2. Они «в открытом море в названном месте с расстояния примерно трех лиг[121][Морская лига – мера длины, равная дальности пушечного выстрела, сейчас равняется примерно трем морским милям. – Прим. пер.] от острова Эспаньола… обстреляли и захватили два названных торговых судна» и напали на Джеймса Доббина и других моряков. 3. В открытом море на расстоянии около пяти лиг от залива Порт-Марии на острове Ямайка они обстреляли и захватили шхуну Томаса Спенлоу и заставили Спенлоу и его команду «по-настоящему опасаться за свои жизни». 4. Примерно в лиге от залива Драй Харбор на Ямайке они взяли на абордаж торговый шлюп «Мэри» Томаса Диллона, украли и увезли шлюп и все его вооружение. У обвинения было два свидетеля. Томас Спенлоу из Порт-Ройала, Ямайки, описал, как его шхуну обстреляли со шлюпа, на борту которого находились обвиняемые. Он заявил, что они «поднялись на борт и схватили его; забрали с названной шхуны пятьдесят связок табака, девять мешков гвоздичного перца; они не отпускали его около сорока восьми часов, а затем разрешили ему уплыть на своей шхуне». Вторым свидетелем был Джеймс Спэтчирс, моряк из Порт-Ройала, который подробно описал бой между пиратским кораблем и торговым шлюпом под командованием Джонатана Барнета. Осужденные не признали свою вину, но, несмотря на это, суд счел их вину доказанной и приговорил к смертной казни. Пятерых из них повесили на следующий день на Галлоуз-Поинт – открытом неприглядном мысе на узкой полосе суши, ведущей к Порт-Ройалу. Остальные шестеро были повешены еще через день в Кингстоне. Тело Калико Джека поместили в железную клетку и вывесили на Дедменз-Кей, небольшом острове, который виден из Порт-Рояйла. Сейчас он называется Рэкхем-Кей. Судебный процесс над Мэри Рид и Энн Бонни проходил по аналогичному сценарию, но у обвинения было еще несколько свидетелей, все из которых подчеркивали, что пиратки были добровольными членами команды Рэкхема и принимали активное участие в нападениях на торговые суда. Наиболее подробное описание их внешности оставила свидетельница Дороти Томас, которая находилась в лодке у северного побережья Ямайки, когда на нее напал пиратский шлюп: …эти две обвиняемые женщины находились тогда на борту названного шлюпа, одетые в мужские куртки и длинные штаны, а на лбу у них были повязаны платки, у них обеих были мачете и пистолеты в руках, они бранились на мужчин за то, что те не хотят убивать свидетельницу, и говорили, что ее надо убить, чтобы она не смогла на них пожаловаться; свидетельница поняла, что они женщины из-за того, что у них была грудь[122][CO.137/14, PRO.]. Двое французов, которые присутствовали во время нападения команды Рэкхема на шхуну Спенлоу, с помощью переводчика рассказали, что обвиняемые были активными участницами нападения, а Энн Бонни передавала мужчинам порох. Также свидетели указали, «что, когда они замечали какое-нибудь судно, которое хотели догнать и захватить, обвиняемые переодевались в мужскую одежду; в остальное время они ходили в женском». Томас Диллон, шкипер шлюпа «Мэри», подтвердил, что во время нападения обе женщины были на борту шлюпа Рэкхема. Он сообщил, что «у Энн Бонни, одной из обвиняемых, был пистолет в руках», что «они обе вели себя очень развязно, много бранились и сквернословили, к тому же были готовы пойти на любую низость». Когда женщин спросили, хотят ли они сказать что-то в свою защиту, те ответили, что у них нет свидетелей и нет вопросов, которые можно было бы задать. Обвиняемым и всем присутствующим было приказано удалиться из зала суда, пока Николас Лоуз и двенадцать членов комиссии рассматривали доказательства. Было единогласно признано, что обе женщины виновны в разбоях и грабежах по третьему и четвертому пунктам обвинений, выдвинутых против них. Обвиняемых вернули в зал суда и объявили, что их признали виновными. Они не смогли предоставить ни одной причины, по которым не следовало приводить в действие смертный приговор, и Николас Лоуз как председатель судебного процесса объявил: Вам, Мэри Рид и Энн Бонни, она же Бонн, следует вернуться отсюда в место, откуда вы прибыли, а оттуда – к месту казни, где каждая из вас будет повешена за шею. И да будет Господь с Его бесконечным милосердием милостив к вашим душам. По какой-то причине обвиняемые не выкладывали свой козырь до этого момента; возможно, они не верили, что их признают виновными, пока не услышали роковые слова председателя. Но сразу же после вынесения приговора женщины сообщили суду, что они обе беременны. К сожалению, мы не знаем, как эту новость восприняли присутствующие, но, должно быть, это стало своего рода сенсацией. Все, что мы знаем из опубликованной стенограммы судебного процесса – это то, что суд постановил «смягчить озвученный приговор и провести проверку». Обследование показало, что обе женщины действительно беременны, и им была назначена отсрочка. К несчастью, вскоре после суда Мэри Рид заболела лихорадкой и умерла в тюрьме. В метрической книге[123][Метрическая книга – книга для официальной записи рождений, браков и смертей. – Прим. пер.] округа Сент-Кэтрин на Ямайке значится, что ее похоронили 28 апреля 1721 г.[124][Black, p. 117.] Что же случилось с Энн Бонни и ее ребенком – доподлинно неизвестно. 24 января 1721 г. состоялся еще один судебный процесс над девятью невезучими англичанами, которые оказались на борту судна Рэкхема, когда его арестовал Джонатан Барнет. Несколькими часами ранее они плыли в лодке в поисках черепах, и пираты уговорили их присоединиться к ним за чашей пунша. На основании того, что они были вооружены и, по-видимому, помогали Рэкхему грести на шлюпе, суд обвинил их пиратстве. Шестерых из них повесили, «что, надо признать, стало не самым удачным концом для несчастных малых», как заметил капитан Джонсон. История Мэри Рид и Энн Бонни поднимает сразу несколько вопросов. Было ли такой редкостью для женщины выйти в море? Были ли другие женщины-пираты в истории? Обязательно ли женщине переодеваться мужчиной, если она хочет стать членом команды на корабле? Как может женщина выдавать себя за мужчину в стесненных и примитивных условиях корабля XVIII в.? В последние годы все больше женщин занимаются парусным спортом, и они доказали, что могут управлять большими и маленькими яхтами в любую погоду. Несколько женщин в одиночку переплыли Атлантику и совершили кругосветное плавание, а полностью женские команды успешно участвовали в океанских регатах. Но на протяжении сотен лет мореплавание почти исключительно было прерогативой мужчин. Пока рыбаки закидывали в ледяные воды свои сети и удочки на Кейп-Коде или Доггер-банке, их жены и дочери оставались дома, чтобы приглядывать за