - И увидишь, что будет.