– Это странно, – говорит она, глядя на дом у озера. – Давай наденем тебе браслет и установим передатчик внутри, – говорит шериф. Я показываю дорогу. Стивенс устанавливает черный ящик и говорит мне присесть на диван. Затем подходит, опускается на колени и застегивает браслет на моей лодыжке. Мама оглядывается по сторонам, смотрит на меня, а затем – хмуро – на браслет. – У тебя есть вино, Адам? – Да, мам. На кухне есть немного. Она чувствует себя как дома: наливает себе большой бокал красного вина и роется в шкафах. Лезет в холодильник, достает колбасу и сыр и начинает их нарезать. – Браслет водонепроницаемый. Принять с ним душ – не проблема. Если ты снимешь его, мы узнаем. Если ты нарушишь границы, мы узнаем. У тебя здесь хорошее местечко, так что просто устраивайся. – Хорошо, – говорю я, опуская штанину. Шериф встает и делает пару шагов в гостиную, оглядываясь по сторонам. – Есть ли что-нибудь еще, что я должен знать? – Нет. Это всё… Келли когда-нибудь говорила о другом парне? – Я даже не знал, что есть еще один парень. Он хмыкает и подходит к встроенной книжной полке. Читает корешки, наугад вытаскивает некоторые из них. Я заглядываю на кухню и наблюдаю, как мама во второй раз наполняет свой бокал вином. – У тебя никогда не возникало ощущения, что был кто-то еще? – Нет. – Она никогда не упоминала по ошибке имя другого мужчины? Или что-нибудь в этом роде? – Нет. Как уже сказал, я не знал, что она встречается с кем-то другим. – В моем голосе сквозит раздражение. – Вот, немного еды для тебя, дорогой. – Мама ставит на стол блюдо с сыром, колбасой и крекерами. Шериф засовывает в рот кусок колбасы. Мама стоит рядом с ним, держа свой бокал вина. – Будете ли вы работать над поиском настоящего преступника, шериф Стивенс? – Она делает глоток и вопросительно смотрит на него. Шериф неловко кашляет. С грохотом открывается и закрывается входная дверь. По деревянному полу стучат каблуки Сары. – Эй, вы всё еще здесь? – говорит она шерифу Стивенсу. – Да… Вообще-то я как раз собирался уходить. – Он делает шаг к входной двери. – Ему нужно ловить преступника. Не так ли, шериф? – вопрошает мама. Сара просто бормочет что-то себе под нос, но, похоже, разочарована тем, что шериф уходит. Почему она хочет, чтобы он остался? Пытается вытянуть из него больше информации? Или между ними что-то есть? – Я могу остаться еще на несколько минут, если хотите… – Стивенс прочищает горло. – Отлично. Давайте я угощу вас кофе. – Разве это хорошая идея? Нам действительно не стоит отвлекать его. Никто не обращает внимания на комментарии моей матери, в том числе и я. Что-то здесь не так. Почему Сара предлагает шерифу кофе? Почему он чувствует себя так комфортно в моем доме? Зачем она пришла сюда? Хотела увидеть меня? Или шерифа Стивенса? Интересуется ли она им? Интересуется ли он ею? Я не в том положении, чтобы возмущаться и совать нос в чужие дела, но здесь что-то не так. Однако последнее, что мне нужно, – оттолкнуть Сару сильнее, чем я уже оттолкнул. Придется ждать. Сара ходит по кухне. Она открывает несколько шкафов, так как не знакома с этим домом. Заваривает кофе и достает две чашки. Шериф Стивенс прислоняется к стойке. Я наблюдаю, как он наблюдает за ней. Его глаза сканируют ее с ног до головы. Если они до сих пор не переспали, он хочет это сделать, это очевидно. Я встаю прямо рядом с ним, выпрямляюсь и становлюсь немного выше. – Можно мне тоже чашечку? Сара оборачивается, смотрит на меня и кивает, но взгляд, который она бросает, говорит: «Сделай это сам, черт возьми». Достает еще одну кружку. Вероятно, это простая вежливость. Она не хочет иметь со мной ничего общего. Я уверен: во время суда она хотела, чтобы я гнил в своей камере. Сара спрашивает шерифа о свидетелях, которых он опрашивал. Похоже, Стивенс опросил почти всех, с кем работали Келли и Скотт. – Вы знали ее первого мужа? – Я что-то слышал о нем. – И что же вы слышали? – влезаю я. Он бросает на меня взгляд, спрашивающий: «Почему ты со мной разговариваешь?» – Что он был убит. – Да. Ею, – говорит Сара с некоторой