маленькими детьми, плести и чинить сети, молиться, чтобы мужчины не погибли в шторме – такие трагедии, увы, случались часто. Ночью 18 августа 1848 г. неподалеку от берегов Шотландии над морем поднялась буря. В тот день рыболовные лодки из разных гаваней по всему побережью вышли в море и были застигнуты врасплох. Когда ветер превратился в сильнейший юго-восточный ураган, мужчины подняли сети и поспешили в укрытие. В Уике семьи рыбаков прибежали в гавань и с ужасом увидели, как лодки бьются о пенящиеся волны, захлестывающие проход в гавань. Некоторые суда заполнились водой и пошли ко дну у пристани, другие разбились о пирсы, а некоторых захлестнуло волнами, и они утонули далеко от берега. Всего пострадала сорок одна лодка, двадцать пять человек утонули на глазах своих близких, и еще двенадцать пропали без вести в море. Семнадцать вдов и шестьдесят детей лишились кормильцев. Этот летний шторм забрал жизни тридцати одного жителя Питерхеда и девятнадцать жителей Стоунхейвена[125][Подробности взяты из: Edgar J. March, Sailing Drifters: the Story of the Herring Luggers of England, Scotland and the Isle of Man (Newton Abbot, 1969), p. 227–229.]. Но работа в Королевском военно-морском флоте или на торговом судне была не менее опасной. Большие суда были более приспособлены к тому, чтобы выдерживать шторм, чем открытые рыболовные лодки, но они всегда могли внезапно сесть на мель, не отмеченную на картах, потерять курс, экипаж мог заболеть цингой или какой-нибудь тропической болезнью. Кроме опасностей, которое таило в себе море, нельзя забывать и о долгом отсутствии дома: нередко моряки уезжали от семьи и не видели домочадцев месяцами, а иногда и годами. В сентябре 1678 г. Эдвард Барло отправился из Англии на «Кадис мерчант» в обычное торговое плавание по Средиземному морю, а вернуться в Лондон он смог лишь через 15 месяцев[126][Barlow.]. В 1770-х гг. Николас Покок несколько раз плавал в Вест-Индию как капитан небольшого торгового судна; его путешествия из Бристоля на остров Доминика и обратно в среднем занимали девять месяцев. Мореплаватель королевского флота, корабль которого отправили патрулировать моря у Бостона или западного побережья Африки, мог не видеть родного порта два года. Опасности, лишения и долгое отсутствие дома не отбивали у молодых мужчин желания отправиться в море, но во времена парусного флота казалось немыслимым, чтобы женщины подвергались физическим нагрузкам на палубе, а также сырости, тесноте и неприятному запаху под ней. Существовало распространенное мнение, что женщина на корабле может спровоцировать ревность и ссоры между членами команды, и поэтому среди моряков появился неписанный закон, что женщина на корабле приносит несчастье. Несмотря на все перечисленное, в море выходило неожиданно большое количество женщин. Конечно, многие из них путешествовали в качестве пассажиров, порой некоторые капитаны брали с собой жен[127][Подробнее о роли жен, возлюбленных и проституток в военно-морском флоте Георгианской эпохи см.: Rodger (1990 paperback edition). P. 75–80.], а также есть примеры случаев, когда капитаны и офицеры тайно проводили на борт любовниц. Кроме того, есть хорошо задокументированные случаи, когда женщины отправлялись в море как моряки. История Королевского военно-морского флота и торгового флота пестрит примерами того, как женщина успешно переодевалась в мужскую одежду, работала бок о бок с мужчинами несколько лет, так и не раскрыв своего секрета[128][См.: Wheelwright «Amazons and Military Maids» – научное исторически выверенное исследование о женщинах, поступивших на службу во флот и армию, переодевшись мужчиной.]. Биография Мэри Энн Тэлбот имеет ряд параллелей с жизнью Мэри Рид: она была незаконнорожденной, в детстве ее одевали как мальчика, и она тоже какое-то время была солдатом, а потом – моряком. Родилась Мэри Энн 2 февраля 1778 г., став шестнадцатым незаконнорожденным ребенком лорда Уильяма Тэлбота. Девушку соблазнил опекун – капитан Эссекс Боуэн, который зачислил ее в свой пехотный полк. Она уплыла с ним из Фалмута в Санто-Доминго на корабле под названием «Краун». Мэри Энн присутствовала при захвате Британией Валансьена в июле 1793 г., а несколько месяцев спустя стала частью команды корабля британских военно-морских сил «Брансуик», где работала каютным юнгой у своего командира – капитана Джона Харви. В 1794 г. она присутствовала при битве «Славное первое июня» и стала одной из немногих переживших кровавый бой с французским кораблем «Венжер». В бою девушку ранили картечью и отправили в военно-морской госпиталь в Хасларе. К 1800 г. она уволилась из флота и провела некоторое время на сцене театра в Друри-Лейн, а затем стала служанкой лондонского издателя Керби, который написал ее жизнеописание и в 1804 г. его опубликовал[129][«The Intrepid Female or Surprising Life and Adventures of Mary Anne Talbot, Otherwise John Taylor» in volume II of Kirby’s Wonderful and Scientific Museum (London, 1804).]. Ханна Снелл в 1745 г. отправилась в море, чтобы найти мужа, голландского моряка по имени Джеймс Саммс, который бросил ее, когда она была на шестом месяце беременности. Некоторое время она служила на британском шлюпе «Суоллоу» под командованием капитана Розье и в 1748 г. принимала участие в осаде Пондишерри. Марианна Ребекка Джонсон четыре года работала на британском угольщике «Мэйфлауэр», и никто так и не узнал ее настоящий пол, а ее мать семь лет служила в Королевском флоте, пока не получила смертельное ранение в битве при Копенгагене. Эти и другие женщины сумели выжить в мужской профессии, доказав, что не хуже мужчин могут воевать и управляться с такелажем. Мэри-Энн Арнольд работала простым матросом на корабле «Роберт Смолл», пока правду о ней не узнал капитан Скотт, который заподозрил ее во время церемонии бритья, когда корабль пересекал экватор[130][Церемония пересечения экватора – ритуал, согласно которому всем, кто впервые пересекает линию экватора по морю, необходимо пройти обряд посвящения, в том числе человека необходимо побрить.]. Позже он заявил, что она была лучшим матросом на его корабле, и написал: «Я видел, что мисс Арнольд была одной из первых, кто бросился рифить крюйс-брамсель во время сильного шторма в Бискайском заливе»[131][Цит. по: Wheelwright, p. 84.]. Всякий раз, когда кто-то говорил Ханне Снелл, что ей не хватает мужественности, она всегда предлагала сопернику посоревноваться с ней в выполнении какой-нибудь задачи на борту корабля. Мэри-Энн Тэлбот переняла мужские повадки, и в дальнейшей жизни ее обвиняли в том, что у нее «больше мужских привычек, чем подобает женщине, таких как курение, любовь к грогу и т. д.»[132][Ibidem.]