Уоллес в ответ уставился на него: – Не смешно. – Очень даже смешно. Уоллес снова посмотрел в окно: – Не понимаю, чего в этом такого уж плохого. Он, конечно же, хочет просто удостовериться, что в лавке чисто, разве не так? Ну и с какой стати ему цепляться к Хьюго? – И тут ему в голову пришла ужасная мысль: – Господи Иисусе, это потому что он черный? Из всех… – О нет, – сказал Нельсон. – Ничего такого гадкого. – Он подался вперед и заговорил тише: – Однажды он пригласил Хьюго на свидание. Хьюго отказался. Ему это не понравилось, и с тех пор он изводит нас. Кожа под правым глазом Уоллеса задергалась. – Что? Нельсон похлопал его по плечу: – Я знал, что ты так на это отреагируешь. – Мэй! – закричал Уоллес. – Неси нож обратно! Мэй ворвалась в дверь, теперь в каждой ее руке было по ножу. – Никаких ножей! – рявкнул Хьюго. Мэй развернулась и пошла обратно в кухню. Дверь в «Переправу Харона. Чай и выпечка» отворилась. – Хмм, – промычал санинспектор, с гримасой на лице оглядываясь по сторонам. – Начало не из лучших, не так ли, Хьюго? – Он говорил так, словно старался воспроизвести самый чудовищный британский акцент. Уоллес немедленно запрезирал его, сказав себе, что это не имеет никакого отношения к тому, что этот тип, видимо, хотел взобраться на Хьюго, как на дерево. Но все же Уоллес решил оставаться невозмутимым профессионалом, хотя глаза бы его не глядели на санинспектора. – Харви, – спокойно сказал Хьюго. – Харви? – воскликнул Уоллес. – Его зовут Харви? Дурацкое имя! Хьюго свирепо кашлянул. Харви посмотрел на него. – Прошу прощения. Что-то в горло попало. – Вижу, – сказал Харви. – Наверняка пыль, которая, похоже, окутывает это место. Надеюсь, на этот раз вы больше заботились о чистоте. – Он потянул носом воздух: – По крайней мере, нам не надо беспокоиться из-за той шавки. Собачья перхоть на кухне? Вынужден констатировать, что это недопустимо. Аполлон сердито залаял, с его морды на пол закапала слюна. – Он из Сиэтла, – прошептал Нельсон. – Несколько лет назад побывал в Лондоне и с тех пор вот так разговаривает. И никто не понимает почему. – Потому что он дурак, – сказал Уоллес. – И это очевидно. Хьюго держал себя в руках, несмотря на оскорбления в адрес его собаки. – Уверен, вы увидите, что все у нас идеально, как и когда вы были здесь в феврале. Кстати говоря, что привело вас сюда так скоро? Харви что-то яростно корябал на клипборде. – Я санинспектор. Я инспектирую. И предоставьте мне самому судить, обстоит ли все так, как должно обстоять. Инспекция должна быть неожиданной. Чтобы было невозможно скрыть какие-либо… нарушения. – Он подошел к витринам, не имея ни малейшего представления о том, что три привидения (и одна собака-призрак) наблюдают за ним с разной степенью враждебности. Уоллес не понимал, почему Алан пришел в такое раздражение, хотя, может, это было его обычное состояние. Харви наклонился над витринами, чтобы рассмотреть, что в них. Они были, как всегда, безупречны: оставшуюся выпечку освещал мягкий теплый свет, и ее было совсем немного. – Мэй, полагаю, на кухне? Скажите ей немедленно прекратить свою деятельность. Мне ненавистна мысль, что она по своему обыкновению покрывает преступления против человечества. Мэй появилась в одном из окошек, ее лицо искажала бешеная ярость. – Преступления? Преступления? Идите сюда и скажите мне это в лицо, вы… – Она занимается чем обычно в конце дня, – спокойно сказал Хьюго. – И вам это хорошо известно. – Не сомневаюсь, – пробормотал Харви. Он выпрямился и опять приложил ручку к бумаге. – Я вам не враг, Хьюго. Я не ставлю своей целью, чтобы это заведение было закрыто. Я боюсь того, что станется с Мэй, если она окажется