Берберские корсары Средиземноморья плавали на весельных галерах, где гребцами выступали рабы. Галеры их – длинные стройные суда, которые славились своей быстроходностью, и парусные корабли, застигнутые штилем в Средиземном море, были полностью во власти берберских налетчиков. Их весла работали как моторы, позволяя с легкостью маневрировать и мчаться быстрее жертвы. Когда погода становилась ветреной, корсары поднимали большой латинский парус на единственной мачте посредине корабля. Галеры были вооружены одной или несколькими большими пушками на носу и вертлюжными пушками, установленными на рейлингах, но в основном они полагались на команду из ста боеспособных человек, которые врывались на борт захваченного корабля и подавляли любое сопротивление. Пиратский корабль также должен был обладать хорошей мореходностью – быть способным выдерживать штормы и пересекать моря, а иногда и океаны. Один из самых впечатляющих фактов о пиратах начала XVII в. – огромные расстояния, которые они преодолевали в поисках добычи. Они плавали вдоль побережья Северной Америки от Ньюфаундленда до Карибского моря, переплывали Атлантику вплоть до Гвинейского побережья Африки и от мыса Доброй Надежды до Мадагаскара, чтобы грабить корабли в Индийском океане. Вооружение корабля, который выбирали пираты, не являлось таким важным, как скорость и мореходные качества, поскольку пушки можно было добавить позже. Пираты оснащали корабли в укромных местах, там, где власти не могли до них добраться. Сведения об этом отсутствуют в официальных документах, но при внимательном прочтении «Всеобщей истории пиратов» Джонсона можно предположить, что обычно пираты захватывали корабль и заставляли работать на себя плотника и артиллеристов. Капитан Эдвард Ингленд захватил корабль под названием «Перл» и его матросы «переоснастили судно для пиратских потребностей», переименовали в «Ройал Джеймс» и отправились на Азорские острова грабить корабли[302][Johnson, p. 115.]. Когда в 1721 г. Эдвард Лаутер и остальные мятежники захватили корабль «Гамбия Касл», они «снесли рубки, сделали корабль гладкопалубным от носа до кормы, подняли черные флаги и переименовали его в “Деливери”», после чего отправились «на поиски удачи в морях»[303][Ibid, р. 307.]. Лучший рассказ о переоснащении корабля можно найти во главе книги Джонсона о Бартоломью Робертсе. Когда Робертс и его люди в 1721 г. захватили корабль «Онслоу», они решили оставить его себе. Это было красивый фрегат, принадлежавший и использовавшийся Королевской Африканской компанией. Пираты принялись «переоснащать его таким образом, чтобы он мог служить им как пиратский корабль, для чего они убрали надстройки и сделали его гладкопалубным, чтобы он во всех отношениях стал подходящим для каждой их цели; они переименовали его в «Ройал Форчун» и оснастили сорока пушками»[304][Ibid, р. 229.]. Как и в случае с кораблем Лаутера, пираты снесли перегородки – внутренние стены на нижних палубах, которые устанавливались для удобства хранения грузов. Это обеспечивало свободное пространство для того, чтобы стрелять из орудий – как на военных кораблях. Выражение «сделать гладкопалубным» означает, что пираты также убирали бак и уменьшали высоту квартердека. На гладкопалубном корабле на верхней палубе не было уступа или банкета. Это обеспечивало пиратам свободное место для боя. Бэзил Рингроуз писал, что в апреле 1681 г. буканьеры подобным образом переделывали свой корабль[305][Exquemelin, part IV, p. 417.]. Освободив место на палубах, люди Робертса должны были перенести орудия с первой «Ройал Форчун» и установить их рядом с орудиями, которыми «Онслоу» уже был оснащен. Для этого им требовалось вырезать несколько дополнительных орудийных портов, что не составило бы труда корабельным плотникам. В результате этих изменений получился внушительный военный корабль, который мог посоперничать с самым крупным парусником Ост-Индской компании и в пух и прах разгромить торговое судно средних размеров, перевозящее грузы через Атлантику. К несчастью для Робертса, через несколько недель после захвата «Онслоу» он повстречался с военным кораблем под командованием решительного капитана. Помимо скорости, хорошей мореходности и вооружения, важен был и размер пиратского корабля. При прочих равных условиях большой корабль оказывался быстрее и лучше мог выдерживать штормы, чем маленький. Кроме того, на большом корабле имелось больше места для размещения орудий. Но были свои преимущества и у небольшого судна. Маленький корабль требовал меньших усилий, когда его вытаскивали на берег и наклоняли для килевания. Судно с небольшой осадкой могло с легкостью спрятаться на песчаной отмели, а также в заводях и устьях рек, где не мог бы пройти военный корабль. В 1712 г. в своем письме из Нью-Йорка губернатор Хантер отмечал: «Побережью досаждают небольшие каперские суда, до которых военным кораблям не добраться, поскольку пираты на веслах уходят туда, где мелко»[306][CSPC, volume 1711–12, no. 335.]. В отличие от королевского флота, Ост-Индской компании или торговцев из Лондона и Бостона, пираты не могли построить корабль на заказ. Они лишь присваивали себе суда, которые попадались им на пути, и, что важнее, делали это те из них, кому хватило бы сил победить и захватить. По той причине, что все их корабли были украденными, пираты становились приспособленцами. Большинство пиратских кораблей являлись трофеями – судами, захваченными силой. Действуя вне закона, они, конечно, не могли обратиться в призовой суд, чтобы оценить и продать свои корабли, как обычно делали каперские капитаны. Разграбив корабль, пираты его сжигали или же оставляли плыть по воле судьбы. Однако, если пиратскому капитану нравилось судно, он либо забирал его себе, либо брал в качестве сопровождающего. Некоторые пиратские корабли захватывали члены команды, которые устраивали заговор против капитана и верных ему людей. Наиболее ярким примером такого захватчика стал Генри Эвери, который был первым помощником на торговом судне «Карл». Пока оно стояло на якоре у Ла-Коруньи и его капитан был мертвецки пьян, Эвери организовал бунт и захватил корабль. Он переименовал корабль в «Фэнси» и отплыл на Мадагаскар, чтобы устроить серию грабежей, которая сделала его самым знаменитым пиратом своего времени. Свергнутого капитана корабля высадили на берег Африки. Между 1715 и 1737 гг. произошло сорок восемь мятежей, треть из них привела к пиратской деятельности[307][Rediker, p. 228.]