. Но как этим женщинам удалось скрыть свою женственность и не позволить никому на корабле узнать их секрет? Очевидно, они обладали экстраординарной решимостью и изобретательностью, раз им удалось перехитрить окружающих. В XVII–XVIII вв. на борту корабля вряд ли можно было уединиться, хотя в плохо освещенных помещениях под палубой было много темных уголков, где женщина при необходимости могла бы спрятать свою наготу. Условия на корабле в те дни сильно отличались от современных. Многие люди, путешествующие на современных судах, привыкли к блеску и чистоте, приборам из нержавеющей стали, воде из-под крана, смывным унитазам и удобным двухъярусным кроватям. Однако океанское торговое судно XVIII в. было почти полностью деревянным, к тому же там повсюду валялись смоленые канаты, покрытые плесенью паруса, запасные мачты и рангоуты, грязные якорные канаты, клетки для кур, гамаки, сундуки, деревянные ящики всех размеров и бесчисленное количество бочек с водой, пивом, солониной и порохом. Чтобы во время плавания было свежее мясо и молоко, под палубой держали всевозможных животных: коров, коз, уток, гусей и кур[133][Красочные описания жизни на корабле XVIII века представлены в: Rodger, p. 60–71; Barlow, Dampier и другие дневники и воспоминания бывших моряков.]. В хорошую погоду коз часто выпускали побродить по палубе. Многие моряки брали с собой питомцев: собак и кошек, а иногда попугаев и обезьянок. Кроме домашних животных и питомцев, на торговых и военных судах часто было несколько юнг, которых отправляли в море осваивать азы. Большинство самых активных членов команды были мальчиками-подростками. Одевшись в свободные штаны и рубашку, матросскую куртку, повязав на шею платок или косынку, сильной молодой женщине, которая не боится высоты, было бы нетрудно сойти за мальчика и спокойно работать на палубе и с такелажем. Под палубой, среди груза, животных и запахов трюмной воды, навоза, гниющего дерева, смоленой пакли, женщине было бы очень сложно, но все же возможно скрыть свой пол, хотя ей пришлось бы проявить некоторую изобретательность, чтобы привыкнуть к туалетной комнате, которая на большинстве кораблей была до ужаса примитивна[134][Lavery, p. 200–203.]. Моряки либо взбирались с подветренной стороны на руслень[135][Руслень – площадку вдоль борта судна, на которой укреплялись ванты. – Прим. пер.] и мочились в море, либо шли к княвдигеду корабля, в «гальюн». Это была деревянная конструкция, свешивающаяся с носа корабля, на которой стояло два или три ящика с отверстиями. Матросы садились на эти ящики, или «сидения для облегчения», как они их называли, и испражнялись через отверстия в воду внизу. На кораблях поменьше – без княвдигеда – гальюн находился на борту, и испражнения выбрасывались через трубу на борту судна. Жизнь на пиратском корабле походила на жизнь на торговом судне. Отчасти из-за того, что большинство пиратских кораблей были бывшими торговыми судами, к которым добавили несколько дополнительных орудий, и отчасти потому, что большинство пиратов были бывшими моряками торговых судов. На пиратских кораблях обычно было больше людей, и у них был менее организованный распорядок дня, но привычки и предрассудки были похожи, а потому у большинства пиратов имелось предубеждение против женщин на борту. В третьей статье пиратского кодекса, составленного Бартоломью Робертсом и его командой, говорится, что в команду не допускаются дети и женщины. «Если кто-либо будет уличен в соблазнении представительницы противоположного пола и взятии ее с собой на борт, переодев мужчиной, будет лишен жизни»[136][Johnson, p. 212.]. Капитан Джонсон объяснял это правило тем, что между членами команды нельзя было допустить разлад и ссоры. Многие пираты предпочитали набирать в команду неженатых людей. Получить данные о количестве пиратов, которые были женаты, затруднительно, но в одном исследовании, касающемся англо-американских пиратов в период с 1716 по 1726 г., показывается, что 23 пирата из 521 были женаты[137][Rediker (1989 paperback edition), p. 261, note 16.]. Это примерно 4 % – такое маленькое число удивляет, но если вспомнить, что большинство пиратов были молодыми людьми в районе двадцати лет, то становится очевидным, что они еще не достигли возраста, в котором обычно остепеняются. Когда пиратский корабль Сэма Беллами и конвоирующие его суда потерпели крушение на побережье Кейп-Кода, в живых осталось восемь человек. По приказу губернатора Массачусетса в мае 1717 г. их допросили, и, согласно их признаниям, оказалось, что на кораблях Беллами не были рады женатым мужчинам. Томас Бейкер сказал, что, когда его и еще девять человек у Кап-Франсуа схватили пираты, всех, кроме него, «отпустили, поскольку они были женаты». Питер Хофф заявил, что «ни одного женатого мужчину не принуждали», что означает, что их не заставляли подписывать пиратские соглашения, обязательное условие для вступления в команду. Томас Саут подтвердил, что, когда его корабль захватили, «пираты принуждали тех, кто не был женат, а таких было четверо»[138][Цитаты взяты из стенограммы судебного процесса над командой Беллами (CO.5/867, part I, PRO).]. Когда в июне 1722 г. в гавани Порт Россауэй Филипа Эштона схватили пираты, первым испытанием, которому он подвергся, был допрос пиратским капитаном Эдвардом Лоу. Размахивая пистолетом, Лоу требовал у Эштона и еще пятерых человек, схваченных вместе с ним, чтобы те признались, женаты они или нет. Никто из них не ответил, и это так разозлило Лоу, что он подошел к Эштону, приставил пистолет ему к голове и закричал: «Почему не отвечаешь, пес?!» – и неистово поклялся, что прострелит Эштону голову, если тот немедленно не скажет ему, есть ли у него жена[139][Dow and Edmonds, p. 226.]. Когда Лоу выяснил, что все они холосты, он успокоился. Впоследствии Эштон узнал, что жена Лоу умерла незадолго до того, как он стал пиратом. У них остался маленький ребенок в Бостоне, которого Лоу так сильно любил, что часто плакал, вспоминая о нем. Эштон заключил, что Лоу набирает только неженатых мужчин именно по этой причине, «чтобы рядом с ним не было человека, который находится под влиянием таких сильных притягательных факторов, как жена и дети, чтобы матросы не отвлекались от службы на корабле и не мечтали вернуться домой к семьям»[140][Ibidem.]. Однако некоторые пираты оставляли свою ветреную жизнь и остепенялись. Когда Хауэлл Дэвис прибыл на острова Кабо-Верде, чтобы починить корабль, при отъезде ему пришлось оставить там пятерых своих людей, поскольку они были очарованы местными женщинами: «Один из них, по имени Чарльз Франклин, из Монмутшира, женился, обосновался и живет там по сей день»[141][Johnson, p. 170.]