— Кого — Гаса? Это слишком. — Ничего не слишком. Агенты молчат. Мы ничего не получаем. — Я сам дал приказ свернуться на время. Пока не уляжется. — Да? А вот мне кажется, что не уляжется. Так что леди М.? — Она предложила нанести ответный удар. — В стиле Фолклендов? — Круче. Совещание стран Варшавского договора. Натирбофф присвистнул. — Идея так идея. Распределение рисков, так? — Да. От нас им нужны деньги и кое-какая помощь, как сказал Гас. Но я ему не верю. Он из тех, кто, если влезает в дерьмо, то по уши. — И ты ему сказал? — Конечно, нет! Они уже дошли до туалета. — А зря. Гейтс не поверил своим ушам. — И ты туда же! — Нет, ты не понял. Пусть кузены делают свое дело, пусть Хэтэуей вляпается, как следует. Он специальный помощник директора. Как думаешь, если он вляпается, и дерьмо всплывет, как в Иран-Контрас, кто-то поверит, что он действовал без инициативы директора? Директором ЦРУ в то время был судья Уильям Уэбстер. Человек для ЦРУ совершенно чужой, назначенный в угоду Конгрессу в попытке погасить пламя скандала Иран-Контрас и некоторых других. ЦРУшники его не любили. — Не поверит, — подытожил Натирбофф, — нам же и лучше. — Это очередной удар по репутации Управления. — Это удар по директору. Он тебя устраивает? Вопрос повис в воздухе. — То-то и оно. А меня и наш друг Гас не слишком то впечатляет. У него лучший инструмент — это дубина. И третье — когда русские почувствуют активность — они начнут активировать свою агентуру здесь. А мы — сможем проследить и сделать определенные выводы. То, что не проговаривалось, но повисло невысказанным между двумя опытнейшими разведчиками — если русские паче чаяния ничего не будут знать о планируемой акции в Праге, то им можно будет и намекнуть. Исключительно ради того чтобы «прозвонить» информационные каналы и понять, откуда утечка. Вашингтон, округ Колумбия. Пенсильвания-авеню, 1600. Белый Дом. Декабрь 1988 года Нет никаких бюджетных денег. Есть деньги налогоплательщиков… Маргарет Тэтчер Роберт Гейтс, человек, видевший много и обладавший изрядным политическим чутьем на происходящие перемены — в этот раз все же просчитался. Просчитался в том, что недооценил решимость «леди М», то есть Маргарет Тэтчер. Которая после переговоров с прилетевшим в Лондон малоизвестным и молодым по меркам дома Саудов саудовским принцем — стремительно рванула в Вашингтон, ради того не побрезговав лететь на Конкорде, которым до того никогда не пользовалась. Ее настроение — приближенные описывали термином «настроение Боудикки» — так звали женщину — вождя британских кельтских племен, которой нравилось отрубать пленным ноги. Салон Конкорда был небольшим — чуть более ста мест. Британская правительственная делегация занимала всего десять. Маргарет Тэтчер даже став председателем правительства своей страны, в душе все равно оставалась рачительной домохозяйкой и с неохотой тратила деньги налогоплательщиков на что либо, помимо того что было совершенно необходимо. Если ее предшественники жаловались на тесноту дома на Даунинг-стрит, 10, то Тэтчер он вполне устраивал. На других пассажиров — леди М не обращала никакого внимания. Она думала о том ультиматуме, что поставил ей саудовский принц. Или вы нас защитите или нас защитит кто-то другой. Кто — тут не надо было быть семи пядей во лбу. MI6 неоднократно докладывала о визитах тайных посланников в Москву, о том, что Алиев посещал Саудовскую Аравию, по слухам он даже побывал в Мекке и там молился у Черного камня. Председатель КГБ у них тоже мусульманин. Два высших должностных лица Советского союза — теперь мусульмане. Председатель Президиума Верховного Совета и Председатель КГБ. Как сказал ей один из знатоков востока, последний Высокий Комиссар в Йемене — для мусульман мы были и остаемся неверными, как бы они не были близки к нам политически и сколько бы помощи от нас не получали. Любой