Хьюго повернулся к нему. Уоллес показал ему средний палец. Нельсон, хохотнув, сделал то же самое. Хьюго это не понравилось. Он встал за стойку и стал протирать ее, со значением глядя на Уоллеса и Нельсона. Когда Дездемона и ее спутники на что-то там отвлеклись, он показал двумя пальцами на свои глаза, а потом на Уоллеса. – Перестаньте, – произнес он одними губами. – Что вы сказали? – поднял голос Уоллес. – Я вас не слышу! Хьюго устало вздохнул и продолжил яростно вытирать стойку, бормоча что-то себе под нос. Мэй тем временем все еще стояла у окошка – теперь с большим ножом для разделки мяса в руке. Она сделала вид, будто проводит им по своей шее, закатила глаза и свесила на сторону язык. Коротышка все еще ходил по лавке (быстро усвоив, что ему не следует заходить за стойку, пока на него смотрит Хьюго), а Доходяга достал из чемоданчика блокнот и авторучку. И встал рядом с Дездемоной, готовый делать заметки. Он не догадывался о присутствии в лавке Аполлона, который, подняв ногу, помочился на его ботинки. Дездемона положила руки на планшетку и прочистила горло. – Духи! – снова воззвала она. – Я ваш сосуд. Говорите через меня и поведайте нам тайны мертвых. Не бойтесь, я здесь для того, чтобы помочь вам. Уоллес фыркнул. Он вертел головой из стороны в сторону и хрустел суставами пальцев. – О'кей. Давай обогатим ее опыт общения с призраками, чего она так отчаянно жаждет. – Оо, – выдохнула Дездемона. – Я чувствую его. – Она пососала нижнюю губу, зажав ее между зубами. – Он теплый и щекочущий. Он ластится ко мне. Гладит мою кожу. Оо. Оо. Уоллес сделал глубокий вдох, потряс руками и положил их на противоположный край планшетки, проигнорировав перо. Его пальцы прошли сквозь нее, и он нахмурился. – Не ожидать, – прошептал он. – Не ожидать. Планшетка затвердела под его руками. Он от удивления вздрогнул и немного сместил ее в сторону. Дездемона быстро отдернула руки и потрясенно выговорила: – Вы… вы… видели? Доходяга кивнул, его глаза были широко распахнуты. – Что это было? – Не знаю. – Она подалась вперед, ее лицо оказалось в нескольких дюймах от доски. Тут она, похоже, вспомнила, что все это записывается на пленку, посмотрела в камеру и сказала: – Начинается. Духи решили говорить. – Она снова положила руки на планшетку: – О, безвременно ушедший. Пользуйся мной. Пользуйся, как только можешь. Скажи мне свое послание, и я передам его миру. Уоллес надавил на планшетку, стараясь сдвинуть ее с места, но Дездемона крепко вцепилась в нее. – Она двигается, – пробормотала она уголком рта: – Приготовьтесь. У нас будет четыре миллиона просмотров и договор с телеканалом, богом клянусь. Доходяга кивнул и что-то нацарапал в блокноте. – Что мне сказать? – спросил Уоллес у Нельсона. Лицо Нельсона сморщилось, потом разгладилось, глаза полыхнули. – Что-нибудь ужасающее. Не надо говорить «да» или «нет». Это скучно. Притворись, что ты демон и хочешь заполучить ее душу и гортань. – Никакого заполучения душ, – громко сказал Хьюго. Дездемона, Доходяга и Коротышка обернулись и уставились на него. – Что-что? – с придыханием спросила Дездемона. Хьюго побледнел: – Я сказал… я хотел предложить варенье из груш. – Только не в моей чайной лавке! Терпеть его не могу! – крикнула из кухни Мэй. Она где-то отыскала еще один нож, и он был еще больше, чем первый. И выглядел страшнее некуда. Уоллес, видевший Мэй в окошке, был потрясен. – Она права, – сказала Дездемона Хьюго. – Варенье не вписывается в твое меню. – Честно, Хьюго, ты совсем не понимаешь своей клиентуры. – Она, снова обратившись к доске, прижала кончики пальцев к планшетке. – Духи! Наполните меня вашей эманацией! Ничего не оставляйте на волю случая. Позвольте мне быть вашим чувственным голосом. Поведайте мне ваши тайны. Ооо. – Будет сделано, леди, – отозвался Уоллес и начал двигать планшетку. Для этого ему пришлось