. Это наводит на мысль, что за тот период не более 19–20 пиратских кораблей были захвачены их собственными командами. Большинство пиратов оставались верны одному кораблю в течение своей обычно короткой карьеры, но некоторые более успешные из них успевали сменить несколько кораблей. Капитан Вейн, который нападал на корабли в Вест-Индии в 1718 г., начал свою карьеру на шлюпе «Рейнджер» на шесть пушек и с командой в 60 человек, но затем стал командиром бригантины с 12 пушками и 90 матросами. Капитан Беллами начал свой путь в пиратстве с захвата шлюпа Хорниголда «Мэри-Энн» на 8 пушек, пока не погиб во время шторма неподалеку от Кейп-Кода, капитаном бывшего рабовладельческого судна «Уида», внушительного трехмачтового корабля измещением в 300 тонн и с 28 пушками. В течение трех лет Бартоломью Робертс шесть раз менял корабль. Его первым кораблем был тридцатипушечный корабль «Ровер», капитаном которого он стал, когда команда сместила Хауэлла Дэвиса с этого поста. Через несколько недель половина команды уплыла на «Ровере», когда Робертс предпринял экспедицию по африканской реке на маленьком шлюпе. Пират пересек Атлантику на шлюпе и напал на гавань у побережья Ньюфаундленда. Он захватил бристольскую галеру, на которой установил 16 пушек. На ней ему удалось захватил французский корабль с 26 пушками, который он назвал «Форчун». В 1720 г. он захватил французский военный корабль с 42 пушками, который получил имя «Ройал Форчун», и на этом устрашающем корабле Робертс сеял хаос среди судов в западной Атлантике. Однако он на этом не остановился: в 1721 г. во время плавания у африканского побережья он захватил корабль «Онслоу» Королевской Африканской компании, который, согласно описаниям, взял под свое командование и тоже переименовал в «Ройал Форчун». Изучение письменных свидетельств о пиратских нападениях, имевших место в Карибском море и вдоль североамериканского побережья в период с 1710 по 1730 г., позволило определить, что 55 % пиратских нападений было совершено на шлюпах, 45 % – на боевых кораблях, 10 % – на бригах или бригантинах, 5 % – на шхунах, 3 % – на открытых лодках и 2 % – на шнявах[308][Эти цифры из заметок о пиратских нападениях, которые взяты из газет того времени, отчетов от колониальных губернаторов, судебных документов, показаний моряков, подвергшихся нападению (в Государственном архиве) и «Всеобщей истории пиратов».]. Получается, что традиционным пиратским кораблем было то, что обозначается ставящим в тупик словом «шлюп». Сегодня слово «шлюп» описывает парусный корабль с косым парусным вооружением и одной мачтой, на которой стоит грот и один фок или кливер. Но в начале XVIII в. этот термин употреблялся более вольно и описывал целый ряд судов с различной оснасткой. В последние годы историкам удалось проследить эволюцию шлюпа в Америке и Северной Европе, и, хотя некоторые подробности остаются смутными, есть достаточно свидетельств для того, чтобы составить довольно точную картину различных типов шлюпов, на которых плавали пираты. Описание шлюпов Королевского флота является важной отправной точкой, поскольку документы Адмиралтейства содержат подробную информацию о величине, тоннаже, орудиях и количестве матросов на шлюпе военно-морских сил.[309][Подробнее о морских судах см.: Lyon; Lavery, The Ship of the Line; E.H.H. Archibald, The Wooden Fighting Ship in the Royal Navy, AD 897–1860 (London, 1968).] Шлюп впервые появился в списке кораблей и командного состава военно-морских сил в 1656 г. Это был захваченный корабль «Дюнкерк», названный в честь родного порта. Он был 40 футов в длину по килю, шириной – 12 футов и 6 дюймов, и на борту имелось две пушки. Во время Третьей англо-голландской войны в 1670-х гг. на государственных судостроительных заводах Великобритании было построено 18 шлюпов. Большинство из них оснащались четырьмя лафетными орудиями и двумя вертлюжными. По килю они имели длину от 35 до 60 футов, а водоизмещали они от 38 до 68 тонн. У большей части из них было две мачты, маленький фок и бушприт, на котором иногда ставили шпринтовый парус. Некоторые из этих шлюпов можно заметить на набросках и картинах Виллема ван де Велде. К 1711 г. в военно-морском флоте насчитывалось семь шлюпов. Сохранился оригинальный Адмиралтейский чертеж корабля «Феррит» 1711 г.; это самый ранний из найденных планов британского шлюпа, и он дает четкое представление об его изящных линиях. Длина его батарейной палубы составляла 65 футов и семь дюймов, длина по килю – 50 футов, ширина до обшивки – 20 футов и 10 дюймов, а высота борта – 9 футов. Грузоподъемность оценивалась по-разному: от 113 до 117 тонн. У него было восемь весельных портов, поэтому в штиль имелась возможность использовать весла; а также он был оснащен 12 пушками. Существуют некоторые расхождения во мнениях по поводу оснастки. Говард Шапель, авторитетный американский специалист по кораблям, нарисовал реконструкцию с одной мачтой, предположительно потому, что на планах Адмиралтейства изображены вант-путенсы и юферсы для одной мачты. В документально подтвержденной главе о военном шлюпе, корвете и бриге в книге «Линия фронта: парусный военный корабль» Роберт Гардинер утверждает, что записи демонстрируют неоспоримый факт: к 1716 г. у него определенно должны были быть две мачты[310][Robert Gardiner, The Line of Battle: The Sailing Warship 1650–1840 (London, 1992), p. 51.]. Какая оснастка была у шлюпов, ходивших в водах Америки в XVIII в., можно судить по гравюре Уильяма Берджиса 1729 г. «Шлюп у бостонского маяка». И, хотя художник в первую очередь хотел изобразить маяк, который возвели на острове Бикон в 1716 г., британское судно, стоящее на якоре, он прорисовал во всех деталях: с двенадцатью пушками и развевающимся на топе мачты вымпелом. Уильям Бейкер в своей книге «Шлюпы и ладьи» так описал оснастку этого корабля: Его грот со свободной нижней шкаториной растянут по короткому гафелю и прикреплен к длинному гику. Есть и передние паруса – стаксель и кливер, а при слабом ветре, вероятно, на стень-штаге поднимали еще и летучий кливер. Под реем протянуты перты, но нижний прямой парус, скорее всего, не спускался из свернутого состояния, как обычно, а поднимался и закреплялся на рее. К стеньге, которую можно заметить на верхнем конце мачты, должен был крепиться марсель[311][Baker, p. 108.]. Бейкер пишет также о гравюре Берджиса 1717 г. «Вид на Нью-Йорк», на которой можно увидеть двенадцать шлюпов с разнообразной оснасткой. А затем он приводит описание судна, найденного перевернутым у полуострова Кейп-Код в 1729 г. И это особенно интересно, потому что автор упоминает цвета, в которые корабль когда-то окрасили: «У этого шлюпа из Род-Айленда была синяя корма с белыми накладками и двумя каютными окнами, обрамленными черным. Выкрашенный желтой краской кормовой подзор был сделан из пробкового дерева и покрыт смолой прямо поверх краски, а доски днища корабля – обработаны жиром. По мнению очевидца, борта судна тоже были желтыми. Размер киля составлял около сорока футов. Мачты, бушприта и руля найдено не было»[312][Baker, р. 110.]