правоверный, даже если он еще и коммунист — для политиков Ближнего Востока ближе и понятнее, чем неверный. Господи, какие они все таки идиоты, эти американцы. Что они натворили в Ираке. Попытались перекупить Саддама — добились теперь лишь гражданской войны в воюющей с Ираном стране. Если ранее Саддам успешно сдерживал все поползновения Ирана к гегемонии в регионе — то теперь все это напоминает пруд, в который бросили большой камень, и лягушки, отчаянно квакая — бросились кто куда. Все может закончиться как в России в 1917 — произошла революция, рухнул фронт, и Германия, а с ней и вся Европа вместо милосердного мира получили еще полтора года войны и не меньше миллиона погибших. О чем они только думали, влезая в этот гадюшник. Прозвенел мелодичный звонок, Маргарет Тэтчер оторвалась от своих мыслей и взглянула на табло в голове самолета — оно показывало скорость, но не в милях, а в доле от скорости звука. Конкорд мог развивать и развивал над Атлантикой примерно 2,0–2,06, сейчас скорость была примерно 1,1 и быстро падала. Маргарет Тэтчер посмотрела в окно и увидела там, внизу, в разрывах облаков Канаду… … В аэропорту их ждали вертолеты — но не обычные из президентского восемьдесят девятого авиакрыла, а совсем новые, Сикорски-70. В армейской авиации США они были известны как Сикорски-60. Тэтчер хорошо понимала, почему прислали именно эти вертолеты — в Великобритании был большой вертолетный тендер, Боинг выставил на него новейший Апач, а Сикорски — вооруженный вертолет Сикорски-70, похожий на советский Миг-24. Британия выбрала Апач, причем при условии, что на нем будет стоять не американская, а британская турбина и собираться он будет на заводе Вестланд. Что касается транспортных вертолетов — британцы закупали их в скромных количествах, довольствуясь своей Пумой. Но американцы не теряли надежду навязать кузенам большой вертолетный контракт — и потому прислали именно эти вертолеты, лучшие что были на данный момент в НАТО. Впрочем, в отличие от неторопливых старых моделей — эти неслись на самом деле быстро. До Белого дома они добрались за пятнадцать минут. Рональд Рейган встречал ее еще на лужайке. Обнявшись, она с ужасом поняла, как он постарел. Где тот Ронни, не терявший оптимизма даже в самых скверных обстоятельствах. Они вместе — многое сделали для Запада. В их паре, очень гармоничной политической паре — ведущей была она, но вела очень тактично. Она сразу поняла, что Рональд Рейган — не обладает острым умом, но при этом у него стойкие моральные убеждения. Она начала ему подсказывать, что делать — фактически экономическая политика Рейгана была ее политикой, политикой Маргарет Тэтчер — но делала это очень деликатно и никогда не смела унижать его публично, или даже просто выказывать свое превосходство в чем бы то ни было. Рейган это понимал и был благодарен — он никогда не ставил под сомнение то, что в экономике Маргарет понимает намного больше, чем он. Не раз перед тем, как подписать какой-то закон — он пересылал его ей и спрашивал, что она думает. Единственный раз, когда их дружба подверглась испытанию — это был конфликт на Фолклендах. США поддерживала Аргентину, но делала это неявно. Там была угроза коммунистического переворота. Она ответила твердое нет на звонки из Вашингтона с предложениями дипломатически урегулировать конфликт — и Рональд понял, и занял позицию нейтралитета. Попытались вмешаться Советы, мало кто знает, что в одной из стран Латинской Америки уж стояли на аэродроме МИГи с противокорабельными ракетами — но они не успели. Она поняла позицию Рона и была ему благодарна. — Рон… как ты? — просто спросила она. Рейган криво усмехнулся. — Уже не так как раньше, увы. Политика убивает вернее пули. … — Пошли в дом. Я уже не могу быть на холоде так долго как раньше. … — Рон, мы на грани потери всего на Ближнем Востоке. Именно — всего. Она