– Но ты думаешь, что я сумасшедшая, раз делаю это? Он закрывает свое меню. – Честно? – Конечно. – Да. Тебе не следовало браться за его дело, и я сомневаюсь, что ты делаешь правильные выводы. Скорее всего, из-за того, что это чересчур личное. Я знаю, что Адам – ничтожество и дерьмо, но он действительно заслуживает надлежащей защиты. – О чем ты говоришь? Какие неверные суждения я выношу? Я закатываю глаза. Он прочищает горло: – Ты быстро продвигаешь судебный процесс. Зачем? – У меня есть свои причины, и это не твое дело. – Это мое дело. Я помогаю в расследовании, помнишь? Я раздраженно выдыхаю. Предполагалось, что это будет приятный ужин… Почему он сомневается во мне и моих намерениях? Я делаю глоток шампанского и ставлю бокал на стол. – Адам и Элеонора хотят скорейшего судебного разбирательства. Это их право. – Ты должна посоветовать им поступить иначе, – Мэтью прищуривается. – Мой босс тоже хочет, чтобы дело было закрыто быстро. Я не получаю долю прибыли, пока работаю над этим. – Это не оправдание. Найди ему другого адвоката. Я ударяю кулаком по столу, столовое серебро подпрыгивает. – Ты знаешь, что я единственный адвокат, у которого есть шанс выиграть это дело. Мэтью откидывается назад. – Успокойся. – Прости, – я поправляю приборы. – Я просто не понимаю, почему ты бросаешь мне вызов. Я думала, ты мой друг. – Да, и именно поэтому я бросаю тебе вызов. Не хочу, чтобы твое личное участие затуманивало твое суждение. Ты – звезда среди адвокатов. Назови мне хоть одну вескую, законную причину, по которой ты торопишь суд. – Он складывает руки на груди и наклоняет голову. Я бросаю взгляд на стол, на ресторан, а затем на Мэтью. – Извращенное прошлое Келли просочилось в новости, и если мы сможем передать дело на рассмотрение присяжных, пока эта информация свежа в умах людей, это поможет посеять обоснованные сомнения в деле Адама. Мэтью кивает. – Мы не знаем, кому принадлежит третий набор ДНК, и незнание в некотором смысле может нам помочь, потому что если б мы знали, кому, а у этого человека имеется твердое алиби, то это ничего не значило бы для дела. Мэтью снова кивает. – То же самое с тем, кто отправил фотографию и угрозу. У человека не может быть алиби, если мы не знаем, кто этот человек. Он улыбается мне. – Это всё, что мне нужно было знать. Звучит яснее, чем я думал. А теперь давай есть. …Пару часов спустя я вхожу в наш – или, лучше сказать, в мой – дом в Вашингтоне, неся коробку с остатками ужина и бутылку вина, которую купила на обратном пути. Надеюсь, Энн сможет отключить телефон в доме у озера к завтрашнему дню. Я не могу допустить, чтобы Адам всё испортил. Провожу вечер, потягивая вино и анализируя обстоятельства расследования. Задремываю около десяти, чего делать не собиралась, но вино… Позже я слышу, как кто-то поднимается по лестнице. У меня было страстное желание… чего-то с тех пор, как началось это испытание. Я была не удовлетворена в течение довольно долгого времени, и мне нужно что-то, что угодно… Чувствую, как напряжение в воздухе слегка меняется. Знаю, что дверь открылась. Я больше не одна. Смотрю на потолок, но без света он начинает превращаться в сине-черные облака, водоворот чего-то запредельного. Я начинаю подниматься с кровати, и в комнате становится тепло. Она кажется мне более знакомой, чем когда-либо. Я чувствую на себе взгляды, кружащие вокруг меня, чувствую себя добычей, но не боюсь. Я одета в кружевные трусики и кружевной лифчик, как кусок мяса, украшенный гарниром для презентации. Матрас давит, и я чувствую на себе чужое дыхание. Мягкие руки скользят вверх по моему животу, а затем хватаются за мои груди, лаская их. Мое дыхание учащается. Я хочу этого так сильно, как ничего в своей жизни. Чувствую, как в моих