. В 1700-е гг. на торговые суда в Карибском море постоянно нападали буканьеры и французские каперы, поэтому нужны были быстроходные парусники, на которых можно уйти от преследователей. Для этого ямайские судостроители создали шлюп, прославившийся скоростью и отличными мореходными качествами. Ямайские шлюпы, построенные из красного кедра, отличались низкими надводными бортами и мачтой с сильным наклоном. Был и еще один парусник, ценившийся за свою быстроходность и похожий обводами корпуса и оснасткой на ямайский, – бермудский шлюп. Такие корабли пользовались большой популярностью у торговцев и каперов, поэтому строили их в больших количествах. В 1715 г. правительство Ямайки выдало каперские патенты десяти кораблям, среди которых были галера, шнява и целых четыре шлюпа (типы еще четырех судов не упомянуты). Бейкер отмечает, что у бермудского шлюпа есть множество общих черт с изображенным на планах парусником «Феррит». Это сходство можно заметить и взглянув на рисунок бермудского шлюпа в знаменитом альбоме чертежей Фредерика Чапмана «Корабельная архитектура», опубликованном в 1768 г. Исходя из существующих сведений нельзя точно сказать, какой тип шлюпов чаще всего использовали пираты, особенно по той причине, что подробности об их оснастке приводятся редко. Однако мы знаем, что пиратам требовались быстрые и хорошо вооруженные корабли, поэтому будет справедливо предположить, что многие пиратские шлюпы были очень похожи на бермудские или ямайские. После того как пираты оснащали эти торговые суда куда большим количеством пушек их, должно быть, сложно было отличить от таких военных шлюпов, как «Феррит» и того, что изображен на гравюре «Вид на бостонский маяк». Слово «корабль» сегодня используется, чтобы описать любое большое мореходное судно, но во времена парусного судоходства значение этого термина было более узкое и использовалось при описании парусника с тремя и более мачтами с прямыми парусами на них. В XVIII в. подавляющее большинство военных и все большие торговые суда Ост- и Вест-Индийской компаний были кораблями. Суда поменьше имели оснастку бригов, бригантин, шняв, шлюпов и шхун. Многие пираты, в том числе многие известные пиратские капитаны, плавали на кораблях. Некоторые из них были большими и мощными – водоизмещением в 200 тонн или больше, – а также имели вооружение в 30–40 пушек. Среднее измещение торгового судна, выходящего из лондонского порта в начала XVIII в., составляло от 150 до 200 тонн; суда из английских провинциальных портов в среднем измещали около 100 тонн; каботажные суда, следовавшие из таких городов, как Бостон, Чарлстон и Порт-Ройал на Ямайке, в основном – от 20 до 50 тонн[313][Ralph Davis, The Rise of the English Shipping Industry in the 17th and 18th Centuries, (Newton Abbot, 1962).]. Таким образом, пиратские корабли превосходили своих жертв по размерам. Однако важное отличие пиратских и торговых судов заключается в количестве орудий и размере команды. Даже на больших торговых судах были удивительно маленькие команды. Артур Мидллтон в своей книге «Табачное побережье» приводит подробный список парусников во флоте, занимавшихся торговлей табаком, которые плыли из Вирджинии в Англию 9 июня 1700 г. В караване шли 57 кораблей, и самая большая команда состояла из 18 человек, а самая маленькая – из десяти. Самое тяжеловооруженное судно имело 10 пушек, а в среднем на одно приходилось шесть пушек[314][Arthur Middleton, Tobacco Coast: A Maritime History of Chesapeake Bay in the Colonial Era (Baltimore, 1984), Appendix E.]. Эти цифры похожи на представленные в любопытном списке во «Всеобщей истории пиратов» Джонсона. В этом списке приводится описание девяти судов, которые были захвачены капитаном Ингландом на пиратском корабле «Король Джеймс» на западном побережье Африки весной 1719 г. Там были суда от 12-пушечного до двухпушечного, в среднем по 4–6 пушек на корабль. Средний размер экипажа составлял 16 человек. Эти цифры резко контрастируют с количеством моряков на пиратских кораблях. Очень малое число их имело команды, состоящие менее чем из 30 матросов, а многие насчитывали от 150 до 200. Это давало пиратам подавляющее превосходство во время взятия судна на абордаж, и, вне всяких сомнений, одного только вида сотни пиратов, вооруженных до зубов, было достаточно, чтобы убедить большинство капитанов сдаться. Однако иметь большую команду было необходимо не только для того, чтобы превзойти людей с захватываемого корабля во время абордажа. Пиратский корабль, как и военный, требовал большмного людей для работы с пушками. К примеру, на военно-морском корабле пятого ранга с 32 пушками была команда из 220 человек. Корабль четвертого ранга с 44 пушками имел экипаж от 250 до 280 человек. Это позволяет объективно оценить большие команды на пиратских кораблях. Пиратскому капитану бессмысленно забирать себе корабль с 20 пушками и добавлять к ним еще 10, если у него не было достаточно людей, которые могут стрелять. Все орудия, за исключением самых маленьких, установленных на орудийных станках, требовали команды из 4–6 человек, чтобы заряжать, целиться, стрелять и возвращать пушку на место после отдачи. Кроме того, были нужны люди для стрельбы из пушек меньшего размера на вертлюгах и люди для управления кораблем. Пятого декабря 1717 г. у Крэб-Айленда Черная Борода захватил в плен Генри Бостока, шкипера на шлюпе «Маргарет». Его восемь часов держали на борту пиратского корабля, и когда две недели спустя освобожденного пленника допросили, он смог предоставить несколько полезных подробностей. Босток подсчитал, что «корабль, по его мнению, был голландской постройки и раньше являлся французским невольничьим судном (он слышал это на борту), на нем было 36 пушек и очень много матросов – как он думает, человек 300, – они сказали ему, что взяли корабль 6 или 7 недель назад и что провизия им не нужна»[315][CO.152/12, no. 67 (iii), PRO.]. Черная Борода и Хорниголд захватили этот корабль на 24 широте в Вест-Индии, когда он направлялся к французскому острову Мартиника. Черная Борода взял командование над этим кораблем и назвал его «Куин Эннс Ривендж». Должно быть, он очень хорошо натренировал свою команду, потому что вскоре после этого захвата он столкнулся с военно-морским кораблем «Скарборо» пятого ранга с 32 пушками, «который сражался с ним несколько часов, но обнаружив, что пираты хорошо вооружены, и выдохшись, отступил и вернулся обратно на Барбадос, на место своей стоянки»[316][Johnson, p. 72.]. В следующем году Черная Борода совершил выдающееся нападение на Чарлстон в Южной Каролине. Он подплыл на «Куин Эннс Ривендж» в сопровождении еще трех пиратских кораблей к отмели у входа в гавань. В течение пяти дней он блокировал выход из гавани, грабя каждый корабль, появляющийся у него на пути, и требовал у города выкуп. Согласно отчету, который губернатор Джонсон отправил в Лондон, пираты: …появились возле города, захватили наше лоцманское судно и через 8–9 часов отплыли с несколькими лучшими жителями города на борту, а затем отправили мне письмо, в котором говорилось, что если я немедленно не отправлю им ящик с лекарствами, они казнят каждого пленного. Мы выполнили их условия, и они, ограбив пленников, отправили их почти голыми на берег. Этими пиратами командует некто Тич по прозвищу Черная Борода, на его корабле есть сорок с лишним пушек и три шлюпа-тендера, всего у него в подчинении 400 человек[317][CSPC, volume 1717–18, no. 556.]