. В Государственном архиве в Лондоне хранится петиция, направленная в 1709 г. королеве Анне женами и другими родственниками «пиратов и буканьеров Мадагаскара и других мест Ост- и Вест-Индии»[142][CO.323/6, no. 81, PRO. Интересно, что сверху в списке женщин, подписавших петицию, указано имя «Мэри Рид». Может ли это быть спутница Энн Бонни? Если мы предположить, что Мэри Рид было двадцать пять лет в 1709 г., когда она подписала петицию, на момент суда в 1720 г. ей было бы тридцать шесть, что вполне может быть правдой.]. Она подписана сорока семью женщинами и представляет собой просьбу о королевском помиловании за все преступления, совершенные пиратами. Петиция была доведена до сведения Совета торговли и плантаций. Лорд Мортон и другие выступали за помилование, считая его единственным эффективным способом уничтожения пиратских поселений на Мадагаскаре, но закон о помиловании вышел только в 1717 г., и к тому моменту мадагаскарская пиратская колония самостоятельно пришла в упадок. Насколько можно судить по скудной информации на эту тему, немногие из пиратских капитанов были женаты и имели детей. Генри Морган был женат, но бездетен. У капитана Кидда была жена и две дочери, которые жили в Нью-Йорке. Томас Тью был женат и тоже имел двух дочерей. Как писал капитан Джонсон, Черная Борода женился на юной шестнадцатилетней девушке в Северной Каролине; она стала его четырнадцатой женой, и, по своему обыкновению, после того, как он провел с ней ночь, пират «пригласил пять или шесть своих грубых товарищей на берег и заставил ее отдаться им всем по очереди прямо у него на глазах»[143][Johnson, p. 76.]. Конечно, это выглядит в духе Черной Бороды, но вполне может и быть выдумкой Джонсона. Сообщая об одном из набегов знаменитого пирата в январе 1718 г., губернатор Гамильтон просто отметил, что, «говорят, у этого Тича есть жена и дети в Лондоне»[144][CSPC, volume 1717–18, no. 298, p. 149.]. О семейном положении остальных пиратских капитанов из «Всеобщей истории пиратства» Джонсон не упоминает. Несмотря на удивительно большое число женщин, которые под видом мужчин ходили в море на торговых кораблях или поступали на флот, мало кто из них становился пиратом. Кроме Мэри Рид и Энн Бонн, единственные пиратки, о которых мы знаем, это: Алфилда из Скандинавии, ирландка Грейс О’Мэлли, китайская предводительница пиратов Госпожа Чжэн. Об Алфилде известно очень мало[145][Короткую справку о ней см.: Charles Ellms, The Pirates Own Book, Authentic Narratives of the Most Celebrated Sea Robbers (originally published 1837, cited 1993 paperback edition), p. 2.]. Она была дочерью скандинавского короля в V веке н.э. Ее отец договорился о браке с принцем Альфом, сыном Сигаруса, короля Дании, но девушка была против брака. Вместе с несколькими компаньонками она переоделась в мужчину, после чего женщины нашли подходящее судно и уплыли. В истории говорится, что они встретили пиратов, которые оплакивали потерю капитана. Разбойники были настолько поражены царственным видом Алфилды, что единогласно избрали ее своей предводительницей. Пираты под командованием Алфилды стали такой мощной силой в Балтике, что за ними отправился сам принц Альф. Их корабли встретились в Финском заливе, и произошел ожесточенный бой. Альфу и его людям удалось взять пиратское судно на абордаж, убить бо́льшую часть команды и забрать предводительницу пиратов в плен. Алфилда, поразившись воинственности принца, изменила свое мнение о нем и согласилась принять его руку и сердце. Они поженились на борту корабля, и Алфилда стала королевой Дании. Если история Алфилды больше походит на легенду, то жизнь Грейс О’Мэлли, напротив, хорошо задокументирована. В государственном архиве Ирландии о ней есть несколько упоминаний, а недавние исследования раскрыли основные события ее жизни и показали, что за героиней ирландских баллад стоит властная женщина, «известная отвагой и силой духа, а также различными подвигами на море»[146][Из письма лорда-судьи Друри, президента Мюнстера, Тайному совету в Лондоне, 7 ноября 1578 г. Цитата и большинство подробностей жизни Грейс О’Мэлли взяты из: Chambers. Это увлекательное и документально выверенное исследование, написанное искренней патриоткой Ирландии.]. Грейс О’Мэлли родилась примерно в 1530 г. в Коннахте на западном побережье Ирландии. Ее отец был местным вождем и потомком древнего ирландского рода, который веками правил территориями вокруг залива Клю. У рода О’Мэлли были замки в Белклере и на острове Клэр, а также флот, который использовался для рыбной ловли, торговли и пиратских набегов на близлежащие территории. Скорее всего, Грейс отправилась в море еще девочкой, и сообщается, что она получила прозвище «Грануаль» (что означает «лысая»), поскольку коротко подстригла волосы как у мальчиков, с которыми она плавала[147][Энн Чемберс считает более вероятным, что ее прозвище было искажением гэльского «Grainne Ui (Ni) Mhaille»: Chambers, p. 55.]. В 1546 г., когда ей было около 16 лет, Грейс вышла замуж за Донала О’Флаэрти и переехала в замок мужа в Буновене, который находился в тридцати милях к югу от ее родных мест. Все, что известно об этом этапе ее жизни, – это то, что у нее родилось трое детей и ее муж умер – возможно, был убит во время нападения из мести. Грейс вернулась во владения отца и приняла командование флотом О’Мэлли. К тому времени у нее уже начала складываться репутация смелого и бесстрашного капитана. В 1566 г. она вышла замуж за Ричарда Берка, другого местного вождя, и переехала в замок Рокфлит в графстве Мейо. Это место стало базой для ее морской деятельности и домом на оставшиеся 37 лет жизни. Замок Рокфлит по сей день стоит на берегу бухты с видом на залив Клю. Это простое, но впечатляющее каменное сооружение возвышается на четыре этажа над окружающими вересковыми пустошами. Влажный и ветреный участок ирландского побережья разительно контрастирует с пиратскими крепостями на Багамских островах. В обоих местах есть пляжи, бухты и многочисленные прибрежные острова, но вместо пальм, шелестящих под тропическим солнцем, замок Рокфлит стоит среди покатых холмов, покрытых вереском и папоротником. Вечерами жаркий Нассау обдувает свежий бриз, а серые волны в Голуэй и Каннемаре гонят юго-западные ветра, приходящие с Атлантики. Залив Клю обеспечивал надежную якорную стоянку для флота О’Мэлли, который во времена Грейс состоял примерно из двадцати судов. Во всех документах указывается, что несколько из этих судов были галерами, по всей видимости, единственным типом кораблей на ирландском побережье. Капитан судна «Тремонтани» Плессингтон так описывал встречу с одним из этих судов в 1601 г.: «Эта галера прибыла из Коннахта и принадлежала Грани О’Мэлли». Он отметил, что судно «управлялось тридцатью гребцами и имело на борту для защиты сто метких стрелков, которые забавлялись, перестреливаясь с моей лодкой, по меньшей мере час»[148][Chambers, р. 25.]