Кто завтракает манго и сливовым пудингом, напевает себе под нос и пританцовывает, собираясь на работу? Я! Порхаю по квартире в одном полотенце после душа, абсолютно бесцельно, но на месте устоять нет никакой возможности. Когда смотрю на часы, понимаю, что неплохо было бы поторопиться, чтобы успеть к началу рабочего дня, хоть время прибытия и не было установлено. Выбираю платье потрясающего лазурного цвета, выгодно оттеняющее глаза, но вполне приличной длины до колена, раскладываю его на кровати, возвращаюсь в ванну и сталкиваюсь с неожиданной проблемой. Закончился обычный лосьон для тела. Борюсь с собой недолго: мажусь тем, что с шиммером, надеясь, что плотный капрон на ногах скроет свечение. Вот еще – портить себе настроение такими мелочами. Когда заканчиваю приготовление, от Покровского приходит самое милое сообщение из возможных. «Полный бак». Пискнув от удовольствия, отправляю сухое: «Благодарю Вас». «Отблагодаришь, как женщине полагается благодарить мужчину». Снова тихо пищу, подпрыгивая на пятках, одеваюсь и подхватываю ключи от машины, на ходу стирая пыль со старенького потертого брелка. К офису подъезжаю на серьезной мине – успела придать своему лицу деловое выражение. Вылезаю из машины и цепляюсь колготами за ощетинившийся кусок пластика, с треском рву их. Сажусь обратно, захлопываю дверь и, воровато оглядевшись по сторонам, снимаю. Лучше без, чем в драных. День пасмурный, блесточкам нужно солнце, чтобы отразить и ослепить, никто ничего не заметит! Первым делом иду в отдел кадров, где меня встречают с готовыми для подписи документами и многозначительными улыбками. На мои голые коленки внимания не обращают, я заряжаюсь уверенностью и поднимаюсь на третий этаж. Без приглашения и с широкой улыбкой врываюсь в кабинет шефа. За столом его нет, я делаю несколько шагов, озираюсь и, наконец, нахожу. В кресле с чашкой кофе в руке, а по правую руку от него, на диване, сурового вида мужчина со стаканом воды. Улыбка остается на моем лице как приклеенная и вдруг как по заказу (кого-то, кто меня явно ненавидит), из-за туч выходит яркое солнце, заливая лучами света весь кабинет. Мужчина сощуривается, сидя к окну лицом, прикрывает глаза ладонью, безотрывно таращась на мои ноги. Брови Покровского так высоко, что я мысленно прощаюсь как минимум с работой и обедом, дохожу до столика и забираю пустую бутылку из-под воды, интересуясь как ни в чем не бывало: – Что-нибудь еще? – Стакан пенного и солнцезащитный крем, – выдает мужчина со смешком. – Влад, как там по этикету, уместно ли будет попросить твою секретаршу намазать мне спинку? – Моего помощника по работе, с ее позволения, можешь просить о чем угодно, – отвечает равнодушным тоном, и улыбка медленно сползает с моего лица. Тороплюсь убраться вместе с пустой стеклотарой туда, где мне самое место – на помойку. – А вот моего партнера по жизни – не рекомендую, – заканчивает уже мне в спину. Мужчина что-то отвечает с удивленными интонациями, но у меня в ушах лишь тихий шелест прибоя. Мягко прикрываю за собой дверь и сажусь за уже знакомую работу. На счет «справлялся сам» он явно не шутил: его почта ломится от непрочитанных писем, и я выбираю стратегию обработки. Сегодняшние, недельной давности, за месяц, с начала времен. Читаю по диагонали, вспоминая еще один полезный навык из приобретенных в ВУЗе, и к моменту, когда мужчины появляются на пороге кабинета, уже заканчиваю разбор полетов. – До встречи, Вера, – вежливо прощается со мной мужчина, я от неожиданности слегка приоткрываю рот и не успеваю ответить, прежде чем он уходит. – Над тактом и вежливостью придется серьезно поработать, – ехидничает Покровский и шикает: – В мой кабинет. Сейчас. Семеню, прохожу, когда он уже сидит за своим столом и таращится в экран. Долго взгляд не поднимает, я делаю несколько шагов, но он выставляет руку вперед ладонью, останавливая меня на полпути. Замираю, переминаюсь с ноги на ногу еще минуты две, не меньше. Хочу позвать его, кажется, будто он уснул с закрытыми глазами, но по имени-отчеству как-то глупо уже, – он меня за грудь лапал, так-то – назвать полным именем – слишком официально, а просто «Влад» – язык не поворачивается. И тут вновь выглядывает солнце. И только тогда он поднимает на меня взгляд, разглядывая с ног до головы. Так нагло, так откровенно, будто трогает, ласкает, везде, где только вздумается! Будто обнажена перед ним. Насмотревшись вдоволь, он переводит взгляд на экран. Затем снова на меня. На экран. На меня. С ухмылкой откидывается на спинку стула и закидывает руки за голову, принимая крайне разнузданную позу хозяина мира. В ответ на это нахальство скрещиваю руки под грудью и строю недовольную мину. – Что? – осведомляется невозмутимо. – Я сорвал джек-пот. И все еще жду свою благодарность. – Не злишься? – расслабляю руки, опуская вдоль тела, иду к нему мягкой кошачьей поступью. – На то, что ты торопилась увидеть меня? Ничуть, – обхожу стол, он отъезжает на стуле, разворачивается ко мне и, когда я подхожу вплотную, протягивает руки и осторожно сажает себе на колени вполоборота. – Я тоже рад тебя видеть, – шепчет мне в лицо и отворачивается, подставляя щеку. Целую. – Спасибо. Очень заботливо и совершенно необязательно. – Ну уж нет, больше я не позволю тебе себя продавить. Все, что касается выражения моего к тебе отношения – исключительно на мое усмотрение. Прими или беги. – Ого, – брякаю тихо. – Звучит как угроза. – Нет, угроза звучит иначе. – И как же? – Еще раз намажешься этой херней в офис – я тебя выпорю, – отбивает действительно жестко, но я от неожиданности прыскаю. – Без шуток, Вера, я буду ходить весь день как будто ночь провел в стрипухе. А у меня еще две встречи и люди там такие, которые подобных невинных увлечений не поддерживают. – Ты мог бы меня не трогать, – надменно веду плечиком. – Нет, тут без шансов, – опускает ладонь на мое колено и ведет вверх, под подол. Стискиваю ноги, зажимая его кисть, он в отместку стискивает внутреннюю поверхность бедра. – Не стыдно тебе лапать секретаршу при открытой двери? – пытаюсь укорить, но голосок мой внезапно осипший серьезности не добавляет. – Если закрыть, встречи придется перенести. А они важные, – целует мое плечо, несильно прикусывает. Жадно втягиваю воздух, пытаясь обеими руками убрать одну его, но он вцепился намертво. – Прекрати, – срываюсь на нервную дрожь. – Это неприлично, и ты меня еще даже в ресторан не сводил, чтоб позволять себе подобные вольности. – Я уже прикоснулся к прекрасному и больше себя не контролирую, – выдает охрипло. Второй рукой давит на мое бедро, подсаживая повыше на себя и давая ощутить весомый такой аргумент в пользу его слов в виде каменной эрекции. – Всю ночь мне снилась, чуть не спятил, проснувшись один, – шепчет мне в плечо, касаясь губами. Целует и уже беспрепятственно продолжает путь рукой между ног. Я так быстро сдалась, что стыдно. Дверь открыта – тоже стыдно. Но остановить это возбуждающее безобразие я не в состоянии. Сижу парализованной его дерзостью, вздрагиваю, когда его пальцы касаются промежности через тонкие кружевные трусики. Красивые, в тон бюстгальтера, наряжалась специально. И по тому, что я чувствую, как обильно выделяется смазка, скоро будут бесстыдно мокрые. Блин, хоть сменку на работу таскай! Он дразнит меня, лаская пальцами без нажима. Поглаживает, тяжело дыша в плечо через приоткрытый рот, его член не контролируемо дергается, добавляя остроты моему возбуждению и стыда щекам. – Хочу потрогать тебя внутри, – хрипит глухо. – Можно? – Нет, – выпаливаю с отчаянием, снова стискиваю ноги. – Блядь, Вер, пиздец