Что могло значить, помимо очевидного комплимента, лишь одно – он был там. А где он, там и Покровский. Мне не почудилось. С Ярославом мы не общались и не виделись с ноября, но не с того самого дня, когда я уволилась. В воскресенье, за день до того, как я получила расчет, он пригнал мою «Ласточку». Ее улучшенную обновленную версию! Мы крепко обнялись и именно тогда я поняла, что это прощание. Что все переворачивают страницу и каждый идет своей дорогой. Куратор экспозиции прислал информационное сообщение с временем и местом встречи с художником, и погуглив, я засомневалась, пустят ли меня в зал не в униформе официантки. Мое настроение то взлетало, то падало в глубокую черную дырень, и от этих эмоциональных качелей к двенадцати начало мутить. И ровно в 14:00 мне доставили еще один букет. Бледно-розовые пионы и скромная карточка. «Нежной и романтичной». Своими громкими рыданиями я разбудила брата и страданий на квадратный метр стало ровно в два раза больше. К вечеру я кое-как успокоилась и отвлеклась на выбор наряда ко встрече, которую воспринимала чуть ли не судьбоносной. Местечко было жутко пафосным, ничего подходящего в моем гардеробе не было и на помощь пришел Сашка. – Да просто покажи сиськи, – промямлил с кровати и глухо застонал, схватившись за голову. Голубые джинсы с завышенной талией, черный кроп-топ с квадратным вырезом и черный же пиджак свободного кроя. Тонкая золотая цепочка на запястье, узкий бархатный чокер на шею, волосы – в низкий небрежный хвост. – Дерзко, – Сашка выставляет большой палец, одобряя. – Не красься. Для кого старалась только не ясно. Из бара-ресторана выхожу в смешанных чувствах. Более неприятного в общении и лицемерного человека я попросту не встречала! Он был приветлив при встрече, весьма импульсивно громко и восторженно отзывался о моем выступлении, но чуть только мы оказались наедине за столиком, он с улыбкой поведал мне, что я никто и звать меня никак. Что успех экспозиции – это лишь его заслуга. Что мне надо чуть ли не землю под его ногами целовать за то, что он выбрал лишь меня одну и унижался перед спонсорами, чтобы получить дополнительные дотации на необходимые изменения. Что если бы не Госпожа Покровская – ей мне надлежит официально и прилюдно подуть в известное место – ничего бы не было. Ну и напоследок, что отпашу я два месяца, по выступлению в неделю, и заплатят мне за это сущие гроши. При этом, к нам довольно часто подходили неизвестные мне люди, поздороваться с гением и выразить свой восторг касаемо экспозиции, и он становился таким приторно-милым, что у меня взлетал уровень инсулина в крови. Я, конечно, не звезда, но шок и заторможенность присутствуют, особенно, что касается участия Покровской. Даже не знаю, что думать по этому поводу. И не знаю, как поблагодарить. А еще, мне нужна нормальная работа. И срочно. – Вера? – слышу удивленный оклик и жалею, что не предалась своим размышлениям подальше от этого неприятного места, которое посещают сомнительные личности. – Вторая встреча за два дня, мне везет! Оборачиваюсь и выдавливаю из себя приветственную улыбку. Терехов взлетает по ступенькам, перешагивая через одну, наклоняется и целует меня в щеку. Меня простреливает отвращением до пят, но отстраниться я попросту не успеваю. – Познакомься, это моя сестра, Кира, – он отступает, и я вижу стильную блондинку с брендовой сумочкой в руках и широкой улыбкой на лице, доказывающей их родство быстрее и надежнее даже анализа ДНК. – Я Вас сразу узнала! – восклицает, бросая надменный взгляд на брата. – Костя отмахнулся, мол, Вы такие места чуть ли не презираете, но я была уверена. И что мы видим? – она хмыкает, Терехов качает головой. – Если честно, он прав, – вздыхаю и развожу руками. – Не презираю, конечно, скорее, просто стараюсь избегать. Предпочитаю те, что с ценниками в меню. – Поэтому я хожу сюда только с ним, – говорит, почти не шевеля губами. Выглядит забавно, мы с Костей на пару прыскаем и тихо смеемся. – Я все еще под впечатлением от вчерашнего вечера! Думала, будет какая-то пошлятина из серии Go-Go, но было прям вау! Вы правда встречались? Я в шоке была, когда он сказал! Тут так холодно, бахнем по коктейлю? И фоточку! Румяные щеки лучше красного носа, – Кира морщит свой нос-кнопку и хватает меня за руку, утаскивая обратно. Терехов едва дверь успевает распахнуть перед ее буйным темпераментом. А я – застигнута врасплох и не в состоянии сопротивляться. Она живая и смешливая. Часто подкалывает брата, тот снисходительно позволяет, я ерзаю по сидению в ожидании, когда вежливо будет раскланяться, соглашаюсь на снимок, тереблю трубочку коктейля, от которого не сделала ни глотка, но, когда спустя час к нам присоединяются еще незнакомая мне троица, – парень и две девушки – спешно поднимаюсь. – Извини за это, – Терехов морщится, выйдя проводить меня на улицу. – Неугомонная. Ей всего двадцать один, запереть нереально, приходится сопровождать ее в подобные заведения, чтобы не нарвалась на какого-нибудь мудака вроде меня, – я отвожу взгляд и хмурюсь, он берет мою руку в свою, поглаживая большим пальцем. – Вер, – зовет хрипло. – Вер, может… – Нет, – выпаливаю