. Несколькими годами ранее Генри Сидней, лорд-наместник Ирландии, докладывал Уолсингему, секретарю королевы Елизаветы: «Ко мне тоже приходила самая известная женщина-капитан по имени Грани Имэлли и предлагала мне служить, чтобы я откуда угодно мог отдавать ей распоряжения, и взять под командование три галеры и двести людей»[149][Chambers, р. 85.]. В теории весельная галера – судно, построенное для спокойных вод Средиземного моря, – была совершенно непригодна для бурных морей вокруг Британских островов, и, по всей видимости, весла использовались только при слабом ветре или для набегов в безопасных прибрежных водах. В остальное время, подобно викингам в ладьях, они складывали весла и полагались на единственный прямой парус. Пиратские набеги Грейс О’Мэлли сильно зависели от местных условий. Хотя Ирландия и была частью Британского королевства под господством королевы Елизаветы I, бразды правления в каждой провинции находились в руках губернатора, назначенного королевой. Губернаторы обычно были английскими аристократами или военными, и в Коннахте установился деспотический режим, который привел к постоянным восстаниям местных вождей. Иногда Грейс совершала карательные набеги на других вождей, а иногда нападала и грабила проходящие мимо торговые суда. В 1570-х гг. ее нападения вызвали бурю протестов среди торговцев Голуэйя и вынудили губернатора Эдварда Фиттона отправить против нее экспедицию. В марте 1574 г. флот под командованием капитана Уильяма Мартина вошел в залив Клю и осадил замок Рокфлит. Грейс собрала силы и в течение нескольких дней повернула ситуацию в свою пользу, заставив Мартина отступить. Но в 1577 г. во время грабительского налета на земли графа Десмонда ее схватили и заключили в тюрьму Лимерика на 18 месяцев. Лорд-судья Друри описывал ее как: «женщину, которая… была блестящей грабительницей и предводительницей морских разбойников и убийц, разорявших эту провинцию»[150][Chambers, р. 93.]. Когда в 1583 г. муж Грейс О’Мэлли умер, она оказалась в шатком положении. Женщина стала уязвимой для нападений со стороны соседних вождей и испытывала финансовые затруднения, поскольку по ирландским обычаям вдова не имела прав на земли мужа. Считая, что лучшая защита – это нападение, она организовала ряд набегов на соседние территории и нажила себе врага в лице Ричарда Бингхэма, который сменил Фиттона на посту губернатора провинции. Бингхэм считал ее мятежницей и предательницей и отправил мощную армию к заливу Клю, которая арестовала ее флот. Грейс поняла, что единственное, что ей остается, – обратиться к королеве Англии. В июле 1593 г. в Лондон пришло письмо на имя королевы от «Вашей верной и преданной подданной Грани Нэ Мэлли из Коннахта в Ирландии, владении Вашего Высочества»[151][Ibid, р. 129.]. Грейс объяснила, что она вынуждена проводить военные кампании на суше и в море для защиты своих территорий от агрессивных соседей. Она попросила королеву «предоставить ей разумное содержание на то короткое время, которое ей осталось жить» и в ответ пообещала «огнем и мечом уничтожить всех врагов Ее Высочества, где бы они ни находились или будут находиться». Пока советники королевы разбирались с этим делом, Бингхэм арестовал сына Грейс О’Мэлли по обвинению в подстрекательстве к мятежу. Грейс решила, что она должна отправиться в Лондон и нанести королеве личный визит. Есть множество ирландских баллад, посвященных ее путешествию по Ирландскому морю и аудиенции у королевы Елизаветы: Она к себе все взоры приковала Не платьем странным, скроенным добротно, Но станом гордым, величавым, диким, Когда пред королевою предстала Без страха, но с почтением великим. К лицу была ей власть, и властью данный Господства жезл над лихой ватагой И над стихией бурной, что с отвагой В пути одолевала непрестанно. На самом деле нет никаких подробностей об этой поездке и о том, что обсуждалось на встрече. Нам известно лишь то, что они встретились в сентябре 1593 г. во дворце Плацентия в Гринвиче, и через несколько дней королева отправила письмо Ричарду Бингхэму с приказом обеспечить «некоторое содержание до конца ее преклонных лет»[152][Chambers, р. 150.]. Бингхэм освободил ее сына из тюрьмы, но не вернул корабли и продолжил вторгаться на ее территории. Однако в 1597 г. Бингхэма сменил Коньерс Клиффорд, и флот О’Мэлли снова смог выйти в море. К тому моменту Грейс было уже почти семьдесят, и она предоставила своим сыновьям возможность управлять флотом и защищать семейные земли. Грейс умерла около 1603 г. в Рокфлите. Ее сын Тиббот оказался верным подданным и выполнил обещание матери бороться с врагами королевы. В 1627 г. он был назначен виконтом Мейо. Грейс О’Мэлли можно назвать единственным примером женщины того времени, которая управляла кораблями и армиями и доказала, что способна быть лидером во враждебном окружении воинственных мужчин. Кроме Боудикки или Жанны д’Арк, одна из немногих женщин, которая может посоперничать с Грейс в ее достижениях, – это китайская пиратка Госпожа Чжэн, чей флот из джонок правил Южно-Китайским морем в начале XIX в. Ее полное имя звучало как Чжэн И Сао, что означает «жена Чжэн И», также пиратку называют именем Чин Си[153][Двумя наиболее яркими свидетельствами о жизни среди китайских пиратов являются дневники моряков: John Turner «Sufferings of John Turner, Chief Mate of the Ship Tay Bound for China and their Seizure and Captivity Among the Ladrones» (London, 1809); and Richard Glasspoole «A Brief Narrative of My Captivity and Treatment Amongst the Ladrones» (London, 1935). Гласспул был офицером на корабле Ост-Индской компании «Маркиз Эли» и в 1809 г. у берегов Макао попал в плен. Самый авторитетный источник о деятельности Госпожи Чжэн и китайских пиратов начала XVII в. – работы профессора Мюррея. Мюррей занимался тщательным изучением китайских документов в архивах Тайваня и Пекина.]. Обычаи, традиции и уклад жизни в Китае на протяжении веков сильно отличались от западных. В портах и вдоль рек Южного Китая целые общины жили и работали на лодках. В этих условиях значительную роль в управлении парусными джонками и маленькими лодками играли женщины, которые работали бок о бок с мужчинами: рыбачили и занимались торговлей. Так же жизнь была устроена и у пиратов. Среди английских современников интересно мнение лейтенанта Гласспула, который отмечал, что у пиратов не было постоянного жилья на берегу: они жили на судах, «набитых семьями, мужчинами, женщинами и детьми»[154][Classpoole, p. 127.]