48 Сара Морган Я направляюсь в уборную, чтобы умыть лицо, прежде чем вернуться в смотровую и наблюдать за допросом Энн. Она сидит одна, напуганная, нервная – может быть, виноватая. Постукивает пальцами по столу, затем теребит подол своей рубашки, затем подкручивает волосы. Она не знает, что еще с собой сделать. Мэтью прислонился к стене позади меня, наблюдая за мной и Энн. Я сказала ему, что он может идти – это не его бардак и не его проблема. Но он настоял на том, чтобы быть здесь. – Это было довольно… запутанно. То, что произошло с Элеонорой. – Так и есть. – Я не могу поверить, что ты сказала ей, что лучшее, что она могла бы сделать как мать, – покончить с собой. Это было жестоко. Я оборачиваюсь и смотрю на него. – Мне нужно было что-то сказать, чтобы подтолкнуть ее к краю. Достаточно, чтобы она ударила меня. Вся эта шарада с нашими хождениями туда-сюда должна была кончиться. Это утомительно и не помогает делу. – Итак, ты взяла меня в команду? – Мэтью скрещивает ноги. Я снова поворачиваюсь к стеклу. – Можно сказать и так. Я имела дело с резкими замечаниями свекрови, оскорблениями, снисходительными комментариями и прочей ерундой уже более десяти лет. Было приятно наблюдать, как она теряет самообладание и наконец-то хоть раз спустилась на землю. Пощечина того стоила. Шериф Стивенс входит в допросную и садится напротив Энн. Он предлагает ей воды. Она отказывается. Он объясняет ей права. Она кивает. Он говорит ей, что разговор будет записан и может быть использован в качестве доказательства. Она непонимающе смотрит на него, а затем начинается допрос. – Где вы были вечером пятнадцатого октября? – Я пошла выпить со своим боссом, Сарой Морган. – Это обычное явление? – Да, мы с Сарой подруги… или, по крайней мере, были, – смущенно говорит Энн. Она правильно поняла ситуацию. Подруги обычно говорят, изменяет ли вам ваш муж. – Откуда вы знаете Келли Саммерс? – Шериф откидывается на спинку стула. – Я не знаю ее. – Но вы знали о ней до убийства? – Стивенс постукивает пальцами по столу. Энн с трудом сглатывает и кивает. – Да. Но не ее имя или что-то такое. Я просто видела их с Адамом. – А что вы делали в округе Принс-Уильям? – Я была там летом в отпуске, и мне очень понравился пейзаж. Я подумала, что осенью он будет еще красивее. Я не ожидала увидеть то, что увидела. И просто сделала несколько фотографий. Это было совершенно невинно. – Невинно? – Так оно и было, – говорит Энн. – Но вы угрожали Адаму? – Это было не самое лучшее мое решение, – она хмурится. – Я просто не хотела быть тем, кто всё расскажет Саре. Я не хотела причинять ей боль. – «Покончи с этим, или это сделаю я» – это звучит как смертельная угроза. Вы согласны? Энн опускает голову. – Теперь я это вижу… Но это не входило в мои намерения. Я планировала рассказать всё Саре, если Адам не покончит с этим или не скажет ей сам. – Вы когда-нибудь видели Келли с кем-либо еще? – спрашивает шериф. Энн оглядывает комнату. – Какой странный вопрос, – говорит Мэтью позади меня. – Так и есть. – Я оглядываюсь на него, а затем возвращаю свое внимание к Энн и шерифу Стивенсу. К чему он клонит? Какова его цель? – Нет, – Энн морщит лоб. – А где вы были вечером в воскресенье, пятнадцатого октября? – Как я уже сказала, мы были с Сарой Морган примерно до полуночи. – Энн пристально смотрит на него. – Она узнала о романе Адама за несколько недель до убийства, – говорю я, – и ничего не сказала. Может быть, если б она сказала мне, этого не случилось бы. Келли все еще была бы жива. Я столкнулась бы с ложью Адама лицом к лицу. И либо мы работали бы над примирением, либо я готовила бы документы о разводе, но в любом случае его не судили бы за убийство. Поворачиваюсь, чтобы на мгновение взглянуть на Мэтью. Тот кивает: – Что сделано, то сделано. Я вздыхаю и снова пристально смотрю на Энн через стекло. Не могу поверить, что она не сказала мне. Часть моего мозга велит мне наброситься на нее, и, не в силах успокоиться, я врываюсь в дверь комнаты для допросов. «Сара, пожалуйста…» – но слова Энн обрываются, когда я стремительно прыгаю через стол и валю ее на землю. Начинаю бить ее по лицу, воображая, что она – воплощение всех, кто трахал меня в моей жизни. Мои костяшки пальцев и кольца врезаются в ее кожу. Шериф Стивенс пытается оттащить меня, но я бью его локтем в нос и заставляю пошатнуться. Когда Энн медленно поднимается на ноги, она пытается позвать на помощь, но ее рот настолько заполнен кровью, что всё, что выходит, – это слабое бульканье. Я хватаю ее за волосы, начинаю кружить, а затем швыряю прямо в одностороннее зеркало. Осколки стекла сыплются повсюду, и я подбираю хорошо зазубренный осколок… …Я несколько раз моргаю, возвращаясь к реальности. Вижу, как Энн и шериф Стивенс сидят в комнате для допросов. Мне нужно отдохнуть от всего этого дерьма. Мой разум витает в облаках. Всем, кому я могла доверять, доверять нельзя. Я даже не знаю, что мне сейчас делать, и наконец решаю, что подышать свежим воздухом – лучшее решение. Быстро встаю. Мэтью спрашивает, всё ли со мной в порядке. Я киваю и иду по коридору, чтобы найти Мардж, всё еще уткнувшуюся носом в свои бумаги. – Извините меня… Мардж, не так ли? Я выйду подышать свежим воздухом? – Это не детский сад, мэм. Вам не нужно мое разрешение, чтобы входить и выходить из здания, – отвечает Мардж, не отрываясь от своей работы. – Я просто подумала, что вы… Ладно, не берите в голову. Я выхожу за дверь, бормоча себе под нос: – Сука… Воздух снаружи такой, словно я прыгнула в холодный бассейн. Делаю глубокий вдох и с силой выдыхаю, закрывая на секунду глаза и пытаясь прочистить мысли. Пытаюсь думать об ослепительной белизне, о пустом документе в «Ворде» без единой строчки на юридическом языке. Памятники в Вашингтоне сразу после уборки. Мой мозг пытается имитировать цвет и очиститься, но вместо очищения я сталкиваюсь лицом к лицу с темным омутом «если» и «почему». Откуда-то снизу поднимается волна из дерьма и пытается затащить меня вниз, в вязкую пустоту. Я упираюсь пятками, но это бесполезно: меня беспомощно тащит вперед, нет спасения, нет света внутри… Но как раз в тот момент, когда я собираюсь пересечь горизонт событий, я открываю глаза. Мое сердцебиение ускорилось. Я поднимаю глаза и вижу мириады точек, нарисованных на пустом ночном небе, раскинувшемся позади. Я завидую их изоляции. – По крайней мере, вас никто не беспокоит, – говорю я, когда в уголке моего глаза появляется слеза. Но плотина, которую я построила, чтобы сдерживать свои эмоции – для этого дела, для моей карьеры, для моего брака, – должна выдержать. По крайней мере, еще немного. Я вытираю глаза и поворачиваюсь, чтобы вернуться внутрь. В дверях стоит Мэтью. – Я все гадал, куда ты подевалась… – Мне просто нужна была минутка. Он подходит ко мне и обнимает меня за плечи. – Ты думаешь, что, черт возьми, знаешь людей. Я качаю головой. – Послушай, чего бы это ни стоило, я думаю, что намерения Энн были правильными. – Он гладит меня по плечу. – Не надо! – предупреждаю я. Я действительно не хочу слышать о намерениях Энн. Меня предавали почти все в моей жизни. Мэтью слегка вздыхает и, не сдаваясь, продолжает: – Как я и говорил, Энн не… как бы ты сказала? Не самая сильная из людей. Она последователь, а не лидер. Ты даже не представляешь, как сильно эта девушка боготворит тебя, Сара. Идея о том, что она будет той, кто перевернет твой мир с ног на голову… Энн просто не смогла этого сделать. Она была слишком напугана тем, что станет простым сообщением, которое ты оставишь после себя и никогда не вспомнишь снова. Люди совершают много глупостей под воздействием эмоций, но я говорю тебе прямо сейчас: я знаю, лжет человек или нет, а эта женщина действительно любит тебя и хотела бы никогда не причинять тебе боль. Я делаю глубокий вдох, не осознавая, что задерживаю дыхание. Я знаю, что Мэтью прав. Энн словно младшая сестра, которой у меня никогда не было, и наши отношения – это нечто большее, чем отношения подчиненного и начальника. Больше, чем талон на питание и рот, который нужно накормить. Больше, чем ступенька лестницы, по которой нужно подняться. Больше, чем амбициозная молодая женщина. Но это не меняет одного: я всё еще в ярости, и, возможно, мне просто немного больно. – Я знаю, что она такая, – неохотно говорю я. – …Вот вы где, двое, – говорит шериф Стивенс, открывая дверь. – Я всё уладил с Энн. Мы всё равно проведем анализ почерка, как вы и просили; но уже сейчас, после допроса, я думаю, что она чиста. Мэтью убирает руку с моего плеча, и мы делаем несколько шагов к шерифу Стивенсу. – Независимо от того, насколько я расстроена из-за нее, я должна согласиться с вами, – признаю я. Я хочу злиться на Энн, и я все еще злюсь, но Мэтью и шериф Стивенс – они оба правы. Не может быть, чтобы Энн имела к этому какое-то отношение, и ее угроза Адаму и нечестность со мной исходили из благих намерений.