— Потому, что нашему прекрасному принцу принадлежит увесистый пакет акций Макмиллановых владений. А наивная мальчишеская улыбка холостяка прикрывает клыки не хуже тигриных. Нет, Кросс не пойдет против Уолта, а Уолт не пойдет против меня. — Здорово. — Знаешь, Дог, Уолт считает тебя настоящей коброй. — Что? — Так оно и есть. — Поставив чашку, Шэрон подошла и села рядом со мной. — Ты — змей, мой друг. Правда, не шипишь и не гремишь хвостом. Я еще не решила, ты удав или ядовитый. Думаю, узнаю дорогой ценой. — Ценой будет твоя знаменитая девственность, не сегодня— завтра я тебя все-таки продырявлю. Моя улыбка больше походила на оскал. Я не допущу, чтобы мной играла эта увертливая красотка с золотыми волосами. Я привык развлекаться по-другому. — Что же ты замолчал, Дог? Я отдал ей чашку и встал. — Не крути хвостом, пташка. Я далеко не монах. Знал бы я твоего жениха, врезал бы ему по шее, чтобы приглядывал за своей ходячей миной замедленного действия. Я слышал, как ты отшила того донжуана… как его? — Рауля? — Да. Со мной этот номер не пройдет. Теперь уж в последний раз. Тело у тебя что надо, сахарная, пылкое и влажное. Оно мне понравилось. Не следовало бы, но это так. Меня больше не устроит купание голышом, как Хантера со старухой Дубро, или братские объятия под пыльной дерюгой в заброшенном доме. — Дог, — мягко остановила она меня. — Что? — Ты любишь меня? — Нет, черт побери. — Нахал. — Все так говорят. Я улыбнулся, надевая пальто. — А ты меня любишь, малыш? — Конечно, — ответила она деловито. — Вот так всегда. Стоит женщине на меня посмотреть, и она — готова. — Ты и вправду нахал, Дог, улыбнулась она в ответ белозубой сияющей улыбкой. — А ты говорила — кобра. 14 Гостиница «Ормин» стояла в каком-то полу обитаемом районе города, окруженная заброшенными зданиями с выбитыми стеклами и закопченными полуразрушенными кирпичными стенами. На мой вопрос дежурный ответил, что никакой Маркхэм у них не останавливался. Но когда я сунул ему пятидолларовую бумажку, он припомнил мужчину с изуродованным шрамами лицом и назвал номер его комнаты. Номер находился на третьем этаже, в дальнем конце коридора. Прокравшись к двери, я прислушался, но не услышал ничего, кроме шороха мышей. Повернув ручку, я осторожно нажал на дверь, опасаясь звякнуть цепочкой. Дверь свободно открылась. Курок моего револьвера громко щелкнул, но это не вызвало никакой реакции. — Маркхэм, — позвал я. В тусклом свете из коридора я видел почти полкомнаты; туалетный столик и стул с висящими на спинке брюками, виден был даже угол кровати. — Маркхэм, — позвал я опять, бросился на пол и тугим комком перекатился в комнату. Лежа на животе, я приготовился стрелять, но опять ничего не произошло. И здесь я увидел Маркхэма. Он лежал на кровати, свесив руку, с открытыми глазами. Нащупав выключатель, я зажег настольную лампу. Кто-то отправил моего знакомца из обители живых в мир иной, прострелив небольшое отверстие в самом центре лба. Он отбыл во сне, тйхо и мирно. На столике лежала полупустая упаковка кодеина, который он принимал, чтобы унять боль, причиняемую разбитым лицом. Тело успело затвердеть, кожа была липкой. Закрыв дверь, я спустился вниз. Дежурный посмотрел на меня поверх газеты, которую он читал, и спросил: — Нашли его? Я кивнул. — У него были еще посетители? — Никого. — За последние полсуток в гостинице кто-нибудь останавливался? — Заходил один человек. Снял комнату. — Он у себя? — Нет. Я так понял, что он пошел искать шлюху. Ушел с полчаса назад. Еще не возвращался. — Багаж у него был? — Какой багаж? Мужику надо переспать с бабой, он заплатил вперед, а дальше не наше дело. Судя по одежде, мог бы найти место и получше. Попросив телефон, я набрал номер сержанта Тобано. — Сержант, я нашел Маркхэма. Он убит. С минуту я слушал его, потом прервал. — Полегче, приятель. Он уже как лед и закоченел. Могу отчитаться за каждую минуту в течение дня. На вашем месте я бы позаботился о Греке. Может, ему больше повезет. Тобано утихомирился, но в голосе осталось раздражение. — Оставайтесь на месте, пока мы приедем. Ясно? — Как же. Считайте, что это анонимный звонок. Свяжусь с вами позже. Получили ответ насчет отпечатков пальцев? — Получил, — отрезал Тобано и положил трубку. Вернув дежурному аппарат, я предупредил: — Не поднимайтесь наверх. Оставайтесь здесь и ждите полицию. Расскажете им все, что знаете. Кивнув головой, он спросил: — А если этот тип вернется?.. — Не вернется, — ответил я.. Блинчики с сосисками застревали у Ли в горле. Он не мог оторвать глаз от первой страницы «Ньюз», где были напечатаны снимки Маркхэма и Грека Брайди. Автор заметки, названной «Загадочные убийства», намекал на какую-то тайну. Оба были убиты из того же пистолета, двадцать второго калибра. Брайди, видно, пытался спастись через окно по пожарной лестнице, но был уложен четырьмя выстрелами. Отодвинув тарелку, Ли попытался запить еду кофе, но из этого тоже ничего не вышло. Рука у него дрожала, и он облил рубашку. — Успокойся, друг. — Легко сказать, успокойся. — Ничто тебе не угрожает. Перестав вытирать облитую кофе одежду, он со страхом поднял на меня глаза. — На твоем месте я бы рехнулся со страху. А ты — как ни в чем не бывало. — Во всем можно найти светлую сторону. Двоих подонков уложили, стало быть, на мою долю меньше останется. — Почему их убили, Дог? Они же охотились за тобой… — Наглядный урок. Завалил дело — отвечай. Урок рассчитан не столько на исполнителей, сколько на тех, кто отдает приказы. — Дог… Я знал, что он хочет сказать, и отрицательно покачал головой: