Нажав на ручку двери, я выхватил свой/<кольт» и взял на изготовку. Как типичный житель Нью-Йорка, Ли запирал свою квартиру на три замка, а сейчас дверь легко отворилась. Бросившись на пол, я перекатился и оказался в углу, готовый полить свинцом любого, кто попытается напасть на меня. Подождав, я стремительно бросился в другой угол, опять выждал, но все было спокойно. В свете позднего утра, лившегося из окон, кружились пылинки, а снизу доносился уличный шум. Прошло секунд тридцать, я встал и прокрался к двери моей комнаты. Пусто, тихо. Дверь спальни Ли, с противоположной стороны гостиницы, была тоже закрыта, а на полу перед ней валялись несколько писем и газета. Подскочив к двери, я с силой ударил ее ногой, ожидая, что произойдет. Ничего. Войдя в спальню, я услышал какой-то еле слышный монотонный булькающий звук. Шторы были опущены, кровать не убрана. Звук усиливался по мере того, как я приближался к ванной комнате. Я узнал звук. Засунув револьвер в кобуру, я рванул дверь с такой силой, что вырвал язычок из задвижки. Со связанными за спиной руками и ногами Ли лежал в ванной. Рот у него был заклеен широкой лентой медицинского пластыря, а сверху он был придавлен тяжеленным металлическим рабочим креслом. Из открытого крана тонкой струйкой текла вода, чтобы сделать его смерть медленной и мучительной. Жилы у него на шее вздулись от отчаянных усилий удержать лицо над водой, глаза выпучились от ужаса. Закрыв крап, я сдернул кресло и вытащил Ли из ванной. Когда я разрезал стягивавшие его веревки, неожиданно освободившееся тело дернулось и Ли вырвало через ноздри. Я сорвал пластырь, чтобы он не задохнулся. Он поднял на меня глаза, застонал и потерял сознание. За исключением небольшой ссадины на виске, на его теле не было никаких следов. Обтерев Ли, я уложил его в кровать и сел рядом, время от времени прикладывая к его лицу влажное полотенце. Наконец его ресницы затрепетали и он открыл глаза. — Тихо, тихо. Не торопись. Потом поговорим. Он согласно шевельнул головой. — У тебя что-то повреждено? В ответ он сделал слабый отрицательный жест рукой. — О'кей, лежи спокойно. Снова намочив полотенце, я положил его на лоб Ли, пошел и закрыл входную дверь. Ну и идиот же я, ругался я про себя, даже не предусмотрел такого поворота. Я подвергал опасности всех, с кем соприкасался, потому что даже не мог предположить, что они снова запустят свою грязную машину. Как же я ошибся, черт возьми! Ванна была почти полна, следовательно, кран был открыт давно, так что у налетчиков было достаточно времени, чтобы исчезнуть, не оставив следов. Все было ясно как день. Когда Ли вышел за почтой, они подкараулили его, приставили дуло к виску и вошли вместе с ним. Подняв письма и газету, я посмотрел на дату — вчерашняя. Они подловили его прошлым вечером, когда он вернулся с работы. Значит, они всю ночь ждали меня, а не дождавшись, решили сделать мне подарок. Здесь меня осенило. Чертыхнувшись, я бросился в ванную, открыл затычку, чтобы спустить воду, бросил пластырь в унитаз и поставил на место кресло. Расширившимися глазами Ли смотрел на мою беготню. — Одевайся, придется сыграть роль, — бросил я ему. Едва я успел снять пальто, убрать в шкаф револьвер и набрать номер Лейланда Хантера, как в дверь постучали. Попросив секретаршу Хантера не класть трубку, я пошел открывать дверь. На пороге стояли те самые полицейские, которые к нам уже приходили, — Тобано и его напарник. Два револьвера уставились мне в грудь. — Чего же вы стоите? Проходите, пожалуйста… Я говорю по телефону. Я хотел пройти внутрь, но Тобано остановил меня: — Постой, приятель. Сказав секретарше, что я позвоню позже, он положил трубку. Не успели они оглядеться, как из спальни вышел Лив одних пижамных штанах и сладко потянулся. Он даже зевнул для вящей убедительности. — Какого черта, Дог? Что здесь происходит? — Сам удивляюсь, — ответил я, вопросительно глядя на полицейских. — Вас не затруднит объяснить, в чем дело? — Вас не затруднит, если мы сначала осмотрим квартиру? — Валяйте. — Раз уж вы здесь, приберите заодно мою постель, — подковырнул Ли. Тобано остался с нами, пока его напарник обследовал квартиру. — Чисто, — сказал он, закончив осмотр. Оба убрали револьверы. — Дальше что? — спросил я. — Мы получили сообщение, что у вас в квартире мертвое тело, — сказал Тобано. Ли с натугой ухмыльнулся. — Моя горничная уже как-то проделала со мной такую штуку, когда нашла меня на полу мертвецки пьяного. — Голос был не женский. — Анонимный звонок? — Сейчас мало кто представляется, — заметил Тобано. — А это ваша комната? — Ага. — Постель убрана. — Я аккуратный. — Ночевали здесь? — Это что — арест? — Нет. — Тогда нечего и спрашивать. — Нам не нравятся такие шуточки. Если вы знаете этих шутников, скажите, что в следующий раз им не поздоровится. — Не беспокойтесь. — Я и не беспокоюсь. Только сомневаюсь, была ли это просто шутка, — ответил полицейский с обезоруживающей улыбкой. — Почему? — Мы не привыкли так часто натыкаться на одну и ту же пару. Вам это не кажется странным? — Я как-то не подумал об этом. — Есть объяснения? Пожав плечами, я достал сигарету и закурил. — Я рассказывал о том случае приятелям. Вот кто-то и решил пошутить. — Впредь такие шутки им дорого обойдутся. — Более чем уверен, — ответил я, закрывая за полицейскими дверь. Хорошо, что они не видели выражения моего лица в тот миг. Совсем обессилев, Ли со стоном рухнул на диван и лежал неподвижно, закрыв глаза рукой от света. Руки у него дрожали, а нервный тик подергивал уголок рта. Я пошел на кухню, приготовил кофе и налил ему чашку. — Выпей, тебе полегчает. С трудом сев, он взял, чашку дрожащими пальцами и выпил всю, не выпуская из рук. Забрав чашку, я закурил сигарету и сунул ему в рот. — Можешь говорить? Его глаза на бледном до синевы лице повернулись ко мне. — Дог… во что ты ввязался? — Прости, малыш. — Они… они хотели меня убить. — Знаю. — А я даже ничего… — Опиши их, — прервал я его. Ли попытался облизнуть сухие губы, потом кивнул, потирая ссадину на виске. — Их двое было. Примерно твоего роста и полноты. А с пушками… так прямо шкафы. Жуть вспомнить, Дог… — Дальше, Ли.