на улице в таком случае. Она весьма… хрупкая особа. Хьюго вовремя встал в двери в кухню, так что Мэй не смогла прорваться в лавку. Он лишь застонал, когда дверь ударила его по спине, но в остальном был спокоен. Харви изогнул брови. Хьюго пожал плечами: – Она сегодня полна энергии. – Полна энергии? Уж я тебе покажу, как я полна энергии, ты… Харви громко вздохнул: – Темперамент, темперамент. Хотя я и санинспектор, мне нравится думать, что эта должность позволяет мне оценивать и душевное здоровье сотрудников. Ее состояние критическое. Я бы порекомендовал ей обратиться к специалисту как можно скорее. – И почему ему только не набили морду? – зло спросил Уоллес. – Хьюго говорит, нам нельзя этого делать. – Совершенно верно, – ровно проговорил Хьюго. – В самом деле? – сказал сбитый с толку Харви. – Что же, благодарю вас, Хьюго. Я полагаю, это первый раз, что вы согласились со мной. – Он улыбнулся, и Уоллес почувствовал, как по коже у него побежали мурашки. – Это смотрится хорошо на вас. – Он неторопливо пошел к стойке. – Как и я. – О боже, – громко сказал Уоллес. – Неужели такие подкаты на кого-то действуют? Хьюго, пни его как следует по яйцам. – Не уверен, что способен на такое, – отозвался Хьюго, не сводя взгляда с Харви. – Почему? – одновременно спросили Харви и Уоллес. – Сами знаете почему. Харви вздохнул, а Уоллес в отчаянии вскинул руки. – Я добьюсь вашего расположения, – сказал Харви. – Просто подождите и увидите. Теперь обратно к делу. Мне нужно всунуть термометр во многие места. – Он подвигал бровями. – Вау, – воскликнул Уоллес. – Да это же сексуальная агрессия. Мы подадим на него в суд. И обязательно добьемся обвинительного приговора, сами увидите. Я подготовлю нужные бумаги, как только… о. Верно. Я же мертв. Черт побери. Не позволяй ему засунуть термометр в твои булочки! Брови Хьюго взлетели до самой банданы. Харви провел пальцем по столешнице и проинспектировал его. – Чисто, – провозгласил он. – Это хорошо. Чистота – залог здоровья, как я всегда говорю. Уоллес потерял дар речи, увидев, что Аполлон встал рядом с Харви и задрал ногу. Струя мочи ударила по ботинкам Харви. Аполлон, довольный собой, потрусил прочь. Харви же ничего не заметил. – Хороший мальчик, – проворковал Нельсон. – Да, я о тебе. Ты хороший мальчик. Ты как хороший мальчик описал плохого человека. Харви сказал: – Не ознакомиться ли нам с состоянием кухни? Могу ли я попросить вас сказать Мэй, чтобы она покинула помещение? Хотя суд и отказался удовлетворять мой иск о запрете ей приближаться ко мне, сославшись на полное отсутствие доказательств. – Она опрокинула ему на голову полную миску глазури, – поведал Нельсон Уоллесу. – Сказала, что случайно. Но не случайно. Уоллес каким-то абсурдным образом обожал Мэй по причинам, не имевшим никакого отношения к сложившейся ситуации. Он пошел было за ними в кухню, когда Хьюго распахнул дверь туда, но остановился, услышав позади себя прерывистое дыхание. Обернувшись, он увидел покидающего угол Алана – его руки сжались в кулаки, а на лице было какое-то странное, пустое выражение. – Он похож на него, – произнес Алан, ни к кому конкретно не обращаясь и буравя глазами Харви. – Один к одному. – Кто на кого похож? – не понял Уоллес. Но Алан проигнорировал его вопрос. Светильники на стене разгорелись ярче и заискрились. Харви обернулся на них: – Что это? Крысы, жуют проводку, а, Хьюго? Вы знаете, это… не… – Он нахмурился и потер грудь. – О. Тепло здесь? Чувствуется… Но он не успел договорить, потому что клипборд и ручка вылетели у него из рук и с грохотом упали на пол. Он, спотыкаясь, сделал шаг назад, кровь отхлынула от его лица. Глаза Хьюго распахнулись: