— Мы в тяжелом положении, — вздохнул Джеральд, — и, слава богу, в сословии пэров еще много людей, которые умеют вести себя по-джентльменски, даже если мой собственный брат не видит ничего, кроме прогнившей юридической казуистики. Сверля друг друга сердитыми взглядами, братья внезапно ощутили поднявшуюся из неизвестных недр близость, которую часто называют семейным родством, и их непохожие черты обрели сказочный эффект общей карикатуры. Словно каждый глядел в искривленное зеркало, а голосов было не два, а один с эхом. — Послушай, старина, — заговорил Питер, приходя в себя. — Мне очень жаль. Не собирался вести себя подобным образом. Не хочешь ничего говорить — не говори. Мы работаем как черти и уверены, что вскоре обнаружим нужного человека. — Оставил бы лучше это занятие полиции, — ответил Денвер. — Знаю, ты любишь играть в сыщика, но боюсь, что не знаешь меры. — Я не рассматриваю это дело как игру, — парировал Уимзи. — Я считаю свою работу полезной и не брошу ее. Но тем не менее — честно — понимаю твою точку зрения. Очень жаль, что ты находишь меня вызывающим раздражение типом. Видимо, тебе трудно поверить, что я способен на какие-то чувства. Но это так. И я собираюсь вытащить тебя из переделки, чего бы нам с Бантером это не стоило. Ну, пока. Охранник проснулся и вот-вот скажет: «Время, господа». Встряхнись, старина. Удачи! Он присоединился к Бантеру у выхода. — Бантер, — спросил он дворецкого, пока они шли по улицам старого города, — неужели я в самом деле способен обидеть, если этого делать не намерен? — Не исключено, милорд, если ваша светлость простит мне мои слова. Живость ваших манер вводит в заблуждение людей с ограниченным… — Аккуратнее, Бантер! — Людей с ограниченным воображением, милорд. — У благовоспитанных англичан воображения нет. — Разумеется, нет, милорд. Я не имел в виду ничего пренебрежительного. — О господи, репортер! Бантер, спрячьте меня скорее! — Сюда, милорд! — Бантер увлек господина в холодную пустоту собора и торопливо зашептал: — Осмелюсь предложить… Давайте примем позу и внешний вид молящихся, если вам будет угодно меня простить. Питер сквозь сложенные пальцы увидел, что к ним с осуждающим выражением на лице приближается церковный служитель. В этот момент в храм вошел преследовавший их репортер и вытащил из кармана блокнот. Служитель поспешно переключился на новую добычу. — Витраж, под которым мы стоим, — начал он почтительным распевом, — носит название «Семь сестер Йорка». Говорят, что… Господин и слуга выскользнули наружу. Для визита в торговый город Степли лорд Питер облачился в поношенный норфолкский костюм, гетры с отворотами, старинную круглую шляпу с выгнутыми вниз полями и крепкие башмаки. В руке он держал тяжелый ясеневый хлыст. Питер с сожалением оставил дома любимую трость — крепкую коричневую палку, размеченную для сыскного дела на дюймы, со стилетом внутри и компасом на ручке, — решив, что она может настроить против него местных — мол, городской, надменный, презрительный. Наступившие последствия такой похвальной преданности своему искусству ярко иллюстрирует наблюдение Гертруды Ред[59]: «Самопожертвование — это не что иное, как печальная ошибка». Питер въехал в сонный городок в одном из двухколесных риддлсдейлских экипажей — рядом Бантер, на заднем сиденье садовник. Если был бы выбор, он отправился бы сюда в рыночный день, надеясь повстречать самого Граймторпа, но время поджимало и он не решился пожертвовать ни одним днем. Стояло слякотное, промозглое утро, собирался дождь. — Уилкис, есть здесь приличная гостиница, где можно остановиться? — «Герб каменщиков» имеет хорошую репутацию, милорд. «Мост и бутылка» на площади. Или «Роза и корона» на другой стороне. — Где обычно останавливаются в базарные дни? — Наверное, в «Розе и короне», милорд. Там хозяин Тим Уотчет — редкостный болтун. А в «Мосте и бутылке» — Грег Смит, угрюмый сердитый мужик, но держит хорошую выпивку. — Гм… полагаю, наш Бантер скорее соблазнится грубостью и спиртным, чем радушным хозяином. Отправимся в «Мост и бутылку», а если там ничего не вспомнят, переберемся в «Розу и корону» и попытаемся воспользоваться словоохотливостью Уотчета. Они свернули во двор большого здания с каменным фасадом, где обнаружилась давно не обновляемая вывеска с настоящим названием: «Осажденный мост». На ней виднелись очертания крепостного моста с зубцами и бойницами. Своеобразная манера художника и послужила причиной того, что местные жители не называли заведение иначе чем «Мост и бутылка» (в соответствии с естественной ассоциацией). К принявшему лошадь сварливому конюху дружелюбно обратился сам Питер: — Какое противное промозглое утро. — Да-а. — Покормите хорошенько. Я здесь некоторое время пробуду. — Угу. — У вас сегодня не много народу? — Угу. — А в рыночные дни работы хватает? — Да-а. — Полагаю, люди приезжают со всей округи? — Но! Лошадь сделала три шага вперед. — Тпру! — приказал конюх. Животное остановилось. Конюх отцепил постромки с оглоблей, и они, упав на землю, громко проскрипели по гравию. — Но! Конюх спокойно повел лошадь в стойло, повернувшись к дружелюбному гостю спиной. С таким пренебрежением к этому отпрыску знатного рода еще никто не относился. — Очень смахивает на то, — пробормотал его светлость, — что это любимый постоялый двор фермера Граймторпа. Посмотрим, что здесь за бар. Уилкис, вы пока мне не нужны. Если хотите, пообедайте. Мы здесь некоторое время пробудем. — Хорошо, милорд. В баре мистер Грег Смит мрачно просматривал длинный счет. Лорд Питер попросил у него напитки для Бантера и себя. Хозяин гостиницы, посчитав это вольностью, кивнул в сторону буфетчицы. После этого роли гостей совершенно естественным образом разделились — Бантер, поблагодарив господина за полпинты, заговорил с девушкой, а лорд Питер почтил вниманием мистера Смита. — Хороший вкус, мистер Смит, — похвалил он. — Мне порекомендовали заглянуть к вам ради хорошего пива, и я понимаю, что попал куда надо. — Кхе… Теперь не то, что было раньше. — По мне, лучшего не надо. Кстати, мистер Граймторп сегодня здесь? — А? — Мистер Граймторп сегодня утром в Степли? — Откуда мне знать? — Мне казалось, он всегда заворачивает к вам. — Мм… — Может, я перепутал название. Я знаю его как человека, который идет туда, где лучшее пиво. — А? — Если вы его не видали, значит, он сегодня не приехал. — Куда? — В Степли. — Разве он не из здешних? Может приезжать и уезжать без моего ведома. — О, конечно. — Уимзи замялся, но, похоже, понял, в чем ошибка. — Я имею в виду Граймторпа не из Степли, а Граймторпа из «Норы Грайдера». — Так бы и говорили. — Он сегодня здесь? — Нет. Не знаю. — Он же приезжает в рыночные дни? — Иногда. — Путь неблизкий. Думаю, приходится ночевать. — Хотите заночевать? — Пожалуй, нет. Я о своем друге Граймторпе. Ему же часто приходится ночевать? — Случается. — Он останавливается здесь? — Нет.