. Одним из кораблей флотилии Черной Бороды был «Адвенчер» с десятью пушками. На борту именно этого относительно небольшого шлюпа и произошла последняя битва Черной Бороды, когда в ноябре 1718 г. в заливе Окракок лейтенант Мэнард загнал его в угол. Единственными пиратскими кораблями, сравнимыми по размерам и мощи с «Куин Эннс Ривендж» Черной Бороды, были корабли Бартоломью Робертса, Уильяма Муди и Генри Эвери. Как уже говорилось выше, Робертс командовал несколькими кораблями. Датский моряк, который побывал в плену у Робертса, предоставил удивительно подробные сведения о вооружении и команде самого большого его корабля, первого «Ройал Форчун»: …что на упомянутом корабле Робертса работают около 180 белых и около 48 французских негров-креолов, и на нем установлены 12 восьмифунтовых, четыре 12-фунтовых, 12 шестифунтовых, шесть восьмифунтовых и 8 четырехфунтовых пушек; на марсах ее грот- и фок-мачт находилось семь двух- и трехфунтовых пушек, а на бизань-мачте две кулеврины[318][CO/152/13, f 282, PRO]. Пират родом из Лондона Уильям Муди, который нападал на суда в Вест-Индии, в 1718 г. был капитаном корабля под названием «Райзинг Сан». Согласно показаниям Джона Брауна, чью бригантину Муди захватил, пока она стояла на якоре в заливе Кэролайн, пиратский корабль был «вооружен 35 пушками, в том числе кулевринами, и на его борту находилось 130 человек»[319][CO.152/12, no. 136 (i), PRO.]. Меньшими по размеру, но не менее грозными с точки зрения огневой мощи кораблями командовали Уильям Кидд, Эдвард Ингланд, Эдвард Лоу и Сэм Беллами. Корабль капитана Кидда, галера «Адвенчер», водоизмещала 287 тонн. Ее построили в Детфорде в 1695 г., на борту было 152 человека и 33 пушки[320][Ritchie, p. 58.]. Как и у множества кораблей этого периода, у нее имелись весельные порты для гребли (для длинных весел, которые использовали во время штиля), что объясняет, почему она называется галерой, хотя в остальном она выглядит как обычный трехмачтовый корабль. «Адвенчер» походила на английскую галеру «Карл» с рисунка ван де Вельда. Галеру «Карл» построили в 1676 г. для борьбы с берберскими пиратами в Средиземном море. У нее было 32 пушки, и длина по килю составляла 114 футов, ширина – 28 футов и 6 дюймов, а высота борта – 8 футов и 7 дюймов. При спуске на воду ее отнесли к четвертому разряду. На корабле Эдварда Ингланда размещалось 26 лафетных орудий и четыре вертлюжных, и в 1718 г. «у него на борту было примерно 130 белых мужчин и около 50 других: испанцев, негров и индейцев»[321][Deposition of James Blois, February 24, 1718. CO.152/12 no. 136 (ii), PRO.]. На корабле Эдварда Лоу «Форчун» было 28 пушек и команда из 80 человек. Возможно, самый интересный из пиратских кораблей – это «Уида» Сэма Беллами. Ее обломки были найдены в 1984 г. у Кейп-Кода, и в настоящее время это единственный пиратский корабль, который точно идентифицирован. Археологические изыскания на этом месте позволили обнаружить некоторые удивительные находки, и они, наряду с документальными исследованиями, дали яркое представление о корабле и его команде. «Уиду» назвали в честь одноименного торгового поста на Золотом побережье Западной Африки. Ее построили в Англии, спустили на воду в 1716 г. и использовали для работорговли. Это было трехмачтовое судно измещением в 300 тонн и длиной около ста футов. Когда ее захватил Беллами, на ней размещалось 10 пушек, но пираты переделали ее в 28-пушечный корабль с 18 лафетными и 10 вертлюжными пушками. Из затонувшего судна достали 27 пушек: пять шестифунтовых, 15 четырехфунтовых и семь трехфунтовых. Кроме большого количества обычных пушечных ядер, археологи также нашли вязаную картечь, книппели, цепные ядра и 16 железных гранат[322][Vanderbilt; Clifford and Turchi.]. Пиратская шхуна, которая так нравится писателям, появилась сравнительно поздно. Хотя голландцы использовали двухмачтовые корабли с косым парусным вооружением как у яхт в XVII в., слово «шхуна» возникло только в 1717 г., когда о ней упомянули в двух выпусках газеты The Boston News Letter. Одно из самых ранних упоминаний о том, что пираты плавали на подобном типе судна, появилось несколькими годами позже. В августе 1723 г. в The Boston Gazette сообщалось, что шхуна «Кейп-Анн» под командованием Джона Филмора была захвачена пиратской шхуной Джона Филлипса у берегов Ньюфаундленда. В октябре того же года у берегов Барбадоса на шлюп «Контент» под командованием Джорджа Бэрроу напала пиратская шхуна с четырьмя пушками и 25 матросами. Но такие сообщения появлялись нечасто, и на восточном побережье Северной Америки оснастка шхун полностью утвердилась только во второй половине XVIII в. К 1800 г. существовали лоцманские шхуны, военные шхуны, а также множество торговых и рыбацких шхун. Среди самых известных типов были Чесапикские шхуны, Марблхедские и Гранд-бэнксские, но к тому моменту, как появились эти корабли, золотая эпоха пиратства в Карибском море и у североамериканского побережья окончилась. Однако и в XIX в. иногда появлялись сообщения о пиратских нападениях в Карибском море, и, возможно, именно они и привлекли внимание писателей. Два нападения, к примеру, широко освещались и позже даже вышли в виде книги. Первым было дело Аарона Смита, которого судили за пиратство в суде Олд-Бейли в декабре 1822 г. Смита обвинили в захвате двух торговых кораблей у Кубы, но он смог доказать, что пираты взяли его в плен за год до этого и заставили отправиться с ними. Оправдавшись, он написал сенсационную статью о своих приключениях под названием «Зверства пиратов: правдивый рассказ о невиданных страданиях, пережитых автором во время пребывания в плену у пиратов на острове Куба, со свидетельствами о бесчинствах и изуверствах этих бесчеловечных флибустьеров» (The Atrocities of the Pirates: being a faithful narrative of the unparalleled sufferings endured by the author during his captivity among the pirates of the Island of Cuba; with an account of the excesses and barbarities of those inhuman freebooters). В этом опубликованном в 1824 г. отчете содержатся самые страшные описания пиратских пыток. Корабль, на котором пираты захватили Смита, был шхуной. Не менее сенсационной была история Лукреции Паркер, которая на борту английского шлюпа на пути из Сент-Джонса в Антигуа стала свидетельницей кровожадного нападения пиратов. Ее история была опубликована в Нью-Йорке в 1826 г. под названием «Пиратские изуверства, или Пленница» (Piratical Barbarity or the Female Captive). И здесь снова фигурирует пиратская шхуна. Возможно, именно один из этих рассказов вдохновил капитана Фредерика Марриета на создание повести «Пират»[323][Фредерик Марриет. Пират. М.: Медиакнига, 2014.], опубликованной в 1836 г. Эта книга – одна из более чем пятнадцати морских произведений Марриета, который стал писателем, покончив с полной приключений выдающейся карьерой в Королевском флоте. Кроме «Крушения “Великого океана”» и «Мичмана Тихони», его работы сейчас плохо известны, но у него было много поклонников в Викторианской Англии. В книге Марриета есть удивительно подробное и выразительное описание пиратской шхуны «Мститель», стоящей на якоре в спокойных водах небольшой бухты на западном побережье Африки: И вот он стоит, застыв в своей красоте; его невысокие бока окрашены в черный цвет, на фоне которого тянется лишь узкая красная полоса; его мачты чисто выскоблены; его стеньги, кроспиц-салинги, эзельгофты и даже подвижные блоки ослепительно белые. Тенты растянуты на корме и на носу, чтобы защитить команду от горячих лучей солнца, канаты туго натянуты, и по всему видно, что на корабле господствует знание морского дела и строгая дисциплина. Его медные части ярко сверкали в ясной, гладкой воде, и, если б вы глянули через его гакаборт в спокойное синее море, вы отчетливо увидели бы под ее кормой песчаное дно и якорь, лежавший как раз под ее подзором[324][Перевод И. И. Ясинского, М. П. Игнатовой.]. До того как шхуну «Мститель» захватили капитан Кейн и его кровожадные пираты, она использовалась для работорговли. Теперь это был корабль, вооруженный длинной 32-фунтовой медной пушкой в средней части и восемью медными пушками меньшего калибра, установленными на каждой стороне палуб. Канаты были сделаны из манильской пеньки, палубы – из узких еловых досок, а его фальшборта окрашены ярко-зеленой краской. Наготове у грот-мачты были мушкеты и абордажные пики. «Мститель», по всей видимости, послужил образцом для многих кораблей в художественных произведениях, у всех из них черные корпуса и мачты с большим уклоном. Больше всего на него похож пиратский корабль из романа Роберта Баллантайна «Коралловый остров»[325][Роберт Баллантайн. Коралловый остров: сказка Тихого океана. М.: Энас-книга, 2017.], приключенческой истории для мальчиков, которая впервые была опубликована в 1858 г. В этой детской версии «Робинзона Крузо» рассказывается о том, как три мальчика пытаются выжить на необитаемом острове в Тихом океане. Через несколько месяцев в одиночестве они замечают вдалеке парусник. К своему ужасу, они видят, что «флаг на мачте шхуны черный с адамовой головой и двумя перекрещенными костями». Ральфа, рассказчика, пираты берут в плен, и он несколько недель проводит на борту шхуны, которая описана так же щепетильно, как и «Мститель» Марриета. Подобно «Мстителю», корабль в безупречном состоянии, с белоснежными парусами и полированными медными деталями: «все, от красной узкой полосы на низком черном корпусе и до клотиков на мачтах, говорило о такой тщательности и строгой дисциплине, которой мог позавидовать корабль Королевского флота». Через двадцать четыре года после публикации «Кораллового острова» появился самый известный пиратский корабль в литературе. «Испаньола», звезда «Острова сокровищ» Стивенсона, – тоже шхуна. Это было судно измещением в 200 тонн (как у «Авенджера»), купленное Джоном Трелони в Бристоле. На пути в Вест-Индию стало понятно, что шхуна способна преодолеть штормы, с которыми она столкнулась в Атлантике. Вскоре после того, как «Испаньола» бросила якорь у берегов Острова сокровищ, ее захватили пираты под предводительством Долговязого Джона Сильвера. Джим Хокинс убегает от Сильвера и отправляется исследовать остров. Встретившись с оставленным на острове Беном Ганном, он возвращается на берег: «В проливе, защищенном Островом Скелета, была такая же неподвижная свинцово-тусклая вода, как в тот день, когда мы впервые его увидели. “Испаньола” вся, от вершины мачты до ватерлинии, с повисшим черным флагом, отражалась, как в зеркале»[326][Перевод Н. Чуковского.]. В этом описании снова прослеживается влияние Марриета, хотя Стивенсон ни разу не упоминал его произведение в качестве источника вдохновения. Он говорил, что вдохновлялся Эдгаром По, Даниелем Дефо, Вашингтоном Ирвингом и «великой книгой капитана Джонсона “История известных пиратов”». Дети, которые проводят летние каникулы, играя в пиратов, в романе Артура Рэнсома «Ласточки и амазонки», плавают на динги, но в книге «Питер Дак», опубликованной в 1932 г., действие разворачивается на шхуне, направляющейся в Вест-Индию в поисках сокровищ. Дети плывут на «Дикой кошке», а за ними гонится пиратская шхуна под названием «Гадюка». Как и большинство выдуманных пиратских кораблей, она выкрашена в черный цвет. Не все пиратские корабли, созданные писателями, были шхунами. Судно капитана Кливленда из романа Вальтера Скотта «Пират» 1832 г. – трехмачтовый корабль, но Скотт основывал свою историю на жизни капитана Гоу, черпая информацию из газетных заметок и документах судебных заседаний. Корабль Капитана Крюка в «Питере Пэне» – бриг, двухмачтовое судно, близкое размерами к шхуне, но не с косым, а с прямым парусным вооружением на обеих мачтах. Джеймс Мэтью Барри живо описал этот корабль, стоящий на якоре в бухте, названной в честь капитана Кидда, которого повесили в Доке казней в 1719 г.: Над бухтой капитана Кидда, в которую впадает Пиратская река, мигал зеленый огонек – там стоял на якоре пиратский бриг «Веселый Роджер», злодейское судно, заросшее грязью до самого трюма, отвратительное, словно усыпанная окровавленными перьями земля. Он давно уже наводил ужас на те широты, и сторожить его было совсем ни к чему – одно его имя было ему достаточной защитой[327][Перевод Н. Демуровой.]. Хотя авторы книг о пиратах отдавали предпочтения небольшим судам, таким как шхуны и бриги, режиссеры фильмов о лихих пиратах обычно выбирали огромные трехмачтовые корабли и испанские галеоны. Причины этого были вполне практические: большой корабль лучше выглядел на экране; герою нужно было достаточно места для схватки со злодеем; на большом корабле было проще ставить сложные акробатические трюки на такелаже, к тому же они смотрелись зрелищнее, а на широких палубах можно было снимать массовые сцены с несколькими сотнями моряков и пиратов. Мало какие пираты плавали на кораблях подобных размеров, как показывают в фильмах, что является еще одним примером мифа о пиратах, который вытеснил реальный факт. Что касается Голливуда, то пираты были нужны в фильмах для того, чтобы герой мог спасти красивую женщину из рук карикатурных злодеев в экзотических декорациях. Как и в случае злодеев вестернов, пираты были нужны для создания захватывающих экшн-сцен, но с саблями вместо пистолетов и акробатическими трюками на канатах вместо погонь на лошадях. Снимать большие корабли в море было нелегко, а еще сложнее давались морские сражения, но это решалось с помощью декораций и полномасштабных макетов одного или двух кораблей в студии. Сюжет, как правило, основывался на историях не о берберских пиратах Средиземного моря, а о каперах и буканьерах Карибского бассейна. В биографиях Фрэнсиса Дрейка и Генри Моргана, а также во «Всеобщей истории пиратов» Джонсона можно было найти много полезного материала для фильма, но реализм никогда не был главной целью постановщиков. Фильмы о пиратах 1920-х, 1930-х и начала 1940-х гг. были развлекательными приключенческими картинами и не подразумевали, что их будут воспринимать всерьез[328][О пиратских фильмах см.: Richards; Parish and Stanke.]