Боже ты мой, а вдруг так и есть? Но он не обиделся. — Я перепрыгнул через класс, — пояснил он, тыча себя в висок. А потом добавил, понизив голос: — Отец хочет, чтобы я немного повзрослел. Мне ведь всего семнадцать. Офигеть. — Всего семнадцать? — сказала я, не пытаясь скрыть потрясение. — А тебе всего шестнадцать! Он засмеялся. Может, мне и должно было показаться странным, что он знает, сколько мне лет, или что решил бесплатно поработать тренером в школе вместо поступления в Гарвард, но я была не в том настроении. Большинству в нашей команде шестнадцать, да и куча ребят занимается волонтерством перед поступлением в колледж, особенно если им не нужны деньги. — Я просто думала, ты старше, — призналась я. Я была уверена, что он на два года старше меня и ему как минимум восемнадцать. — Внешность обманчива, — ответил он, а потом быстро посмотрел мне за спину. — Нам машет твоя мама. Я обернулась. Мама только что включила фонарь на крыльце и стояла на лестнице, махая рукой, словно участница конкурса красоты. — Черт. Увидимся завтра. Я открыла дверцу машины. Я пока не была готова к тому, чтобы знакомить его с мамой, она ведь просто засыплет его вопросами. Но было уже слишком поздно. Она шла по дорожке. У меня заныло сердце, когда я заметила, что она пытается не хромать. — Привет, — поздоровалась она через открытую пассажирскую дверцу. — Я Холли, мама Саванны. Она улыбнулась Логану, а потом сердито посмотрела на меня, потому что я их не представила. — Здравствуйте, я Логан, — поздоровался он, слегка помахав ей со своего сиденья. — Спасибо, что привез ее домой, — сказала мама. У меня заколотилось сердце. А вдруг она спросит о других девочках? Я не сказала Логану, что соврала про наше свидание. — Всегда пожалуйста, — отозвался Логан и сверкнул умопомрачительной улыбкой. — У вас красивый дом, — добавил он, окидывая его взглядом, и я задумалась — уж не пытается он к ней подлизаться? — Спасибо. Ты одноклассник Саванны? — спросила мама, несомненно гадая, что делал мальчик на ужине женской команды. Я сжалась, ожидая, как она отреагирует, когда Логан скажет, что он тренер. Но он произнес кое-что совсем безумное. — Нет, я ее парень. Мама посмотрела на меня, и я слегка пожала плечами. Я чувствовала, как у меня краснеют щеки. Я могла бы возразить. Но не стала. Вот так у меня и появился парень. Либби Три месяца назад — Откуда у вас этот бриллиант? — спросил ювелир, рассматривая камень в два с половиной карата через лупу с десятикратным увеличением. — От бабушки, — ответила я. — Она подарила мне его перед смертью. Я собиралась заказать себе кольцо на сорокалетие, чтобы почтить ее память, но крыша над головой нам нужна была больше, чем новое бриллиантовое кольцо. А мою добычу из комиссионки мы проели за один день. Ювелир положил камень под микроскоп и стал рассматривать со всех сторон. — Настолько идеальный, что кажется ненастоящим, — немного агрессивно заявил он. Бабушкин бриллиант был исключительно редким и безусловно подлинным. Лишь самый взыскательный ювелир мог оценить его по достоинству, и я надеялась, что пришла именно к такому. — Бабуля была родом из Бельгии, — объяснила я. В Антверпене, как известно, лучшие огранщики алмазов в мире. — Вот сертификат, — добавила я и подвинула по стойке сертификат подлинности и чистоты, чуть помедлив, чтобы ювелир заметил мой «Ролекс» — часы 1940 года, доказательство того, что я вполне могу владеть столь редким и дорогим камнем. — Там одно‑единственное включение. — Пузырек у основания, — быстро сказал он, показывая, что заметил. — Верно, — согласилась я. Только этот пузырек помешал присвоить бриллианту высшую категорию, IF, означающую «внутренне безупречный», что почти невозможно для камня такого размера. Когда ювелир положил бриллиант на весы тонким пинцетом, я вспомнила тот день, когда бабушка подарила камень мне. Мы гостили у нее в Чаппакве, и она позвала меня к себе, спальню. Мне было восемнадцать. Вскоре после этого она умерла, летом, перед моим отъездом в колледж. «Его купил