и не подумала упрекать Рейгана в катастрофическом провале в Ираке. Она была слишком умна для этого, умна чисто по-женски. Хотя… тут еще надо подумать, кто провалился. СССР досталось как минимум не меньше. В Ираке — три основные силы — шииты, сунниты и курды, причем каждая из них делится еще и на кланы. Саддам был суннитом, но своей кровавой политикой постепенно восстановил против себя всех. Сейчас он может безусловно рассчитывать только на своих — людей из Тикрита, аль-тикрити, Которые поддерживают Саддама и будут поддерживать до конца — потому что если они проиграют, все остальные припомнят им, кого они поддерживали и они потеряют вс ё. Начиная с революции 1979 года самым большим кошмаром для династии Саудов был удар иранской исламистской армии через крохотный Кувейт по направлению к нефтяным полям Саудовской Аравии, где религиозное большинство составляли не сунниты, а религиозно родственные персам шииты. Потому Саудовская Аравия никогда не была против войны Саддама против Ирана — Саддам воевал за всех суннитов и сам им был. Но теперь все стало еще страшнее. Потому что юг Ирака сплошь населен шиитами, они составляют там большинство. Как и в самом Ираке две трети населения шииты. Саддам не сумел подавить открытый бунт и его власть пошатнулась. Если сейчас взбунтуются шииты юга Ирака — им ничего не останется как открыть фронт Ирану чтобы спастись от карателей Саддама. И тогда иранские стражи исламской революции могут пройти не через Кувейт — а севернее — и обрушиться на нефтяные поля Саудовской Аравии. — У меня только что был принц Салман. Он сказал — дословно — или вы защитите нас или нас защитит кто-то другой. … — Русские, Рон. Только они могут эффективно давить на Иран. Сейчас Ирак разорван на части, армия с трудом держит фронт, где-то уже отступает. Если иранские орды фанатиков хлынут через Кувейт или южную часть Ирака в Саудовскую Аравию — их некому будет остановить. Только русские могут контролировать Иран. Если они начнут угрожать им с севера и с востока — Хомейни, как бы безумен он не был — не посмеет наступать. Сауды это знают. Они уже поняли, что ключ от их безопасности, от неприкосновенности их нефтяных полей — лежит в Москве. И нефть уже прошла отметку тридцать[26]. Конечно, нам это тоже выгодно, но… — У нас есть договор с Саудом — возразил Рейган — мы можем высадить трехсоттысячный корпус для защиты месторождений. — Этот договор фикция — мягко поправила Тэтчер — король Фахд никогда не пойдет на то, чтобы позволить армии неверных высадиться на своей святой земле. Этот договор был заключен просто для того чтобы все знали о нем — но не более. Если он позволит неверным высадиться, у него будут проблемы, как с семьей так и с подданными. Его могут даже убить — вспомни, такое бывало. Рейган покрутил в пальцах пустой стакан. Он не пил из него — просто ему приятно было держать его в руках. Навевало воспоминания. — И что же делать? — Перехватить инициативу. Нанести удар по русским. — Ты говоришь о войне? — Нет. Тэтчер отпила из своего бокала — она от виски не отказывалась. — Война не нужна. Она ничего и никому не принесет. Нужен демонстративный акт. Унижающий русских — но в то же время не приводящий к войне. Мы должны показать всем, и в первую очередь монархам Залива, что по-прежнему владеем инициативой. Русским же мы должны показать, что их шаги в сторону ближневосточной нефти — чреваты. … — Через несколько месяцев в Праге состоится большое совещание по военным вопросам организации Варшавского договора. На нем будут известные лица… первые лица, потому что это совещание — первое, на котором будет присутствовать представительная советская делегация. Мы не знаем пока ее персонального состава — но предполагаем, что там будут первые лица. И будут первые лица других стран — чтобы задать вопросы и получить ответы. — И что ты намерена делать?