сосредоточиться сильнее, чем он думал. Одежда – одно, стулья – другое. Эта же штуковина была маленькой, но справиться с ней оказалось неожиданно трудно. Он пыхтел, и если бы был способен потеть, то, не сомневался он, пот капал бы у него со лба. Дездемона с открытым от изумления ртом взирала на то, как планшетка двигалась из стороны в сторону, а потом начала делать медленные круги. – Ты должен останавливаться на нужных буквах, – подсказал Нельсон. – Я пытаюсь, – пропыхтел Уоллес. – Это сложнее, чем кажется. – Его брови от напряжения сошлись на переносице, язык был высунут. Он стал действовать медленнее, и буквально через несколько секунд приноровился к планшетке. – П, – прошептала Дездемона. – П, – повторил за ней Коротышка, царапая в блокноте. – Р. – Р. – И. В. Е. Т. Уоллес остановился. Дездемона нахмурилась: – Это… что это? – Она посмотрела на Доходягу. – Что он сказал? Побледневший Доходяга показал ей блокнот, руки у него тряслись. Посмотрев на запись в нем, Дездемона отпрянула от Доходяги. – Привет. Он сказал «привет». О боже. Он реальный. Он реально реальный. – Она сильно закашлялась. – То есть, конечно же, он реален. Я знала это. Разумеется. – Она улыбнулась в камеру, хотя улыбка вышла более напряженной, чем прежде. – Духи разговаривают с нами. – Она опять прочистила горло. – Привет, духи. Я получила ваше послание. Кто вы? Чего хотите? Вы умерли ужасной смертью? Может, вас забили молотком из-за безответной страсти, и у вас остались незавершенные дела, и только я, Дездемона Трипплторн из «Сексуальных сеансов Дездемоны Трипплторн» (торговая марка), способна завершить их? Кто ваш убийца? Он сейчас в этой комнате? – Я сейчас прикончу тебя! – крикнула Мэй из кухни. – Да, – воскликнула Дездемона, после того как Уоллес прочертил планшеткой по доске ответ. – Вас убили. Я знала это! Скажи мне, о великий дух. Скажи мне, кто убил тебя. Я буду искать управы на этого негодяя, и когда подпишу договор с телевидением, то обещаю, я тебя не забуду. Назови мне имя. Планшетка снова медленно заскользила по доске. – Д, – прошептала она. – Е. З. Д. Е. М.О. Н… Доходяга издал какой-то сдавленный звук: – Получается демон. – С этими двумя до ручки дойдешь, – пробурчал Нельсон, глядя на Коротышку, который, стоя на стуле, все еще подносил свой неведомый прибор к потолку. – А, – сказала Дездемона, когда планшетка остановилась. – Это не «демон». Здесь гораздо больше букв. – Ты все записал? Доходяга медленно кивнул. – Ну? И что получилось? Он снова показал ей блокнот. Там громадными буквами было написано: ДЕЗДЕМОНА. Она уставилась в блокнот, потом на говорящую доску, потом снова в блокнот. А Доходяга повернулся и поднес его к камере. – Это мое имя. – Кровь отхлынула от ее лица, она убрала руки с планшетки. – Ты… ты говоришь, что это я тебя убила? – Она неуверенно рассмеялась. – Это невозможно. Я никогда никого не убивала. Доходяга и Дездемона замерли, потому что планшетка начала двигаться без ее участия. Она называла буквы, на которых останавливался Уоллес, и Доходяга записывал их. – Стопудово, убила, – прочитала она и моргнула. – Что? Я не убивала. Кто ты? Это шутка? Она наклонилась, посмотрела на столешницу снизу и снова выпрямилась. – Никакого магнита. Хьюго. Хьюго, это твои проделки? Не люблю, когда из меня делают дуру. – Вы пытаетесь взаимодействовать с силами, которых совершенно не понимаете, – серьезно сказал Хьюго. Планшетка снова задвигалась. – Ха-ха, – прочитал вслух Доходяга. – Ты отстой. – Сколько тебе лет, семь? – спросил Нельсон у Уоллеса, пряча улыбку. – Нужно выдать что-нибудь пострашнее. Скажи ей, что ты Сатана и собираешься съесть ее печень. – Это Сатана, – сказал Доходяга, глядя на планшетку. – Я собираюсь съесть твою плесень. – Печень, – поправил Уоллеса Нельсон. – Печень. – Я стараюсь, – проговорил Уоллес сквозь стиснутые зубы. – Она скользкая.