. В том, что женщина командовала джонками и отправляла их в бой, не было ничего необычного. Китайский историк Юань Юн-Лунь так описал битву с пиратами 1809 г.: «В одной из лодок была жена пирата, которая так крепко держалась за штурвал, что ее бы никто не смог от него оторвать. Она отчаянно защищалась двумя абордажными саблями и ранила нескольких солдат; но когда в нее выстрелили из мушкета, она упала на палубу, и тогда ее взяли в плен»[155][Karl F. Neumann, History of the Pirates who Infested the China Sea from 1807 to 1810 (London, 1831), p. 24. Перевод на английский текста Юань Юн-Луня.]. Поэтому не так уж удивительно, что китайская женщина стала предводительницей пиратов. Тем более что в Китае с давних времен женщины приходили к власти через брак. Госпожа Чжэн была проституткой из Гуандуна, но в 1801 г. она вышла замуж за предводителя пиратов Чжэн И. Вместе они создали конфедерацию, которая во времена расцвета включала пятьдесят тысяч пиратов. К 1805 г. пираты господствовали во всех прибрежных водах Южного Китая. Они нападали на рыболовецкие и грузовые суда, а также океанские джонки, возвращающиеся из Батавии и Малайзии. Еду и снаряжение пираты добывали в море, а когда припасов оказывалось недостаточно, они сходили на берег и грабили прибрежные поселения. Разбойники часто требовали выкуп за захваченные корабли и вымогали ценности у жителей деревень в районе Гуандуна и в дельте реки Чжуцзян, предлагая им свое покровительство. Когда в 1807 г. Чжэн И умер, его жена быстро взяла бразды правления в свои руки. Она заручилась поддержкой самых влиятельных родственников мужа и назначила Чжана Баоцзая командующим Флота Красного Флага – самого могущественного флота конфедерации. Это был очень хитрый ход. Чжан Баоцзай был сыном рыбака, которого похитил ее муж, и зарекомендовал себя как блестящий предводитель пиратов. Он пользовался уважением у пиратов и стал приемным сыном Чжэна И. Через несколько недель после смерти мужа Госпожа Чжэн вступила в сексуальную связь с Чжаном Баоцзаем, а спустя некоторое время вышла за него замуж. С тех пор госпожа Чжэн стала главнокомандующей пиратской конфедерации, а Чжан Баоцзай отвечал за решение повседневных задач. Они вместе создали строгий кодекс поведения с наказаниями даже более суровыми, чем в кодексах, принятых пиратами Вест-Индии в 1720-х гг. Наказанием за неподчинение приказу или кражу общего имущества, общественных накоплений была смерть через обезглавливание. За дезертирство или самовольную отлучку отрезали уши. За сокрытие или утаивание награбленного преступника пороли. Если преступление повторялось, его казнили. Столь же строгими были правила отношения к плененным женщинам. Изнасилование пленницы каралось смертью. А если оказывалось, что женщина была согласна на сексуальные отношения с пленителем, мужчину лишали головы, а женщину выкидывали за борт с привязанным к ногам грузом. Три года Госпожа Чжэн и Чжан Баоцзай отбивались от всех попыток правительственных сил уничтожить пиратские флоты. В январе 1808 г. генерал Ли Чан-Кэн, главнокомандующий в провинции Чжэцзян, возглавил атаку на пиратов в водах у Гуандуна. Всю ночь шли ожесточенные кровавые бои, и в какой-то момент Ли стал использовать брандеры[156][Брандер – судно, нагруженное легковоспламеняющимися либо взрывчатыми веществами, используемое для поджога или подрыва вражеского корабля с целью его уничтожения. – Прим. пер.]. В результате пираты одержали оглушительную победу, а Ли Чан-Кэн был убит выстрелом в шею. Пятнадцать его джонок были уничтожены, а большая часть оставшихся – захвачена. Позже в этом же году Чжан Баоцзай продвинулся по реке Чжуцзян, угрожая городу Гуанчжоу. Предпринимались попытки заморить пиратов голодом, заблокировав пути их снабжения, но это привело к тому, что пираты высадились на берег и разграбили деревни. Все военно-морские силы, посланные на перехват пиратов, потерпели поражение, и к концу 1808 г. власти потеряли шестьдесят три судна. Некоторые местные сообщества сооружали баррикады и формировали отряды для отражения пиратских набегов: они заманивали пиратов в засады и забрасывали их черепицей, камнями и ведрами с известью. Но разбойники часто сметали добровольческие отряды и жестоко мстили. В августе 1808 г. они сожгли деревню Саньшань дотла, обезглавили восемьдесят жителей и развесили их головы на баньяновом дереве у берега. Женщин и детей, которые прятались в деревенском храме, пираты взяли в плен. Когда Чжан Баоцзай в сентябре 1809 г. напал на остров Хэбао, его пираты убили тысячу жителей острова и похитили двадцать женщин. Деятельность пиратов Вест-Индии кажется незначительной по сравнению с тем, какое огромное количество жертв оставили после себя китайские пираты. Иногда силы Госпожи Чжэн отправлялись в бой на нескольких сотнях судов, в которых было до двух тысяч человек. На пике своего могущества в 1809 г. флот конфедерации был больше, чем военно-морские силы многих стран. Он состоял из около 200 океанских джонок, каждая из которых была способна нести от 20 до 30 пушек и иметь до 400 человек экипажа. Также в нем было от 600 до 800 прибрежных судов, несших от 12 до 25 орудий и вмещавших 200 человек. Были и десятки маленьких речных джонок, которые управлялись командами по 12–13 человек. У этих джонок были паруса и до 13 весел, и их использовали для плавания по мелким рекам, чтобы грабить деревни или уничтожать угодья, когда местные поселения не платили за «защиту»[157][Подробное описания китайских пиратских кораблей представлено в работе: Murray, p. 91–98.]. Власть Госпожи Чжэн подошла к концу в 1810 г. Китайские чиновники заручились помощью у властей Португалии и Британии, которые обеспечили их военными кораблями. Для противодействия пиратам была собрана крупная армия. Когда китайское правительство предложило разбойникам амнистию, Госпожа Чжэн решила проявить инициативу и добиться наилучших условий из возможных. Она решила без оружия отправиться к генералу-губернатору в Гуанчжоу, и 18 апреля 1810 г. прибыла в резиденцию с делегацией из 17 женщин и детей. Это был отважный и умный поступок. Госпожа Чжэн вела переговоры с позиции силы, поскольку генерал-губернатор и его советники были слишком хорошо осведомлены об ужасных деяниях и убийствах, на которые способны ее пиратские эскадры. Было решено, что пираты сдадут свои джонки и оружие, но взамен они смогут оставить себе награбленное, а те, кто захочет, будут иметь возможность вступить в армию. Госпожа Чжэн также договорилась о том, чтобы ее лейтенанту и любовнику Чжан Баоцзаю было дано звание лейтенанта и позволено иметь личный флот из двадцати джонок. Двадцатого апреля официально сдалось около 17 318, и 226 джонок были переданы властям. Но не все пираты остались безнаказанными: 60 из них отправили в ссылку на два года, 151 – навсегда, а 126 человек были казнены[158][Murray, р. 143–44.]