. Первым примечательным приключенческим фильмом о пиратах был «Черный пират», немое кино, снятое компанией «United Artists» в 1926 г. Главную роль в фильме исполняет Дуглас Фэрбенкс-старший, который также был продюсером и автором сценария. Фэрбенксу было сорок два, но он все еще великолепно владел мечом и исполнял сложные трюки, что показывал прежде в целом ряде захватывающих фильмов – от «Знака Зорро» до «Багдадского вора». Он давно мечтал снять фильм о пиратах и, когда появилась двухтоновая технология Техниколор, решил использовать ее в фильме, который вобрал бы в себя всевозможные истории о морских разбойниках. Фэрбенкс сыграл роль герцога Арнольдо, который становится Черным пиратом, чтобы отомстить бандитам, ответственным за смерть его отца. Он убивает пиратского капитана в поединке на пустынном берегу и берет на себя командование его людьми. В своем ярком дебюте в качестве пирата он в одиночку захватывает огромный галеон. Для этого ему пришлось вывести из строя руль, забраться на корму высотой с трехэтажное здание, раскачиваясь на канате, добраться до мачты, а затем выполнить трюк, который стал культовым и был скопирован как минимум в двух других фильмах: вонзив нож в парус, он спускается вниз, разрезая его пополам на ходу. Он ненадолго задерживается на рее грота, а затем снова повторяет трюк и таким образом спускается на палубу. Он захватывает две вертлюжные пушки и направляет их на команду галеона, заставляя их сдаться, к радости людей на приближающемся пиратском корабле. Прекрасная принцесса (сыгранная Билли Дав) оказывается пленницей на борту захваченного испанского корабля. Фэрбенкс, Черный пират, в нее влюбляется и пытается помочь ей сбежать, но его план раскрывает коварный лейтенант, и пираты заставляют его совершить прогулку по доске. Ему удается доплыть до берега и вернуться с людьми, которые помогают захватить корабль. В сражении на мечах пираты проигрывают, а принцесса оказывается спасена. Критиков не впечатлил сюжет фильма, но им понравились цвет и динамика. «Благодаря блестящим титрам и чудесным сценам в цвете эта картина подобна вину, полному ноток романа Барри и созревшему в бочках Стивенсона», – писал Мордонт Холл в газете The New York Times. «Эта постановка, знаменующая очередной прорыв в кинематографе, понравится и ребенку, и его матери, а также станет безобидным развлечением для людей всех возрастов»[329][Parish and Stanke, p. 64.]. «Черный пират» положил начало целой волне фильмов о пиратах. Лучшие из них были основаны на исторических романах Рафаэля Сабатини, в частности на его трех морских романах: «Морской ястреб», впервые опубликованный в 1915 г., «Одиссея капитана Блада» (1922) и «Черный лебедь» (1932). Сабатини родился в 1875 г. в городе Ези в центральной части Италии. Его отец был итальянским аристократом, в мать – англичанкой. Он опубликовал свой первый роман в 1904 г. и с тех пор в течение следующих сорока лет в среднем писал по книге в год. В 1905 г. он женился на Рут Диксон и переехал в Англию, где остался жить до конца своей жизни. Сейчас книги Сабатини несколько устарели, но они были невероятно популярны в период между двумя мировыми войнами, а по шести из них сняли фильмы. Немой фильм по книге «Одиссея капитана Блада» в 1925 г. сделала кинокомпания Vitagraph, роль Блада в нем исполнил Джордж Уоррен Керриган. Это была роскошная постановка, которую тепло приняли и пресса, и публика. Критик из журнала Kine Weekly отмечал, что «Живое действие отлично сочетается с художественным замыслом и реалистичностью»[330][Richards, p. 251.], а критик из Daily Graphic посчитал морское сражение в конце фильма «самым масштабным и необузданным зрелищем, которое видел зритель в немом кино»[331][Ibidem.]. Но фильм Vitagraph полностью затмила версия Warner Brothers, снятая в 1935 г. Она примечательна тем, что сделала звездами двух актеров, исполнивших главные роли, а также тем, что стала первым фильмом с музыкой Эриха Вольфганга Корнгольда, который впоследствии стал одним из величайших кинокомпозиторов. Кроме того, фильм утвердил режиссера Майкла Кертиса (который позже станет известен благодаря своему фильму «Касабланка») как гения фильмов «плаща и шпаги». Изначально Джек Уорнер хотел взять на роль Питера Блада Роберта Доната, но тот отказался из-за сложностей с контрактом. Другими кандидатами Уорнера на роль были Лесли Говард, Кларк Гейбл и Рональд Колман, но все они были заняты в других проектах, и он поручил Кертису организовать прослушивание неизвестного двадцатишестилетнего Эррола Флинна, который приехал в Голливуд несколько месяцев назад. Флинн был сыном выдающегося профессора морской биологии из Австралии и вел насыщенную событиями жизнь с тех пор, как ушел из сиднейской школы[332][Robertson, p. 34.]. Он управлял кокосовой плантацией в Новой Гвинее; занимался поисками золота и путешествовал по океану, а затем год работал актером в Англии в Нортгемптонской репертуарной труппе. Он получил небольшую роль от студии Warner Brothers в Теддингтоне, и благодаря этому был отправлен в их студию в Бербанке в Калифорнии. Его уже приняли на второстепенную роль в «Одиссее капитана Блада», но он настолько хорошо сыграл во время прослушивания, что было решено рискнуть и взять его на главную роль. Его партнершей стала столь же неизвестная Оливия де Хэвилленд, сыгравшая роль Арабеллы Бишоп. Ей было всего 19, но она уже обладала неподвластной времени красотой, которая идеально подошла для костюмированной картины. Бэзил Рэтбоун, сыгравший коварного французского пирата Левассера, приковывал к себе все внимание в каждой сцене, в которой появлялся. Студия Уорнеров потратила миллион долларов на производство «Одиссеи капитана Блада». Большая часть фильма снималась в студии, где выстроили декорации сахарных плантаций на Ямайке, улиц Порт-Ройала и палубы трехмачтового корабля. Морские сражения снимались с использованием 18-футовых моделей кораблей в резервуаре с водой в студии. Натурные съемки – например, поединок между Флинном и Рэтбоуном на берегу моря – проходили в калифорнийском городе Лагуна-Бич. Кертис во всем стремился к совершенству и не останавливался, пока не достигал желаемых результатов. «Я не понимаю, почему мы снова и снова снимаем крупные планы стреляющих пушек и бортовых залпов, – жаловался продюсер Хэл Уоллис. – Те, что у нас есть, получились хорошо»[333][Rudy Behlmer, Inside Warner Bros. (New York, 1985), p. 25.]