– Снимай, – требую я. Тем более пора разрядить обстановку, иначе с таким темпом я наговорю еще кучу лишних вещей. – Что? – изумляется она. – Кофту. Избавься от нее или это сделаю я. – Обнаглел?! – Ты не отгадала песню. А я предупреждал, что не шучу насчет правил. Снимай, – подхожу к дивану, упираюсь в подлокотник и нависаю прямо над ней. Ее дыхание моментально учащается. – Или нужна моя помощь? – касаюсь пальцем ее подбородка и веду ниже вдоль шеи. – Я всегда готов помочь тебе. Толкаю ее и прижимаю плечами к спинке дивана, а сам упираюсь коленом у бедра Серены и приближаюсь к ее запрокинутому лицу. Серена непроизвольно ахает и размыкает влажные губы. – Но я не остановлюсь на кофте. Ты меня знаешь, – моя ладонь скользит по ее одежде и повторяет контур изгиба талии. – Я сама, – выдыхает она мне в губы, когда мои пальцы цепляют низ проклятущей кофты. – А ты ставь третью. Я еще не проиграла. – Не знал, что Панды такие азартные, – улыбаюсь вдоль ее губ и едва касаюсь их кончиком языка прежде, чем выпрямиться. Меняю пластинку на ту, которую она узна́ет за секунду, но ставлю только для того, чтобы услышать, как эту песню исполняет Серена. Уверен, сейчас я стану свидетелем зарождения неповторимого «дуэта». Приятное грустное вступление на пианино и голос Эми Ли33 льется из колонок, но вместо того, чтобы озвучить названии композиции, Серена начинает петь вместе с вокалисткой: – Я так устала находиться здесь. Я подавлена всеми своими детскими страхами…34 Блять. Я кретин. Застываю у проигрывателя и смотрю на ее лицо, по которому из сомкнутых глаз начинают течь слезы. Я идиот. – И если тебе нужно уйти, то, пожалуйста, просто уйди. Потому что я все еще чувствую тебя рядом. И это чувство меня все никак не оставит. Ее голос крошит все мои стены. Все устои. Все установки, что давал себе я. Все летит к чертовой матери, и я теряю над собой контроль. Я набрасываюсь на ее губы, снова соленые, так быстро, что сам не замечаю, как сократил это расстояние от проигрывателя до дивана. – Не смей, – бормочу сквозь поцелуй и сжимаю ее мокрые щеки ладонями. – Не смей думать, что я отвернусь от тебя, слышишь? Не смей думать, что это что-то меняет. Не смей. Поняла? – впиваюсь глубже и проталкиваю язык в рот. Меня трясет. Меня лихорадит с такой силой, что захлестывает и ее. Серена впивается пальцами мне в ребра и отвечает на поцелуй так желанно, будто мы живем последний день. Глава 28. В темноте не лгут Эзра Нас подхватывает ураган. Сносит все шаткие принципы, которые удерживали нас в вертикальном положении, и сбивает с ног прямо на кожаную поверхность дивана. Я быстро стягиваю с Серены гребаную кофту и валю ее на лопатки, прижимаю своим телом к дивану, не прекращая целовать ее губы, шею, ключицы, как голодный, перебираясь к груди. Я и есть голодный. Зверь, которому мало ее. Обхватываю ртом сосок через тонкую ткань лифчика, сжимаю его зубами и слышу хриплый протяжный стон. Серена выгибается подо мной и просит еще. Но меня не нужно просить. Я и сам хочу ее больше. Срываю с себя футболку и избавляю ее грудь от лифчика, припадая к оттопыренному соску. – Эзра… – стонет она, а я продавливаю пальцами ее кожу на ребрах и продолжаю кусать нежную плоть. Мои руки скользят вдоль тела к бедрам, которые прижимаются к моему паху и отвечают на каждый непрямой толчок. Мой язык облизывает сосок еще раз и тянется ниже к животу, который сокращается от частого дыхания Серены. Целую каждый дюйм ее кожи. Поглощаю каждый вздох. Тянусь к пуговице на высокой талии ее джинсов, и Серена перестает дышать. Но теперь я знаю почему. – Выключи свет, – дрожит ее голос. – Нет. – Эзра, пожалуйста… – У меня есть идея получше. Прежде чем отстраниться, оставляю на ее губах поцелуй, и быстро нахожу на полу свою футболку. – Что ты делаешь? – недоумевает