. Госпожа Чжэн и Чжан Баоцзай поселились в Гуанчжоу, но позже переехали в Фуцзянь, где у них родился сын. Чжан Баоцзай дослужился до звания полковника и умер в 1822 г. в возрасте 36 лет. К сожалению, не существует достоверных описаний внешности или характера Госпожи Чжэн. Деяния и сражения конфедерации подробно описаны в китайских документах, но сама она остается таинственной фигурой. Очевидно, она была находчивой и сильной женщиной. Вряд ли можно согласиться с заявлением одного историка[159][Такое заявление сделала профессор Линда Грант де-Пау в своей работе «Sea Faring Women» (Boston, 1982).] о том, что Госпожа была «величайшим пиратом всех времен, и среди мужчин, и среди женщин», но все же она в течение трех лет контролировала и управляла одним из крупнейших пиратских образований в истории. 5 Штормы, кораблекрушения и жизнь на борту Самое известное крушение пиратского судна произошло 26 апреля 1717 г. у берегов Кейп-Кода. Несколькими неделями ранее в Наветренном проливе по пути в Лондон Сэм Беллами захватил рабовладельческое судно «Уида». Он принял командование судном и в сопровождении также захваченного шлюпа, которым управлял его квартирмейстер Пол Уильямс, направился на север. Разграбив несколько торговых судов у берегов Вирджинии, они решили плыть на остров Блок для килевания и починки пиратских кораблей. Беллами во главе небольшой флотилии из четырех кораблей, в том числе «Мэри-Энн», маленького торгового судна, известного как пинк[160][Пинк, или пинка (от фр. Pinque – плоскодонное парусное судно) – двух- или трехмачтовое парусное судно с косыми латинскими или прямыми парусами.], приближался к коварным берегам Кейп-Кода. «Мэри-Энн» была захвачена ранее в этот же день, а от ее капитана пираты избавились. На борту оставили троих членов команды и во главе поставили семь вооруженных пиратов. Вечером 26 апреля погода испортилась. Из-за проливного дождя видимость ухудшилась, поэтому корабли потеряли друг с другом связь, но, что было куда страшнее, подул сильный восточный ветер, который поднялся с Атлантики и превратился в шторм. Оказалось, что теперь Беллами с награбленным добром плыл с подветренной стороны участка побережья, где за прошедшие годы разбились сотни кораблей. Примерно в 10–11 ночи «Мэри-Энн» оказалась среди бушующих волн и села на прибрежную мель. Команде пришлось размачтовать судно, чтобы уменьшить нагрузку на корпус, но ветер и волны просто отнесли судно дальше на отмель. Команда решила остаться на борту, и экипажу пришлось провести неприятную ночь, укрывшись в трюме. Утром они обнаружили, что шторм выбросил пинк на пустынный остров. Их спасли двое людей на челноке, которые вызвали подмогу. Через несколько часов семеро пиратов оказались в руках помощника шерифа и его людей. Вскоре, 18 октября, их представили перед Адмиралтейским судом в Бостоне, и месяц спустя шестеро из них были повешены[161][Подробнее о кораблекрушении «Уиды» и последующем судебном процессе см.: The Trials of Eight Persons Indited for Piracy, etc., CO.5/867, part I, f 10, PRO; Johnson; and much useful material in Vanderbilt.]. «Уида» шторм не пережила. В десяти милях дальше по побережью ее отнесло к рифам. Пираты бросили якоря, но их тащило по дну, и Беллами приказал своим людям обрезать канаты. Не было никаких шансов, что огромное судно с прямыми парусами, прибившееся к рифам, сможет отплыть от подветренного берега. «Уида» ударилась об отмель всего в нескольких сотнях ярдов от берега. Ее грот-мачту унесло за борт, корабль начал разваливаться. Добраться до берега живыми удалось только двоим: Томасу Дэвису, молодому корабельному мастеру из Уэльса, и Джону Джулиану, индейцу, родившемуся на Кейп-Коде. В шторме погибли 144 человека, включая Беллами, и еще несколько дней волны выбрасывали тела на берег. Любому пиратскому кораблю перед отплытием необходимо было подготовиться к штормам и бурям. В Карибском море и Мексиканском заливе было безопаснее из-за теплых и солнечных зим, но они были (и, конечно, остаются) подвержены ураганам, которые поднимались в Атлантическом море и прокатывались по всему региону с разрушительными последствиями. Часто их жертвой оказывалась Ямайка. В 1712 г. губернатор Гамильтон сообщил, что в гавани Порт-Ройала ураган уничтожил 38 кораблей, а в Кингстоне – 9. Через десять лет, 28 августа 1722 г., в половину девятого утра на остров снова обрушился ураган. По словам Шалонера Огла, капитана корабля «Суоллоу», который находился на якоре в Порт-Ройале, здесь было «столько ветра, сколько, мне кажется, вообще может дуть с небес… все торговые суда в гавани, кроме одного шлюпа, пошли ко дну, или были выброшены на берег»[162][ADM.1/2242, PRO.]. Волны с моря швыряли на берег булыжники и камни, и город затопило на глубину в пять футов. Когда пират Эдвард Лоу на бригантине направлялся на Северные Подветренные острова, ему на пути встретился тот же ураган. Огромные волны угрожали захлестнуть их, и команда была вынуждена выбросить за борт шесть пушек, провизию и все тяжелые грузы, чтобы облегчить судно. Им пришлось несколько часов откачивать воду насосами и вычерпывать ее ведрами. Они посовещались, чтобы решить, стоит ли размачтовывать корабль, но в итоге отказались от этого и установили страховочные ванты для закрепления грот-мачты, чтобы «лечь на другой галс, пока шторм не закончится»[163][Johnson, p. 32]. Ветер порвал грот сопровождавшей бригантину шхуны, и команде пришлось срезать носовые якоря, но в остальном она пережила шторм без последствий. Чарльз Вейн не был так удачлив. В феврале 1719 г. он был в морях к югу от Ямайки, когда его пиратский шлюп настиг сильный ураган. Шторм отнес корабль к маленькому необитаемому острову в Гондурасском заливе. Здесь шлюп Вейна был выброшен на берег и разбился вдребезги. Большая часть команды утонула. Вейн пережил кораблекрушение, но провел несколько недель на острове в плачевном состоянии. Его спасли местные рыбаки, которые приезжали на остров, чтобы ловить черепах. В конце концов с острова пирата забрал корабль из Ямайки под командованием капитана Холфорда, бывшего буканьера. Вейна отвезли на Ямайку и повесили. Похождения моряка с Ямайки Роберта Дэнджерфилда, которого поймали пираты и заставили к ним присоединиться, тоже закончились из-за кораблекрушения. У пиратов было насыщенное путешествие: из Вест-Индии они отправились в Бостон, а затем через Атлантический океан к западному побережью Африки и обратно – в Северную Америку, после чего они оказались у берегов Каролины. i_003.png Восточное побережье Северной Америки в начале XVIII в. Из-за сильных ветров они бросили якорь в нескольких милях к югу от реки Эшли в надежде переждать шторм. Якоря сорвало, и корабль прибило к берегу; «он ударился о берег, и когда прилив отступил, высокими волнами нас бросило на песчаный риф, и пришлось снять грот-мачту. Поняв, в каком плачевном положении находимся, мы сделали плоты, чтобы спастись. Пока мы добирались до берега, утонули восемь из сорока четырех белых и семь негров…»[164][CO.1/57, f 381, PRO.]