— Служащий запомнил номер вашего лимузина и выяснил имя владельца, Лейланда Хантера, а тот назвал вас. — Хотите, я дам вам адрес моей приятельницы? — У нас он уже есть. — И что дальше? Полицейские переглянулись в нерешительности, и младший сказал: — Мы думали, вы что-нибудь, возможно, видели. Они прошли сразу за вами. Один еще спросил, нет ли там другого выхода на улицу. Служащий сказал, что там только дверь в уборную, и они пошли в том направлении. — Когда я вышел, я никого не заметил. Там, правда, стояло много автомобилей. Может, за ними не было видно. Сержант Тобано заметил с кривой ухмылкой: — Я смотрю, эти картинки не произвели на вас впечатления, не то что на вашего приятеля. — Я много повидал покойников на своем веку, сержант. — Это не покойники, мистер Келли. Оба направились к выходу. — Спасибо. Возможно, нам придется прийти еще раз. Тобано уже взялся за ручку двери, когда я его спросил: — Кто сделал эти фотографии, сержант? — Какой-то случайный фотограф, он вошел как раз после вас. Наверное, неплохо заработает на этих картинках. — Его не подозревают? — Нет. С ним вместе вошел водитель, который только что поставил свою машину. Вот он рухнул в обморок. — Слабый желудок, — прокомментировал я и взял свой стакан. — Да, есть такие, — согласился сержант. Когда они ушли, Ли чуть не бегом бросился к бару и налил себе второй бокал. Выпив залпом, он налил еще и только тогда повернулся ко мне. Он содрогнулся всем телом, вращая кубики льда в своем бокале. Наконец, подняв голову, он уставился на меня: — Ты им солгал, Дог, верно? Осушив свой бокал, я подошел к бару, чтобы налить себе еще. — Да. — Ты их видел там… этого, с расквашенным лицом… и того, другого… В молчаливом тосте я поднял свой бокал: «Черта рыжего, приятель. Это моя работа». 11 Звонок будет, я это знал, поэтому сидел и ждал его. Он раздался в десять минут четвертого. Я сказал Чету Линдену ждать меня в закусочной-автомате на Шестой авеню. Он говорил устрашающе ровным голосом, и это меня взбесило. Какого черта они не отвяжутся от меня? Было бы понятно, если б я был какая-то неизвестная величина для них. Идиоты знают, чем все кончится, если они допекут меня. Если ты прошел огонь и воду и медные трубы, то никогда и никому не позволишь преградить тебе дорогу. Об этом красноречиво говорит куча надгробных камней вдоль этой дороги. За столиком в глубине зала сидели Чет и Блэки Сондерс, мокрушник из Трентона. Они попивали кофе, поджидая меня. Снаружи на стреме стоял еще один хмырь, делая вид, что рассматривает витрину соседнего магазина. Я притворно чихнул, прикрыв лицо платком и, незаметно подойдя, уткнул дуло моего револьвера ему в бок. — Пойдем-ка к остальным, приятель. Надо сказать, что он и глазом не моргнул, только пожал плечами и покорно направился к двери. Когда мы вошли, Блэки хотел было встать, но Чет остановил его движением руки и кивнул мне, как ни в чем не бывало. Я сел спиной к колонне, посадил рядом наружного наблюдателя и с омерзением посмотрел на все три рожи. — Кофе? — спросил Чет. Пропустив мимо ушей его предложение, я спросил: — Что за детские игры? А Блэки прихватил по привычке? Подручный головорез Чета уставился на меня, прямо- таки готовый сорваться с цепи. Пусть бы только попробовал. Чет ответил: — Он здесь по другому делу. — Хорошо, если это так. Надеюсь, ты ему рассказал обо мне. — Блэки в курсе. — Что-то незаметно, чтобы информация произвела на него должное впечатление. — Мне плевать на любую информацию, — рявкнул Сондерс. — Если тип вроде тебя, Блэки, встречается со мной в первый раз, обычно для него это бывает и последним разом. — У него пушка в руке, — сообщил мой сосед. Чет с отвращением глянул на него и обратился ко мне: — Остынь, Дог. Я только хотел поговорить. — Весь внимание, малыш. — Мы видели Маркхэма и Брайди. — Ну и как? — Любишь ты затейливый гарнир к основному блюду. — Почему бы нет? — усмехнулся я. — Убийство на меня не навесят. Как только полиция проверит послужной список этих уголовников, они потеряют ко мне всякий интерес.' Их устраивает внутренняя разборка. Прибыльная вещь для похоронных бюро и цветочных магазинов, да и полиции меньше работы. — Я понимаю простое, чистое убийство, но это — словно приглашение к войне. — Попал в точку, Чет. Так оно и есть. Хочется надеяться, что Турок спокойно воспримет это как предложение оставить меня в покое. — Турок ничего не воспринимает спокойно. — Тогда я приведу в действие соответствующий механизм. — Ни хрена ты не приведешь! Вот этого мы и боялись. — Нечего на меня бочку катить, не я это начал. Я не спущу никому, кто попытается наступить мне на хвост. Это и к Турку относится. Есть один любопытный момент, однако. Такая серьезная работа не совсем по зубам этому жирному каплуну. — Может, кто-то использует его как прикрытие? — Я уже думал об этом. — Почему? Не дождавшись ответа, Чет отрезал: — В пашем деле в отставку не уходят. — Я ушел. — Ты только думаешь, что ушел. Уйти из нашего дела значит умереть. — Да, так говорят, но я решил стать исключением. Чет отхлебнул из своей чашки, отдал ее Блэки и велел принести горячего свежего кофе. Вместе с ним он отослал и другого парня. Когда они ушли, Чет сообщил: — Я тут звонил, Дог, в разные места. Получается интересная картина. — Какая?