Потом Ирина решила немного вздремнуть и умудрилась проспать полдня. К кинотеатру она подошла лишь в половине второго и Шурика, в силу неизвестных ей обстоятельств, там не застала. Зато Петля, как и договаривались, ее поджидал, причем не один, а вместе с Терей и Власом, которые, покуривая в сторонке, чему-то довольно ухмылялись. – Представляешь, Петля, проспала! – начала оправдываться Ирина, но он, улыбнувшись, перебил ее: – Проспала так проспала, ничего страшного. Я тебе в следующий разок помогу не проспать. Главное, чтобы ты о своем обещании не позабыла. – Ничего я не позабыла. Хочешь меня как женщину? – спросила она в лоб. – Х-хочу! – оскалился он. – Хорошо. Как дело сделаем, так и чик-чирикнемся. Ты не пожалеешь. – И, резко отвернувшись, Ирина пошла прочь. ДАЛЬНИЙ РОДСТВЕННИК Шурик весь день просидел дома, вновь и вновь вырисовывая йодную сеточку на распухшей коленке и разглядывая в зеркало синяк и рану под глазом. Какие только варианты мести не измышлял он своим обидчикам! Одному, конечно, с тремя было не справиться. Не то что с тремя, даже один на один с любым из них вступать в драку он по возможности не стал бы. Эти парни были и выше и покрепче его. Особенно тот, с татуировкой на шее. Но для чего же тогда у Шурика столько друзей! В субботу из Москвы в Истру собирались приехать Митлз, Джон, Проп, Зольдат. Хотя какая от Зольдата польза? На него дунешь – упадет. Но наверняка еще кто-нибудь подтянется. И Андрей говорил, что, скорее всего, приедет в пятницу. Надо будет сразу же рассказать ему про иконку… Потом Шурик вспомнил еще об одном своем родственнике – тоже троюродном брате Олеге, которого все звали Лексий. Он родился и жил в Истре и считался хулиганом, каких поискать. В последние год-два Шурик и Андрей общались с Лексием мало, но раньше встречались почти каждый день: купались, ловили в монастырских прудах рыбу, ездили за грибами, а ночами три брата частенько ходили в окрестности Истры на так называемые Фаворы воровать на дачных участках клубнику, вишню, яблоки. «А ведь Лексий вполне и один может решить мои проблемы», – подумал Шурик и, надев черные очки, чтобы хоть немного прикрыть синяк, отправился к родственнику. Лексий был дома. Валялся, облаченный в черный тренировочный костюм, на диване и лениво перебирая струны на потертой светло-желтой гитаре. – О, братан пожаловал! – сказал Лексий, как всегда слегка картавя, и, не вставая, вяло пожал Шурику руку. – С кем это ты бился? – В том-то и дело, что не бился. – Шурик снял очки и осторожно дотронулся до синяка. – Даже ни разу ударить не смог. – Как это? – Трое приколебались у кинотеатра, с понтом десять копеек на билет не хватает. Ну, ты сам эти расклады лучше меня знаешь… – Так сказал бы, что ты мой брат. Меня половина Истры знает. – Не смог я ничего сказать. Глазом моргнуть не успел… – …как тебе вокруг него орнамент нарисовали, – с ухмылкой закончил Лексий. – Иконку они у меня отобрали. Козлы! – Что за иконку? – заинтересовался Лексий. – Ты садись, чего стоишь-то? – Он отложил гитару, встал с кровати, заглянул под нее и вытащил оттуда темно-зеленого цвета пол-литровую бутылку, закупоренную скрученной газетой. – Давай махнем граммов по сто. Отец сам гонит. Шурик сначала поморщился, но потом согласно кивнул. Лексий взял с подоконника стакан, дунул в него и вручил Шурику. – Так что за иконку они у тебя отобрали? – спросил он, вытащив зубами газету-пробку. – Андрея это иконка. Я ее показать одной… одному человеку должен был. Он большие деньги за нее обещал. Без Андрея я бы, конечно, ее в любом случае отдавать не стал бы… Хорош-хорош! Куда ты столько льешь-то! – вскрикнул Шурик, увидя, что стакан наполнен почти до краев. – Я столько не осилю. – Осилишь, – подбодрил Лексий. – Нет, только половину. Сам же говорил – по сто. – Шурик резко выдохнул и, поднеся стакан к губам, быстро сделал три глотка. – Крепкая, черт! – Он передал стакан брату. – Закусывай вон – огурцами. – Лексий снял крышку с большой эмалированной кастрюли, где лежали пупыристые в пол-ладошки огурчики. – Они приемлемые. Он плеснул в стакан еще немного самогонки и тоже выпил. – А иконка-то что – золотая? – Скорее всего, медная, – сказал Шурик, хрустя огурцом. – Андрей ее… нашел где-то. – В последнюю секунду он подумал, что совсем не обязательно рассказывать, пусть даже и Лексию, о краже. – И кто же ее купить собирался? – Какая разница, Лексий? Иконку вернуть сначала надо, а потом уже о купле-продаже разговаривать! – вспылил Шурик. – Скажи лучше – помочь сможешь? – Если темнить не будешь – смогу. – Да не собираюсь я темнить, – махнул рукой Шурик. – Я сам в этой истории разобраться не могу. Понимаешь, я у одной девчонки был. Короче, дрючил ее… – О!!! – Слушай, не перебивай. Так вот, когда мы того… дрючились, в самый интересный момент в комнату вошел слепой дед, а Ирина возьми и скажи ему: вот, мол, тот самый парень, у которого ваша иконка. – Что за Ирина? – насторожился Лексий. – Дачница? – Не знаю, может, и дачница. На Песчаной улице живет. – Так я ее знаю. Она у слепого Панкратыча комнату на лето сняла. Мне Танька рассказывала. – Что за Танька? – в свою очередь насторожился Шурик. – Моя одноклассница. Я ее в прошлом году женщиной сделал. Ее дом как раз рядом с домом слепого. – Постой, Лексий, а не в нее ли Монах влюбился? – Братан? – удивился тот. – Ага. – Во дела! – Лексий хлопнул себя по коленкам. – Все-таки, что ни говори, а родная кровь – это вам не просто так. Я, конечно, в Таньку не влюблен, но она мне очень даже небезразлична. Ты сам-то ее видел? – Да, на танцах, – сказал Шурик несколько растерянно. – Погоди-ка. – Лексий убежал в комнату и через минуту вернулся со стопкой черно-белых фотографий в руках. – Сейчас мы ее тебе покажем. – Он перебрал несколько фотографий и протянул одну Шурику. – Ну-ка, взгляни, есть здесь она? На той, что Шурик взял в руки, среди трех десятков парней и девушек в школьной форме он сразу узнал Лексия, стоявшего в верхнем ряду и на полголовы возвышавшегося над одноклассниками. С невозмутимым выражением лица он держал руки на плечах двух девушек, и одна из них была та самая Таня. – Эта она, Лексий, – сказал Шурик как бы даже с укором, – и наш брат Андрей действительно в нее влюбился. – Да ради бога, братан! Пусть любит, я ему в этом деле не помеха! Она симпатичная, и родители у нее богатенькие, трех коров держат, а молоко дачникам продают. Единственное, что по секрету тебе скажу… – Лексий посмотрел на Шурика. – Болтать не будешь? – Не буду, – вздохнул тот. – Ты, главное, братану ничего не говори. У нас ведь с ней только вчера вечером случка была. – Случка? – не понял Шурик. – Ну, другими словами, мы тоже дрючились… – Врешь! – Да пошел ты! Какой мне смысл врать? Может, Андрюха ее и любит – дурачок, только я сомневаюсь, что она отвечает ему взаимностью. Говорю тебе – вчера ночью у нее дома… – Слушай, Лексий, а много у тебя баб было? – Ха! Да почти весь наш класс, – сказал он с гордостью. – Вот смотри: эта – Ленка, – стал он тыкать пальцем в одноклассниц на фотографии, – эта – Олька Греческий Профиль. С ней сейчас Петлюра гуляет… – Петлюра? – Ну да, Петля. – С тебя ростом и с татуировкой на шее? – Ростом поменьше, конечно, но тоже высокий. А на шее у него, вот здесь, как раз петля выколота. – Так, значит, это он с дружками меня и избил. – Ну, ты дал, е… – выругался Лексий. Он машинально откупорил бутылку, налил полстакана, выпил и, снова до половины его наполнив, протянул Шурику. – Я и так уже слегка подкосел, – сказал Шурик. Стакан, однако, взял и, понюхав, поморщился. – Зря нюхаешь – это тебе не духи. И зря с Петлюрой связался. Я его очень хорошо знаю – много дел вместе провернули. – Каких дел? – удивился Шурик, но сразу понял, что задал глупый вопрос, и в один глоток опорожнил стакан. Уже ставя его на подоконник, он как-то сразу почувствовал, что и в самом деле опьянел.