. Учитывая, что в XVIII в. навигация и картография только начали развиваться, удивительно, что не разбивалось большее число пиратских кораблей. Любой опытный штурман судна мог определить широту, измерив высоту солнца в полдень с помощью квадранта и сделав несколько простых вычислений, но до введения в 1760-х гг. таблиц лунного расстояния и изобретения примерно в те же годы Джоном Харрисоном морского хронометра не существовало метода, чтобы точно определить долготу в море. Получается, что мореплаватель мог определить, где находится, по направлению «север–юг» с точностью до пяти–десяти миль, но не мог определить местонахождение по направлению «запад–восток». Конечно, существовали карты, но, хотя они и были красиво нарисованы и давали общее преставление о береговых линиях и положении островов, им не хватало точности. Уильям Дампир, буканьер и путешественник, подсчитал, что большинство карт завышают ширину Атлантического океана на целых 10 градусов: «В частности, мистер Кэнби, который был помощником капитана в великом множестве плаваний от мыса Лопес на Гвинейском побережье до Барбадоса, и почитаемый всеми как очень здравомыслящий человек, часто делился со мной наблюдениями, что расстояние составляет от 60 до 62 градусов, хотя в планах указано, что оно равно 68, 69, 70 и 72 градусам»[165][Dampier, volume I, p. 301.]. Десять градусов были эквивалентны 600 морским милям, что было опасной ошибкой для корабля, подходящего к берегу. Дампир – один из самых интересных людей, связанных с пиратством, и из его опубликованных дневников можно многое узнать о навигационных проблемах, с которыми сталкивались мореплаватели в океане в то время. Он родился в 1652 г. и был сыном фермера из Сомерсета. Дампир отправился в море в семнадцать лет и доплыл на торговом судне до Ньюфаундленда, а затем присоединился к команде Ост-Индского корабля, направляющегося на Яву. В 1673 г. он поступил в Королевский флот, который в то время участвовал в длительной кампании против голландцев. Он был свидетелем двух битв при Схоневелде на борту «Принс Ройала», флагманского корабля Эдварда Спрэгга, но заболел и ушел из флота в отставку по состоянию здоровья. Он приехал к брату в Сомерсет, чтобы поправить здоровье. Здесь один из его соседей полковник Хеллиер предложил ему поехать на Ямайку, чтобы управлять плантацией. Дампир устроился матросом на корабль капитана Кента и отплыл из лондонского порта в начале 1674 г. Через год пребывания на Ямайке он направился в залив Кампече, где провел десять месяцев, работая с дровосеками, которые заготавливали кампешевое дерево, – этот опыт он ярко описал в своих дневниках. Устав от изнурительной работы в одном из самых опасных для здоровья регионов мира, он отправился обратно в Англию. Прежде чем снова отправиться в путешествие, Дампир женился на Джудит, женщине, которая работала прислугой у герцогини Арлингтон. Следующие десять лет его жена будет редко видеть мужа, поскольку он почти все время будет в плавании. С 1679 по 1681 г. он влился в компанию буканьеров под предводительством капитана Бартоломью Шарпа. Дампир был свидетелем нападения на Портобело и нескольких других набегов, описанных Бэзилом Рингроузом, членом команды Шарпа. В 1683 г. он присоединился к экспедиции буканьеров под командованием Джона Кука: они отплыли из Вирджинии к Гвинейскому побережью Африки, затем обратно через Атлантику в Южную Америку, обогнули мыс Горн и вдоль побережья Чили подошли к островам Хуан-Фернандес, а затем через Тихий океан добрались до Галапагосских островов. К 1685 г. Дампир вернулся в Панаму, где вступил в команду буканьеров под командованием капитана Суона, который управлял кораблем, по совпадению носящим имя «Синьет»[166][И Суон (Swan) и Синьет (Cygnet) переводятся как «лебедь».]. В марте 1686 г. буканьеры направились в Ост-Индию. Следующие два года они путешествовали по Филиппинам, исследовали побережье Китая рядом с Макао и, лавируя между Островами пряностей Индонезии, добрались до Австралии, тогда известной как Новая Голландия. Они бросили якорь в бухте на пустынном участке северного побережья, перевернули корабль для килевания и понаблюдали за местными аборигенами, которых Дампир охарактеризовал как «самых жалких людей в мире». После двухмесячной стоянки на австралийском побережье они отплыли на северо-запад – через Суматру к Никобарским островам в Индийском океане. Здесь Дампир и несколько других членов команды корабля покинули буканьеров, и каждый направился своим путем. Он не терял времени даром, совершая торговые сделки на индонезийских островах, и в сентябре 1691 г. вернулся в Англию. Дампир делал записи обо всем, что видел во время путешествий, и в 1697 г. опубликовал книгу под названием «Новое путешествие вокруг света». Эта книга примечательна не только как отчет о подвигах некоторых особенно деятельных буканьеров, но так же как отчет с прекрасными описаниями неизведанных земель, местных людей, причудливых зверей и птиц. Его вторая книга – «Путешествие в Новую Голландию» – была опубликована в 1709 г. В ней описывается его злополучная экспедиция на северо-западное побережье Австралии на корабле «Робук», небольшом военном судне на 12 пушек и измещением в 290 тонн. На обратном пути корабль неподалеку от острова Вознесения в Атлантическом океане дал течь. Экипажу удалось бросить якорь в семи морских саженях от берега, но корабль им пришлось оставить. Дампир и его команда доплыли до острова на плоту, а корабль пошел ко дну. Через несколько недель их подобрала эскадра британских военных кораблей. Вернувшись, Дампир предстал перед военным трибуналом, и было объявлено, что он непригоден для управления королевским судном. Однако даже после этого он не закончил свои путешествия. Его знание южных морей было незаменимо, и Дампира взяли лоцманом на корабль Вудса Роджерса в его каперскую экспедицию 1708–1711 гг. Во время экспедиции они ходили по всему миру и, в отличие от всех предыдущих поездок, добыли несколько ценных трофеев и обеспечили инвесторам солидную прибыль.