— Нет. — Тогда как вы можете такое утверждать? — Потому что так и было! Это война, граница! — В караване что было? Николай пожал плечами. — Оружие. — И только? — Нет… Был ещё порошок… белого цвета. — Много? — Не знаю. Несколько мешков. — Сколько точно, вспоминайте! — Не знаю! Кто их там считал! — А стоило бы. Что вы с ними сделали? — С мешками? — С их содержимым. — Приказал высыпать в речку. — Приказ был выполнен? — Конечно! Как он мог быть не выполнен? — А потом погиб Кацава. — К чему вы клоните? — Кацаву мог убить кто-то из своих?! — Нет, конечно! Соболев покачал головой. — Вы же не видели. — Я знаю всех, кто был в том рейде и готов нести ответственность за каждого. — Нести ответственность… это хорошо… Видите ли, лейтенант. В военную прокуратуру — в Москве, заметьте — пришло анонимное послание. В котором утверждается, что солдаты специальных частей, расквартированных в Джелалабаде — скрывают часть изъятого наркотика для продажи и для собственного употребления. Этого Николай не смог стерпеть — вскочил: — Бред! — Сядьте! Сядьте лейтенант. Там так же утверждается, что Кацаву убил кто-то из сослуживцев из-за конфликта связанного с наркотиками. — Это ложь. У нас не было ни чарса ни насвая, за это сразу вышвыривали из отряда. Не говоря о героине. — Возможно, наркотик использовали вместо промедола. — Чушь! Кто так будет делать? Только идиот. — Как бы то ни было, была проведена эксгумация могилы старшего сержанта Кацавы. Экспертиза показала, что он был убит пулей калибра пять сорок пять. А это не душманская пуля. Николаю показалось, что кошмар на дороге — происходит прямо сейчас. — Что скажете? — У духов были трофеи. Они всегда выбирали наш автомат 5,45, он ценился и патроны к нему. Вскрывать могилу… — Работа. — Что же это у вас за работа-то такая… Соболев смотрел остро и цепко: — Работа как работа. Чтобы ты понимал — я этой анонимке не верю ни на грош. Я работал в Кабуле. И как раз по наркотикам. Так что если бы в этой анонимке было, хоть слово правды, сейчас бы мы по-другому разговаривали. Но вот какое дело, лейтенант. Тот, кто написал анонимку — хорошо знает и тебя, и то, что тогда происходило. Может, он и был в том бою вместе с вами. А может и Кацава что-то заметил и оттого погиб. У наркомафии руки длинные. Кто-то про тебя вспомнил, старлей. Кто? Думай. … Наркомафия… Вернувшись к себе в комнату, Николай запер дверь и лег на неразобранную кровать. Попытался сосредоточиться на рисунке трещин на потолке… Героин… Наркотики всегда были на Востоке. Он служил с киргизом, тот рассказывал, что в его детстве в колхозе выращивали опиумный мак, и в каждой избе был комок опиума — его использовали при кашле и если болел зуб. В Афганистане — употребляли все — чарс, насвай — они позволяли переносить холод, голод, лишения. Но после того, как в Афганистан пришли шурави, — наркотики перестали быть чем-то «оттуда», из загнивающего Запада. Что еще хуже, были люди, которые напрямую имели отношение к торговле наркотиками, и постепенно — скатились и к предательству. Одно за другим. Одно за другим. Если героиновый путь из Афганистана действительно существует — он, скорее всего, заканчивается где-то здесь, в ГДР. Может, поэтому на него написали анонимку именно с тем, что он утаил изъятые наркотики? Или просто — раз в Афганистане служил — значит, наркоман. Но как они узнали подробности того самого рейда, с которого и начались все его неприятности? Мысли перескочили на мадам генеральшу и ее мать. М-да… на таких земля держится. Жадные как… Мадам генеральша еще ничего, приличная, образованная. А вот ее мать… Они? Да быть не может. Всё, что они могли написать — какую-нибудь ерунду придумать про моральный облик коммуниста. Такое вранье про наркоту мог придумать лишь кто-то свой. И опять — зачем он тут? Что вообще происходит… — Про наркоту забудь. Вечером они встретились с куратором… с территории части можно было выйти, и они выходили, В окрестностях не было бара, или локаля — местной пивной, где бы не понимали русский язык и не принимали рубли или чеки. С Басиным они встречались в самой дальней, там своих обычно не бывает. Басин был в офицерской форме. — Забыть? Басин кивнул: — Это КГБ местное тебя работает. Узнаю почерк. Наклепать анонимку на человека, и потом предложить сотрудничать. — А мне что делать? — Пока забудь. К тебе подойдут. Как подойдут, скажи мне, что предложат? — А что отвечать, если предложат? — Как что? Соглашайся, конечно. Предложат тебе освещать семейную и служебную жизнь генерала Половцева. Басин выругался. — Нет дуракам покоя… Басин достал из кармана охотничью фляжку, плеснул себе граммов 30, вопросительно посмотрел на Николая. — Нет. — Как знаешь. Что, все так же? Николай кивнул. — Ничего нового. К мадам Половцевой приехала мать, каждый день они берут служебку и отправляются скупать всё, что только продается. Хрусталь, люстры, техника. Уже набрали на целый контейнер и это не предел. Вчера чуть в аварию не попали из-за них. — В аварию? — заинтересовался Басин. — Где? — На дороге, грузовик подрезал, — Николай доложил о случившемся. — Интересные дела… кстати, а почему о любовнице товарища генерала не докладываешь? — Какой любовнице?