как хочу, позволь, – выбивает меня из телесной оболочки непривычной из его уст обсценной лексикой. – Расслабь ноги. Расслабь или я поимею тебя на этом столе и до двери, чтобы закрыть, дойти не удосужусь. Ноги, к моему стыду, раздвигаются просто от одного обещания, что они будут раздвинуты. Как угрозу или шантаж я даже мимоходом не воспринимаю. Он без промедления отодвигает ткань трусиков и неглубоко погружает в меня один палец. – Мокрая, – тянет довольным шепотом. – Нравится сидеть на мне и течь? – Ты… – я, если честно, просто ахреневаю. От всего. – Ты пошляк такой! – С тобой почему-то да. Ты милая и нежная и мне по кайфу это компенсировать словесной грубостью. В машине вырвалось и сорвало, на хрен, колпак. Не нравится? – Я в шоке и не понимаю пока, – увиливаю от прямого ответа. Его палец во мне. Сидим, общаемся, почему бы нет. – Подумай над этим. Он погружает палец глубже, совершает несколько медленных поступательных движений, подключает второй. Мои ощущения становятся объемнее, но страх быть застуканными на горячем мешает, я только сильнее зажимаюсь, инстинктивно напрягая ноги. – Понял, перебор, – шепчет быстро, вытаскивая из влагалища пальцы, но не отпускает, а разворачивает стул широкой спинкой к двери, закрывая нас. Признаться, выдыхаю. Мысленно, но он опытен и отлично знает женское тело. Продолжает ласки, водя пальцем между припухших складочек, и я сама не понимаю как, но меня накрывает волной оргазма. Накатывает медленно, но неотвратимо. Сдерживаю стон и дрожь, зацикливаю внутри разгоряченного тела, улетаю. Он еще какое-то время поглаживает меня там, пока смазка не подсыхает и трение не становится ощутимым. Поправляет трусики, убирает руку и снова целует плечо. – Вот там, – он указывает теми же пальцами, что был во мне направление, и я вижу неприметную дверь в кабинете, которую раньше даже не замечала, – есть отдельная ванная комната и чистые полотенца. Сползаю по нему и нетвердой походкой спешу привести себя в относительно пристойный вид. Кромка трусиков намокла, но в целом все не так уж и плачевно, особенного физического дискомфорта, когда выхожу не чувствую. – А теперь мне надо вернуть себе человеческий облик, – встречает меня почти у самой двери, мягко целует в губы и оставляет краснеть от мысли, чем он там занимается. Глава 18 Покровский выглядит усталым и сонным, и я не могу сдержать ядовитой ухмылки. Впрочем, и не пытаюсь. Приехала за полтора часа до начала рабочего дня, чтобы морально подготовиться ко встрече, но он приехал и того раньше. И уселся за мой стол. – Доброе утро, – поднимается, когда я подхожу ближе и ненамеренно громко опускаю сумочку на стол. – Доброе утро, – пытаюсь компенсировать резкость движений мягкостью тона, но он звучит елейно-ехидно и только подчеркивает мое состояние. Я обижена, разочарована и даже немного зла, о чем ему, судя по взгляду без тени удивления, успела донести разведка в лице Ярослава. Кстати, он реально служил в разведывательных войсках. Вчера очень мило посидели на моей кухоньке, этот человек открылся для меня с новых граней и мое уважение и привязанность значимо возросли. Покровский кладет руку на мою спину и наклоняется для поцелуя, но я отворачиваюсь. Даже щеку не подставляю, опускаю голову, прикрываясь волосами. – Хотела это обсудить, – произношу несколько тише, чем говорю обычно. – Считаю, в офисе подобное неуместно. Недоговариваю. Прям конкретно так недоговариваю! Помимо того, что его фривольное поведение заставляет меня чувствовать себя той самой секретаршей из похабных анекдотов, с одной лишь разницей – не я ублажаю шефа, а он меня (да и то разгон берет, не больше), меня угнетает еще и мысль, что никаких отношений и в помине нет. Я просто недолюбовница, с которой он играется, когда выдается свободная минутка.