– Да, так-то они пока в большей опасности, чем мы, – сказал Рауль, – но стоит армии взяться за Сан-Дениж – все переменится. Шагнул Рони вперед, положил руку на стол. Выдавил из себя какое-то подобие улыбки: – Много ты знаешь для простой птицы… На мордах воробьев застыл вопрос, и Даг подхватил инициативу: – Да-да, откуда? Арман что-то невразумительно пробурчал, закатив глаза. Старшой бандитов остановил его жестом. – Я с четырнадцати служил, хоть война давно отгремела. – Рауль обвел взглядом всех присутствующих. – Был в Стурне – нищая провинция, похуже Гэтшира. Как прибыли на службу, выдали одно ружье на троих. Подумал я, что за враг такой убогий, что на него ружья жалеют и отправляют юнцов?.. Даг от интереса подался вперед, и Рауль еле заметно кивнул. – В общем, мы подавляли мятеж. Его бы и не было, если б не голод после войны, новые порядки… когда в восточном квартале дали бой, наш сержант приказал поджечь дома. Перед глазами предстали клубы дыма, угольки пятого дома по улице Урие… – Но зачем? – выпалил Рони. – Это дешевле, чем патроны тратить, – заметил Арман, промочив горло холодной водой. – Здесь все из дерева и трухи. Повисла тишина. Только Рауль ее и нарушил. – Я знаю, как они работают. Будет бойня, ребята. Тем, кто уже обмочился – ранехонько начали. Гоните прочь девчонок, которые не получили приговор. У нас не будет лишней амуниции, чтобы обучить их стрелять. – Так-так, обождите! – замотал головой Клод. – Это что же, беги – не беги, все равно убьют? – Схватываешь на лету, – поморщился Арман, снова приласкав свой пробитый бок. В комнате зрела борьба: вот шипит Жанет, одергивая Лу; слева от нее потрясает кулаком Сырой, что-то разъясняя Дагу; какие-то малознакомые воробьи шепчутся, а глаза выпучены, будто уже помирать настал их черед. – Это вы нас подрядили! Вы! – вскрикнул Клод. – Мы? – холодно спросил Рауль, наклонив подбородок к шее. Вдруг что-то с силой громыхнуло по столу. Сухонькая женская ладошка поднялась в воздух, а на месте удара покоился такой жирный таракан, что его бы разглядел и близорукий. – Звиняйте, – неискренне буркнула Жанет и стряхнула насекомое на пол. Рони фыркнул. – Как бы и нас так же не… – осторожно заметил Даг, виновато озираясь. – Если все провернем, как задумано, сами их раздавим. Слова Рауля повисли, как праздничная гирлянда на трех фонарях у памятника Основателю. Они будто мерцали: невидимые, но яркие. Теплые и в лютую стужу. – Выкладывай уже, – потребовала Жанет. Рони показалось, что старая сводница уже все знает. Рауль будто только ее указа и ждал. Он снова слегка наклонился к столу, показав ряд почти ровных зубов. – Пятнадцать лет Джеки собирал людей. Да не только по Гэтширу. Почти в каждом доме есть семья, готовая нас приютить, но… Кто-то цокнул языком, и Рауль резко дернул подбородком: – Только нам мало прятаться, как крысам. Довольно, напрятались уже! – в поддержку его словам Арман с мучением закряхтел из угла. – Прятались так долго, что сами подзабыли, что мы – не крысы, не тараканы, – Рауль недобро скривил губы. – Город наш. Осталось только доказать это остальным. – Особенно тем, кто обворован без нас, – Сырой усмехнулся, вычищая грязь из-под ногтей острием ножа. – Обворован так же, как мы. – А? Кто-кто? – О ком они? – зашептались слева от Рони. – Я говорю о жителях Гэтшира, – Рауль повысил голос и быстрым движением отпил чего-то из мутной тары. – Не о графах и не о чинушах на прикорме у штата! Вздох облегчения прокатился по стенам. Рони добавил скепсиса: – В газетенках-то уже пишут, что мы городу войну объявили. Каждому горло готовы перегрызть… – Если кто и верит газетам, так это жирные клерки и их