язвительностью в голосе. – Что? – Шериф Стивенс выглядит удивленным. – Это было в ее личном деле. Оно развалилось во время процесса после того, как пропали некоторые ключевые улики. Разве вы не слышали? – Она наливает три чашки и протягивает одну из них мне, а другую – шерифу Стивенсу. – Если она действительно убила своего первого мужа и, гипотетически, если Адам убил ее, то разве это вообще преступление? Типа двойной опасности или что-то в этом роде? – Вино явно ударило маме в голову. – Да, Элеонора. Убийство кого бы то ни было – преступление. Сара закатывает глаза. Мама икает, успокаивая свою икоту еще одним глотком вина. – Кто-то должен задавать трудные вопросы. Шериф Стивенс быстро делает глоток, а затем ударяет кулаком по стойке. – Черт. Фух! – Он морщится. – Да, это горячий кофе, – смеюсь я. Этот парень – идиот. Шериф бросает на меня злобный взгляд. Сара быстро ставит перед ним стакан холодной воды. Стивенс выпивает его залпом и благодарит. – Ну, мне лучше идти, – говорит он. – Я сам выйду. Затем прощается и довольно быстро уходит. Мы с Сарой стоим на противоположных концах кухни, держа в руках чашки с кофе, и смотрим друг на друга. Она пытается прочесть мои мысли, а я пытаюсь прочесть ее. Что происходит с шерифом Стивенсом? Почему он так внезапно ушел? Понял ли он тот факт, что я разгадывал их отношения? У них что, роман? Если б это было так, имел бы я право злиться? Конечно, я бы так и сделал. Она всё еще моя гребаная жена. И мой адвокат. Единственным объектом ее внимания должно быть мое дело, а не какой-то провинциальный шериф. Сара ставит свою чашку кофе на стойку, ее глаза смотрят вдаль, ни на чем не останавливаясь. – Я должна идти, – внезапно говорит она, как будто ее только что оборвали и она вернулась к реальности. – Ты не можешь остаться? – Нет. – Она ставит свою кофейную чашку в раковину и выходит из дома, не сказав больше ни слова. – Скатертью дорога. Я думала, она никогда не уйдет, – говорит мама, наливая себе еще вина. – Она была здесь всего пять минут. – Я качаю головой, сажусь на диван и наливаю себе стакан скотча. – Не могла бы ты, пожалуйста, попытаться закопать топор войны, мама? Сара – моя жена, и она защищает меня. Тебе нужно попытаться поладить с ней. Мама садится на диванчик и обеими руками баюкает бокал с вином. – Полагаю, я могу попытаться. 29 Сара Морган Я припарковываю машину возле «Кофе Сета» и наблюдаю, как несколько посетителей входят и выходят. Кто-то из них, должно быть, видел Келли с другим мужчиной, кроме Адама или ее мужа. Кому принадлежит третий набор ДНК? Это должен быть кто-то, у кого была причина оставаться неизвестным, иначе зачем ему пользоваться одноразовым телефоном? Я выхожу из машины и беру сумку. Кафе закроется через час, так что придется действовать быстро. Вхожу в заведение и осматриваюсь по сторонам, стараясь ничего и никого не пропустить. Кафе маленькое и наполнено эклектичной мебелью и декором. Ничего не сочетается: случайные деревянные столы, стулья разных цветов и из разных материалов – пластика, дерева, металла. Тут есть оранжевый диван с журнальным столиком перед ним и два белых кожаных кресла по обе стороны от него; все они расположены в уютной зоне. Удивительно, но каким-то образом этот дизайн работает. На диване сидит мужчина средних лет. Его взгляд скользит по кафе, от его ноутбука к другим посетителям, ко мне и обратно. Женщина сидит одна за столом и читает. Она не поднимает глаз, и ее внимание сосредоточено исключительно на книге в нескольких дюймах от ее лица. Играет тихая классическая музыка. Одинокая бариста прислонилась к стойке и рассматривает свои ногти. Это молодая чернокожая женщина с пышными вьющимися волосами и большими карими глазами. Я бы предположила, что они с Келли ровесницы. Возможно, они были подругами. Бариста выпрямляется и приветствует меня. На ее бейджике написано «Бренда». – Привет. Я выпью немного черного кофе. – Могу я узнать ваше имя? – Сара. Она пишет мое имя на стаканчике и нажимает пару кнопок на кассовом аппарате. Я протягиваю наличные.