трусиках становится липко. Ощущение трения усиливается, когда я начинаю стонать, а затем что-то оказывается внутри меня. Каждое мое желание исполняется, как будто мысли в моей голове проецировались на стену и расшифровывались. К тому времени когда достигаю кульминации, я чувствую себя более истощенной, чем когда-либо за последнее время. Сон быстро овладевает мной, когда я опускаюсь обратно на кровать. Просыпаюсь на следующее утро – в постели рядом со мной пустота. Я не могу дождаться того дня, когда эта дыра заполнится навсегда. Я решила, что независимо от исхода судебного процесса разведусь с Адамом. Я собираюсь делать то, что лучше для меня, и, черт возьми, самое время это сделать. Если Адама признают невиновным, у него будет возможность начать свою жизнь сначала – я просто не буду в этом участвовать. Мой телефон жужжит, и я беру трубку. Это сообщение от Энн, в котором говорится, что Боб перенес нашу встречу на 8:30 утра. Я отвечаю, что буду там. Черт возьми, Боб… Быстро собираюсь и несусь в офис. Обычно я прихожу гораздо раньше, но из-за ночного посетителя сегодняшнее утро началось с опоздания. Энн протягивает мне чашку кофе, как только двери лифта открываются. Она выглядит бодрой и жизнерадостной, несмотря на происходящее. Журналисты пытались проникнуть в здание, чтобы взять у меня интервью, и неоднократно звонили в офис. Энн проделала огромную работу, чтобы держать их подальше. – Доброе утро, Сара. Боб уже в твоем кабинете, – говорит она с жалостью во взгляде. Я бросаю взгляд на часы. – Почему? Еще даже нет четверти девятого. – Не знаю. Я пыталась заставить его подождать, но он настоял на своем. Извини. – Это не твоя вина. Боб, ладно… Боб. Не отвечай на звонки, пока я не разберусь с ним. …Боб смотрит в одно из окон и оборачивается на звук открывающейся двери. – Мило, что ты присоединилась ко мне, – ухмыляется он. – Ты пришел на пятнадцать минут раньше. – Я кладу свою сумку на стол и обхожу его, чтобы добраться до своего места. – Чего ты хочешь? – Поговорить. – Он подходит к другой стороне моего стола и садится. – Мы не разговариваем, – говорю я, поджимая губы. – Мы делаем это сейчас. Я хочу знать, какова ситуация у твоего мужа. – Это не твое дело. – Чем я могу помочь? – Мне не нужна твоя помощь. Почему ты вообще хочешь помочь? – Потому что всё это плохо сказывается на фирме. Я хочу, чтобы всё было спокойно. – Я справляюсь с этим. – Тогда почему мне звонят журналисты? Я перекладываю кое-какие бумаги. – Ты отвечаешь за пиар для фирмы, так что, наверное, именно поэтому. Но если действительно хочешь помочь, ты мне нужен… Я прерываюсь на полуслове из-за его звонящего телефона. Боб поднимает палец, смотрит на номер и бросает на меня странный, но пытливый взгляд. Затем отвечает на звонок. – Боб Миллер… – Он замолкает на несколько мгновений. – Вы ошиблись номером. – Репортер? – Что-то в этом роде… Пауза. – Итак, что ты говорила? – Поскольку ты знаком с репортерами в этом районе, мне нужно, чтобы ты позаботился о Ребекке Сэнфорд. – Как именно мне нужно это сделать? – Она вмешивается в расследование, и необходимо прекратить это. Ты справишься? – Справлюсь ли? Это мило, Сара. Считай, что дело сделано. – Боб смеется и встает со стула. – Я буду рядом, если понадоблюсь. Энн, шаркая ногами, входит как раз в тот момент, когда он уходит. – Что это было? – О, просто Боб ведет себя самоуверенно, как и обычно. – Только что позвонили из телефонной компании и подтвердили, что телефон в доме у озера отключен. – Это здорово. Одним поводом для беспокойства меньше, – говорю я, просматривая стопку бумаг. – Ты выяснила, кому звонил Адам? – Не о чем беспокоиться – всё под контролем. Надеюсь, что я права. Адаму лучше не вмешиваться в это дело. Мне и так нелегко.