она, когда я усаживаю ее на диван и заставляю поднять руки вверх. – Не сопротивляйся, – облачаю ее тело в свою футболку и поднимаю Серену на ноги. Ткань падает и прикрывает ее бедра. – Я ничего не понимаю… – И не нужно, – мои губы снова овладевают ее губами, а руки тянутся обратно к пуговице джинсов. – Эзра… – вздрагивает она и перехватывает мою руку. – Все в порядке. Позволь мне, – ее хватка ослабевает, и я спускаю с бедер ее джинсы. Нежно, осторожно тяну их вниз и приседаю на корточки равномерно тому, как оголяю ее стройные ноги. – Ты такая красивая… – Эзра, – вздыхает она, как только мои губы прикасаются к ее колену. – Доверься мне. До конца стаскиваю джинсы и отбрасываю их в сторону. Затем притрагиваюсь губами к внутренней стороне ноги и, поглаживая кожу руками, тянусь к бедрам. – Эзра, – опять повторяет она и впивается ногтями мне в плечи, едва мои пальцы «ныряют» под футболку. Она полностью дрожит. Но ей не нужно стесняться меня. И я ей это докажу. Я сделаю все, чтобы Серена перестала бояться. Я сделаю все, чтобы заслужить ее доверие. Все, чтобы рядом со мной она забыла о своем увечье. Я перекрою каждый шрам поцелуем. Я превращу ее комплекс в достоинство. Я смогу. Я заставлю ее увидеть, насколько прекрасен каждый дюйм ее тела. Насколько красива вся она. – Я ничего не увижу, Серена, – подхватываю ее на руки и обкручиваю ногами свою талию, впиваясь в Серену поцелуем. Она постанывает громче, пока я несу ее до обеденного стола на кухне, и крепче обвивает меня ногами. Здесь более мрачно и ей будет комфортнее. Усаживаю ее на столешницу и раздвигаю ноги шире, устраиваясь между ними. – Теперь не говори ничего. Смотрю в испуганные глаза и мысленно убеждаю ее поверить мне, довериться моим действиям. Серена задерживает дыхание, а я скольжу пальцами под футболку, прикрывающую ее бедра, и слабо касаюсь того места, откуда начинаются шрамы. Серена сжимает пальцами края столешницы и закрывает глаза, а я не останавливаюсь. Я ощущаю их грубость. И руки начинают дрожать, как и сама Серена. Но не от того, что мне неприятно. Нет. Я чувствую ее прошлую боль, и сердце пропускает удар. Поэтому опускаюсь перед ней на колени и припадаю губами к внутренней части бедра. Туда, где остановились пальцы. Ее дрожь усиливается, но я целу́ю дальше. Не отодвигая края футболки, устилаю поцелуями ее кожу и плавно спускаю с бедер трусики. Серена не дышит, но не возражает, когда я аккуратно стаскиваю с лодыжек клочок ткани. Пользуюсь моментом и поднимаю на нее взгляд. Она так невинна. И так напряжена. Она до сих пор не уверена и борется со своим страхом. – У меня под кожей тоже есть шрамы, – шепчу я. – Их просто не видно. Но для тебя я оголю каждый. Серена открывает зажмуренные глаза, а я снова касаюсь ее ног губами, развожу их шире и скрываюсь под тканью длинной футболки. Целую ее бедра, каждый порез, который не вижу, но чувствую, и, наконец, скольжу языком вдоль клитора. – Эзра… – ее тело реагирует моментально – она прогибает спину и подается бедрами навстречу моим ласкам. «О, Серена, я только начал». Облизываю клитор и, обхватив его губами, втягиваю в рот. Посасываю чувствительную плоть и учащаю движения языка. – Господи, Эзра… – ее голос охрип и возбуждает еще больше. – Черт, какая ты сладкая, Серена, – раздвигаю пальцами ее промежность и проталкиваюсь языком глубже. – Такая сочная. Член начинает пульсировать и вот-вот прорвет джинсы. Я ввожу в нее палец и под громкий стон Серены второй рукой расстегиваю свою ширинку. – Блять… Я готов вылизывать тебя бесконечно, – скольжу языком по взбухшему клитору и погружаю в нее второй палец. – Эзра… – стонет она, начиная покачивать бедрами в такт моим пальцам. Язык описывает круговые движения вокруг клитора, а моя свободная рука выправляет член из боксеров и плотно обхватывает его.