покровители, – оскалился Рауль. – Их мнение нас колышет не больше, чем мошка в хлеву. Мы ведем войну за сердца и умы, так-то. Нужно быть слепцом, чтобы верить. – Слепцов с нас довольно, – буркнул Сырой. – И калек! Кто-то невесело хохотнул. Арман приковал к себе внимание, даже не повышая голоса: – Где они были, когда наши семьи мерзли и голодали? А когда сколотили эшафот и вешали мальчишек за кражу утвари? Они читали газеты! – позади него выругался Сырой. – Так вот, пусть и дальше их читают. А мы изменим этот город. Рони вжал голову в плечи. Рауль говорил с такой страстью, будто предлагал заняться любовью, а не войной. – Большинство встанет в наши ряды, готов поспорить. – Рауль показал жест, как принимают ставки в играх. – А для этого нам потребуется вымести прочь ублюдков, которых позвали в помощь штату. И, так-то, выжить. Рони увидел, как ближние ряды закивали. За их спинами вскинулась рука: поначалу одна, затем сразу три, и больше, больше. Воробей и сам захотел встать поближе, распрямить спину, перестать скрываться. – Перемены к худшему уже произошли. Осталось изменить город к лучшему, – прохрипел Арман, вымученно улыбнувшись. И Рони прикрыл глаза, чувствуя, как отступает утренняя обида и горечь. Старшим быть хорошо. Но еще лучше, когда ты ходишь под старшим, который раз в десять ловчее и умнее тебя. Он почти забыл это чувство. Обсуждали, как пережить облаву, где взять провизию и патроны, как приобщить раненых к обороне. И ко всякой проблеме Рауль находил решение, светлую сторону, обход. – Если все разбежимся, по одному и передавят, – Рауль сжал кулак столь крепко, что выступили жилы под кожей. – Пять пальцев разбивают череп. У нас же – под сотню кулаков! Рони и сам не заметил, как проникся надеждой. Собрание завершилось быстрее, чем обычно болтали в той комнате за чашкой чая в лучшие дни. Каждому нашли задачу. Скорее не хватало людей, чем задач. Остались они втроем с Жанет и Раулем: распахнули единственное окно, чтобы проветрить дым. И Рони чуть не подпрыгнул от испуга, как увидел, что в темном коридоре стоит кто-то еще. – Неплохая речь, – ответила тень голосом Виктора. Рони хотел было возмутиться и спросить, кто его приютил в их ночлежке, да только Рауль его опередил. – Так-то не холодно в вашем доме, а ты здесь уши греешь… – Позвали, вот и грею, – на удивление мягко заметил бывший коршун и встал ближе к свету. Рони оглянулся на сводницу, и та моргнула. Ну да, Жанет, кто же еще? Без ее ведома и мышь не проскочит. Рони вздохнул. – Правильно сделали, что позвали, – вдруг согласился Рауль. – Опасно остаться одному с бывшими дружками, так? Не то ногами, гляди, забьют… – Эй, полегче, не ты ли меня уговаривал его выручать, – воробей сделал два шага к спорщикам. Еще новой беды не хватало. Рауль дернул плечами, всем видом показывая – желал бы прикончить коршуна, давно бы приступил. Виктор и вовсе не выглядел оскорбленным. Вблизи Рони учуял, что пахнет от него не только листерином. – Я не в обиде, он прав. – Виктор даже не шевельнулся, снова показывая свою бестолковую храбрость. – Возвращаясь к теме… Старший бандитов сощурил глаза, будто ждал повода к драке. – Вроде бы речь из его старой листовки, как же… – Виктор облизал нижний ряд зубов, припоминая. – «Лучшие Гэтшира»? – Верно. Давние слова Джеки, – кивнул Рауль, остановившись в узеньком перешейке между комнатами. – Ты еще их помнишь? – Помню, да не только их. «А если договориться как следует, то и пальцы убережешь от драки». Стояли они так близко, что в горло друг другу вцепиться – дело секунды. XV. Гэтшир, сокровище в прекрасном саду Стояли они так близко, что в горло друг другу вцепиться – дело секунды.