. Также было беспокойство по поводу того, что в фильме изображалось слишком много насилия. Роберт Лорд, сценарист, отправил Уиллису записку, полную беспокойства: «Почему в “Одиссее капитана Блада” столько избиений, пыток и физического насилия? Неужели кому-то из нас это нравится? Это нравится Майку или ты думаешь, что это понравится зрителям? Женщинам и детям запретят смотреть картину – и правильно сделают»[334][Ibidem.]. Но все прошло хорошо, и фильм обрел успех. Общая прибыль составила почти полтора миллиона долларов, и фильм был номинирован на премию «Оскар» (которую он уступил другой морской эпопее студии MGM «Мятеж на Баунти» с Кларком Гейблом и Чарльзом Лотоном). Эррол Флинн и Оливия де Хэвилленд оказались чудесной парой и были настолько популярны у зрителей, что впоследствии снялись вместе еще в девяти фильмах, наиболее запоминающимся из которых стал «Приключения Робин Гуда». В 1924 г. кинокомпания First National Pictures выпустила немой фильм по роману Сабатини «Морской ястреб» с Милтоном Силлсом в главной роли. Это был один из немногих голливудских фильмов о берберских пиратах, поскольку в книге Сабатини герой – английский аристократ, которого ложно обвинили в убийстве и продали в рабство. Он становится рабом на испанской галере, откуда его спасают берберские корсары, после чего герой присоединяется к их команде. Вскоре он командует корсарами в бою и приобретает грозную репутацию Морского ястреба. Этот персонаж, очевидно, был вдохновлен биографиями дворян Елизаветинской эпохи Фрэнсиса Вернея и Генри Мейнуоринга, оба из которых стали пиратами. Когда Warner Brothers выкупила First National, было решено переснять «Морского ястреба», используя некоторые из роскошных костюмов и декораций, которые были сделаны для фильма «Частная жизнь Елизаветы и Эссекса». Сетону Миллеру поручили написать новый сценарий, и было решено полностью переделать сюжет Сабатини. Героем должен был стать Торп, капитан каперского корабля на службе у королевы Елизаветы I, который борется с ненавистными испанцами в Карибском море. Хотя образ капитана Торпа был основан на Дрейке, Миллер осознавал, что ему следует изображать национального героя с осторожностью. «Пусть я и списывал характер Торпа с Дрейка, Хокинса и Фробишера, – писал он в служебной записке, – мне кажется будет неправильно открыто соотносить Торпа с Дрейком в подзаголовке. Поход на Панаму взят из биографии Дрейка, но в остальном приключения Торпа настолько сильно отличаются от биографии Дрейка, что британцев может возмутить, что мы допустили такие вольности в истории их национального героя, чего не произойдет, если бы персонаж был заявлен как вымышленный»[335][Rudy Behlmer…]. Поскольку Европа и Америка участвовали в войне против нацистской Германии, фильм стал средством пропаганды – Испания сыграла роль нацистской Германии, а Торп выступил с несколькими воодушевляющими речами. Майкла Кертиса в очередной раз попросили выступить в роли режиссера, Корнголду поручили написать музыку, а Эррола Флинна взяли на главную роль. На этот раз главную героиню сыграла Бренда Маршалл, а Флора Робсон прибыла из Англии, чтобы исполнить роль королевы Елизаветы. В одной из студий Warner Brothers был сооружен глубоководный резервуар, который использовался для съемок морских сражений. Построили два полноразмерных галеона, которые спустили на воду в резервуарах глубиной в 12 футов. Для того чтобы раскачивать корабли из стороны в сторону, использовали гидроподъемники, а фоном служило нарисованное панорамное изображение неба и моря. «Морской ястреб» вышел в 1940 г. Фильм имел кассовый успех и, несмотря на огромные суммы, затраченные на производство (по слухам, 1,75 миллиона долларов), он принес прибыль в 977 тысяч долларов[336][Robertson, p. 55]. На протяжении многих лет фильм вызывал неоднозначную реакцию критиков. Некоторые считают его одним из величайших фильмов плаща и шпаги всех времен, другие сочли его искусственным и вычурным с надуманным сценарием. Но все согласились, что актеры на главных ролях сыграли блестяще. Флора Робсон в роли королевы Елизаветы была величава и царственна, Клод Рейнс убедительно сыграл злодея – испанского посла, – но звездой стал Эррол Флинн, который был на пике своей формы. Он постоянно опаздывал на съемки и часто забывал реплики, но его внешность и игра еще не были разрушены под влиянием печально известного образа жизни. Он с важным видом и горящими глазами расхаживал по палубе своего корабля, а его поединок с предателем лордом Уолфингэмом в освещенных свечами залах дворца считается одной из лучших сцен в мировом кинематографе. Очень немногие фильмы о пиратах могли сравняться манерой и задором с теми, в которых снимались Дуглас Фэрбенкс-старший и Эррол Флинн, но были и очень удачные картины. Некоторые самые известные из них – это «Черный лебедь» 1942 г. с Тайроном Пауэром и Морин О’Хара, снятый по книге Сабатини о буканьерах Генри Моргана; «Флибустьер» 1938 г., снятый Сесилом Демиллем, с Фредериком Марчем в главной роли; и лучший фильм о пиратах 1950-х гг. «Красный корсар», в котором Берт Ланкастер сыграл роль доблестного героя и сам исполнил все трюки, а Эва Барток сыргала бойкую героиню. Роберт Ньютон исполнил запоминающуюся роль предводителя пиратов в ничем не примечательном фильме «Пират Черная Борода» (1952), а Джин Питерс исполнила роль удалой пиратки в фильме «Анна – королева пиратов», в котором также снялись Луи Журдан в роли французского офицера военно-морского флота и Джеймс Робертсон Джастис в роли одноглазого шотландского пирата. По биографии капитана Кидда, в которой, казалось бы, есть все задатки для отличного фильма, сняты худшие фильмы о пиратах. Чарльз Лотон в фильме 1945 г. «Капитан Кидд» свел роль Кидда к карикатурному переигрыванию на диалекте кокни и снялся в еще худшем фильме 1954 г. «Эбботт и Костелло встречают капитана Кидда». «Капитан Кидд и рабыня», снятый в том же году, был малобюджетным фильмом с достойной актерской игрой, но создатели добавили некоторые вольности: Энн Бонни влюбляется в капитана Кидда, в истории появляется давно умерший буканьер Франсуа Олоне́, а также Черная Борода, Генри Эвери и Калико Джек. О пиратах, буканьерах и корсарах снято больше семидесяти фильмов. Несмотря на то что некоторые режиссеры и продюсеры прилагали немало усилий: строили пиратские корабли, ставили сложные морские сражения и снимали в соответствующих местах в Вест-Индии, – интересно, что столь мало фильмов правильно передают исторические события. Большинство из них сняты по художественным произведениям или выхватывают отдельные факты из биографий реальных пиратов с бесцеремонным пренебрежением к историческим событиям. Но в этом нет ничего плохого. Роберт Льюис Стивенсон, Вальтер Скотт, лорд Байрон, Даниель Дефо и Рафаэль Сабатини радовали целые поколения читателей рассказами о приключениях вымышленных пиратов, и нет причины запрещать режиссерам делать то же самое. Но факт остается фактом: биографии некоторых реальных пиратов и людей, которые на них охотились, столь же увлекательны и драматичны, как любая вымышленная история. 10 Спрятанные сокровища капитана Кидда Чесапикский залив расположен на восточном побережье Северной Америки и представляет собой обширное шельфовое море, окруженное бесчисленным количеством ручьев и эстуариев. В ноябре 1720 г. бристольский корабль «Принс Юджин» вошел в бухту и направился к реке Йорк. Вместо того чтобы пройти несколько миль вверх по течению до Йорктауна, корабль бросил якорь в устье реки. В ту ночь за борт спустили баркас. На корме сложили шесть мешков, заполненных серебряными монетами, а посредине – шесть тяжелых деревянных сундуков. Баркас в темноте пошел к берегу. Сундуки сняли с лодки, отнесли на берег и закопали в песок. Когда баркас вернулся к кораблю, капитан Стрэттон отдал приказ отправляться в путь. Корабль снялся с якоря, матросы подняли паруса, и «Принс Юджин» с баркасом на буксире медленно двинулся вверх по реке. Одним из членов команды был Морган Майлз, валлиец из Суонзи. Когда корабль добрался до Йорктауна, он улизнул на берег и сообщил властям, что его капитан торговал с пиратом на Мадагаскаре[337][Подробности о случае с зарытым сокровищем взяты из трех показаний, хранящихся в Государственном архиве на Чансере-Лейн: Information of Morgan Miles of Swansea, and William Doale of Bristol, and Joseph Spollet of Devon. HCA.1/55, f 9, 10, 11, PRO.]. Юноша рассказал, что «Принс Юджин» прибыл в пиратскую гавань на севере острова Сент-Мари и встретился с капитаном Конделлом, командующим пиратским кораблем «Дрэгон». Пиратам отправили лодку, груженную бренди, а затем и другие товары из груза торгового судна. Он видел, как Стрэттон пил с пиратским капитаном сидя под деревом, а до этого заметил огромное количество испанских серебряных долларов, отправленных на борт «Принса Юджина». Корабельному плотнику приказали сделать сундуки, чтобы сложить в них деньги. Капитана Стрэттона арестовали, допросили и заключили под стражу в Йорктауне. Через несколько недель его отправили в Англию на борту британского военного корабля «Рай». Другой член команды, Джозеф Споллет из Девона, доложил властям, что, по его сведениям, стоимость испанского серебра, которое Стрэттон получил от пиратов, составляла 9000 фунтов стерлингов (эквивалентно более 500 000 фунтов стерлингов)[338][Там же.]. Нет никаких сведений о том, что сделали с закопанными сундуками с серебром. Предположительно, власти Йорктауна их нашли и конфисковали. Несмотря на то, что зарытые сокровища – излюбленная тема в книгах о пиратах, существует всего несколько задокументированных случаев, когда реальные пираты закапывали награбленное. Большинство пиратов предпочитало растратить деньги на выпивку, азартные игры и женщин по возвращении в порт. Случай капитана Стрэттона, описанный выше, – один из редких примеров зарытых сокровищ, и, хотя эти деньги когда-то были украдены пиратами, сам Стрэттон был не пиратом, а простым недобросовестным капитаном. Другой задокументированный случай произошел за 150 лет до этого. После нападения на караван мулов в Номбре-де-Диос Фрэнсис Дрейк и его люди направились к побережью и обнаружили, что их кораблям придется плыть вдоль побережья, чтобы избежать встречи с испанской флотилией. Дрейк приказал своим людям закопать их огромный груз золота и серебра, и пока часть команды осталась охранять зарытый клад, Дрейк с остальными отправился на самодельном плоту к своим кораблям. Шесть часов они плавали в открытом море, а затем с кораблей их заметили и подобрали. В ту ночь они вернулись к месту, где зарыли сокровища, откопали их и отправились в Англию. Поход Дрейка на Номбре-де-Диос сделал ему имя и состояние, но случай с зарытым кладом никогда не привлекал особого внимания. Пиратом, который значительно повлиял на легенды о зарытом кладе, по всей видимости, был капитан Кидд. Существуют слухи, что до ареста Кидд закопал золото и серебро с захваченного корабля «Кедах Мерчант» на острове Гардинерс неподалеку от Нью-Йорка. Из-за необычайного внимания к похождениям Кидда в Индийском океане, последующему суду над ним и казни, он стал одним из самых известных пиратов в истории, и легенде о зарытом кладе уделили больше внимания, чем она того заслуживала. Ирония этой ситуации в том, что Кидд никогда не собирался быть пиратом и до самого конца настаивал на своей невиновности во всех преступлениях. К его несчастью, он стал пешкой в политической игре, в которой участвовали игроки в Лондоне, Нью-Йорке и Индии[339][Описание капитана Кидда, представленное здесь, взято из: Brooks; Johnson; Hill, pp. 113–22; and Ritchie.]. Кидд пал жертвой обстоятельств, но также был заложником недостатков своей натуры. Вероятно, он обладал теми же чертами характера, что и капитан Блай с «Баунти». Он был хорошим мореплавателем, но при этом легко впадал в гнев и, к его несчастью, не умел завоевывать уважение команды. В отличие от Блая, невысокого ростом, Кидд был крупным, сильным и запугивал своих людей. Он постоянно участвовал в спорах и ссорах. Один свидетель, встретивший его в индийском порту Карвара, описал Кидда так: «Очень страстный человек, по каждому поводу затевал со своими людьми ссору и часто хватал пистолеты и угрожал, что вышибет мозги любому, кто осмеливался сказать что-то, противоречившее его мнению, и поэтому они его боялись…»[340][Цит. по: Ritchie, p. 102.] Он раздражал докеров и капитанов своими высокомерными повадками и привычкой хвастаться своими связями, обманывал сам себя по поводу своих мотивов и действий, когда стал пиратом в Индийском океане, и, без сомнения, заслужил едкий комментарий, сделанный членом парламента во время судебного разбирательства: «Я думал, он обычный негодяй. Теперь я понял, что он еще и идиот»[341][Brooks, p. 40.]. Уильям Кидд родился около 1645 г. в Гриноке, шотландском порту в Ферт-оф-Клайд. Его отец был пресвитерианским священником. О его ранней жизни ничего не известно, кроме того, что он отправился в море и к 1689 г. стал капитаном каперского корабля в Карибском бассейне. Будучи капитаном корабля «Блессид Уильям», он присоединился к эскадре военно-морского флота под командованием капитана Хьюетсона, который совершил набег на французский остров Мари-Галант, а затем вступил в ожесточенное сражение с пятью французскими военными кораблями у берегов Сен-Мартен. К сожалению, команда Кидда больше была заинтересована в грабеже, чем в сражениях за страну, и вскоре после того, как они бросили якорь в Невисе, матросы захватили корабль Кидда и уплыли без него. Однако губернатор Невиса был благодарен капитану за его помощь в борьбе с французами и предоставил ему недавно захваченное французское судно, которое переименовали в «Антигуа».