резко, вырывая свои пальцы. – Нет, – мотаю головой из стороны в сторону и шарахаюсь от него, но он перехватывает меня за талию, притягивая обратно. – Почему нет, Вер? – шепчет, склонившись к виску. – Дай нам шанс, малышка. – Я никогда не смогу тебе довериться. Никогда, понимаешь ты? – голос дрожит и противно скрипит. – Никогда больше не почувствую себя в безопасности, твои объятия меня напрягают, я чувствую взгляд на затылке! Я в самом деле его чувствую. Тяжелый пристальный взгляд со стороны дороги. Сердце вдруг дребезжать начинает, я разворачиваюсь через плечо и вижу белый внедорожник с выключенными фарами. Я даже с точностью не могу сказать, тот ли это, что стоял у павильона, но я вырываюсь из душащих объятий Терехова, торопливо спускаюсь по ступенькам и иду прямо к нему. – Вера! – он догоняет меня, хватает за рукав. – Поговорим спокойно, все обсудим! Найдем выход, Вер! Найдем, обещаю! – Я встречаюсь с другим! – выдаю ему в лицо. – Вот как? – хищно щурится и хмыкает: – И кто же он? – Неважно. Он меня ждет, мне пора. Прекрати трогать меня, он терпелив, но не святой, – дерзко говорю, с вызовом, иду ва-банк. Терехов пытается сдержать улыбку и смотрит с отческий укором. Он прекрасно понимает, что я выдумываю на ходу, и то, что я сейчас опозорюсь, лишь добавляет ему азарта. – Понял, – кивает якобы серьезно. – Ну, до встречи тогда. Судьба мне благоволит. Сцепляю зубы и нетвердой походкой иду оставшиеся десяток метров до машины. Окна по бокам тонированные, не видно даже, есть там кто или нет, но взглядами меня точно насквозь прошивает. И трясет. Каждая поджилка трясется, пульс запредельный, но сердце будто замерло. Я вызвала в нем первобытные инстинкты охотника, если машина окажется заперта, если в ней никого нет, он точно не отстанет. Он снова начнет преследовать меня, караулить и топить в своих речах, и на этот раз заступиться за меня уже будет некому. Пан или пропал. Хватаюсь за ручку и дергаю дверцу на себя. Глава 16 Смотрю на огни за окном и делаю вид, что меня нет. Или что так и надо. Что абсолютно нормально просто сесть к нему в машину без приглашения, пристегнуться и сложить ручки на сумочке на коленях, в ожидании, когда кучер взмахнет вожжами и погонит ретивых подальше от одного моего позора к другому. Кажется, эту гостиницу мы уже проезжали. Кажется, трижды. Центр довольно мал. – Вера, у меня заканчивается бензин, – в голосе Покровского прослеживается едва уловимая ирония. – А терпение? – вздыхаю, расслабив скованное напряжением тело и расплывшись по сиденью. – В избытке. – Сейчас проверим… – бормочу, кошусь на него. – С чего бы начать… – С главного, – подсказывает охотно. Сейчас будет больно. Но этот пластырь, второпях налепленный на открытый перелом, сорвать необходимо. – В панике я сказала ему, что кое с кем встречаюсь. И этот кто-то меня ждет, – выпаливаю быстро и в ожидании реакции скукоживаюсь в комок внутренне, наверняка заметно съеживаясь внешне. – Ясно, – отвечает коротко. Голос ровный, спокойный, педаль газа в пол не выжал, рулем не крутанул. Я точно вслух сказала? Поворачиваю голову и уточняю: – И села к Вам. – Я понял, Вера, – бросает на меня быстрый взгляд в подтверждение. – Готов поддержать Вашу ложь и сопроводить на ужин. Ложь. Сопроводить. Дышать резко становится нечем. Обида придавливает бетонной плитой, кажется, будто ребра трещат: давление чудовищное. – Какое исключительное благородство, – язвлю с жалкой дрожью в голосе. – Чем Вы недовольны? – вполне себе резонно удивляется. И вправду. – Ничем. Извините, – отвечаю сдержанно, даже сухо. – Это был глупый импульсивный поступок. Уверена, мы с ним еще встретимся, скажу правду. – А это – не глупо и импульсивно? – Это – моя проблема. Остановите, пожалуйста. – Нет. – Что? – бормочу ошарашенно. – Нет, я не высажу Вас ночью в центре, отлично зная, что Вы живете в области, что общественный транспорт уже не ходит, и что на такси у Вас нет средств, – отвечает максимально развернуто, специально для дурочки вроде меня. – Но допускаю, что Вам нужно в другое место, поэтому кружу в ожидании указаний. Куда Вас отвезти? – С чего Вы взяли, что на такси у меня денег нет? – хмурюсь, сцепляя руки в замок. – У Вас нет денег даже на бензин, иначе Вы приехали бы на своем личном автотранспорте. – Я просто не хотела парковать свою красавицу рядом со всей той рухлядью, на которой приезжают к подобному заведению, – продолжаю упираться. – Глупо и импульсивно, Вера. Все еще. Сейчас – даже особенно. Припарковаться, к слову, можно и во дворах, едва ли Вы до этого могли не додуматься. Абстрагируйтесь от моего желания выглядеть доблестным рыцарем и подумайте над возможными последствиями. Брови ползут вверх. Он реально назвал себя рыцарем? Поворачиваю голову и вижу улыбку на его лице. Покровский шутит! А в его багажнике наверняка прячется один скромный пугливый единорог. Но он прав, выбор у меня – добраться до дома или сесть на жесткую диету. – Домой, – бубню себе под нос. Собираюсь и произношу уже разборчиво: – Если Вас не затруднит, отвезите меня домой, – и добавляю с той же ровной интонацией: – О милостивый рыцарь.