мне твой дедушка», — объяснила она, протягивая маленький мешочек из черного бархата. Меня пугало, как тряслись ее руки из-за болезни Паркинсона, но я понимала — вот-вот произойдет нечто важное, и не смела отвести взгляд. Бабушка велела мне самой открыть мешочек, потому что не доверяла своим рукам, и я подумала, что внутри, наверное, какая-нибудь вычурная старинная брошь или большие серьги, которые я никогда не надену. Я перевернула мешочек, и на мою ладонь выпал идеально круглый бриллиант. Даже в сумрачном вечернем свете он блестел как в мультфильме. Бабушка включила настольную лампу, и по моей руке заплясали тысячи крохотных радуг. «Только не говори маме», — попросила она, лукаво подмигивая, и я вдруг поняла, что она дарит мне чудовищно дорогую вещь. Теперь, двадцать лет спустя, я стояла, затаив дыхание, пока надутый ювелир думал, сколько предложить мне за камень. — Он почти идеально бесцветный, никогда таких не видел, — сказал он скорее себе, чем мне. В сертификате значилась категория D — высшая оценка по цветовой шкале. Похоже, мистер Надутый ювелир был с этим согласен. — Почему вы решили с ним расстаться? — недоверчиво спросил он. Его как будто слегка оскорбило мое желание продать такое сокровище. Круглые камни идеальной чистоты не просто дороги, они еще и редки. Даже если у меня появятся деньги, я вряд ли когда-нибудь найду ему замену. — Вы можете его продать? — спросила я, проигнорировав вопрос. Конечно, расставаться с ним мне не хотелось. Но мне нужно кормить двоих дочерей. — Вне всякого сомнения, — ответил он. Его ответ должен был меня обрадовать, но мне вдруг захотелось расплакаться. Я надеялась, что привидений не существует, потому что дух бабушки точно был бы вне себя. — Быстро? — поинтересовалась я и сделала медленный, глубокий вдох, чтобы сдержать слезы. — У меня есть пара клиентов, которых он может заинтересовать. Дайте мне неделю. И, задыхаясь, я наконец задала вопрос, которого так страшилась: — За сколько? Я ожидала услышать определенную цифру. Если он назовет меньше, я пойду в другое место. Я нашла еще двух ювелиров, занимающихся редкими камнями, и уже забила их адреса в навигатор. Он скособочился на своем табурете и быстро набрал что-то на компьютере, а затем повернул экран ко мне. Я чуть не охнула. Камень стоил больше, чем я думала. Годовая плата по ипотеке, да еще останется, чтобы водить детей на уроки танцев, закрыть долги по кредиткам и наконец-то сделать прическу в салоне. — Это меня устроит, — просто сказала я. Встреча Энди с киномагнатом Джеком Кимболлом, нашим предполагаемым спасителем, была назначена на первую неделю сентября. Но нам предстояло еще как-то протянуть до конца лета, а одежды на продажу у меня больше не было. Я мысленно извинилась перед бабушкой и подписала договор о продаже. Если б она не хотела, чтобы я продавала бриллиант, собрала бы своих друзей из потустороннего мира и организовала для моего мужа какое-нибудь чудо. Я подвинула договор обратно и спрятала дрожащие ладони. Этот бриллиант был моей страховкой на всякий случай. А теперь у меня ничего не осталось. Глава 17 Мне хотелось ее ненавидеть. Но когда я сидела напротив нее в идеальной кухне, словно сошедшей со страниц книг Марты Стюарт по домоводству, ела булочки только что из сверкающей духовки «Бош» и пила эспрессо из дорогущей кофемашины «Бревилль», это вдруг оказалось невозможным. Я поняла — если б мой муж работал, я тоже все это купила бы. Может, у нас больше общего, чем я думала? — Завидую твоему дому, правда, — выпалила я, потому что держать это в себе было слишком трудно. — Он просто идеальный. Я хотела сделать ей комплимент, но услышав мои слова, она будто напряглась. — Он слишком хорош. Зачем мне стол на двенадцать персон? — сказала она, показывая на деревянный стол ручной работы и стулья с высокими спинками. Ее презрение к идеальному столовому гарнитуру в стиле прованс меня смутило. Может, мы с ней все-таки не так уж и похожи. — Наверное, раньше ты жила в доме поменьше, да? — предположила я.